И когда “победа” была одержана, по словам очевидцев, верхом на пушке, отобранной у “врага”, торжественно въехал в город “эсер” Сафикюрдский, сопровождаемый другими героями из Мусульманского комитета.
О каких же разбойных нападениях “идёт речь”?” (“Бакинский Рабочий” №№ 30 и 31.)
Таковы главные герои этой преступной авантюры.
А вот и документы, изобличающие творцов авантюры:
Телеграмма председателя краевого центра С. P., С. и К. депутатов Н. Жордания всем Советам о разоружении эшелонов . “Всем Советам Закавказья.
Из Тифлиса. № 505, а. Принята 6. 1. 1918 года, отправл. № 56363. Принял Наумов. Счёт слов 59. Подана 5—28—24. Циркулярно.
Ввиду того, что воинские части, уходящие в Россию, забирают с собой оружие и в случае неудавшегося перемирия национальные части могут остаться без достаточного вооружения для защиты фронта, краевой центр Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов постановил предложить всем Советам принять меры к отобранию оружия у отходящих частей и о каждом случае доводить до сведения краевого центра.
Председатель Крацентра Жордания”.
Телеграмма ротмистра Абхазава командиру Татарского конного полка Магазову.
“Елизаветполь.
Командиру Тат. конного полка Магалову из Дзегама. № 42. Принята 7.1. 1918 года от Жу № 1857. Принял Вата. Счёт слов SO. Подана 7-го 15 ч.
Следуют пять вооружённых эшелонов с орудием, захватили представителей Совета, еду бронированным поездом для отпора. Прошу помощи всякого рода оружием.
Ротмистр Абхазава .
(“Бакинский Рабочий” № 33.) Дс. Шатирашвилш.
Таковы документы.
Так в ходе событий отпали “социалистические” побрякушки, уступив место контрреволюционному, “делу” Закавказского комиссариата. Чхеидзе, Гегечкори, Жордания лишь прикрывают своим партийным знаменем мерзости Закавказского комиссариата. Логика вещей сильнее всякой иной логики.
Разоружая идущих с фронта русских солдат и борясь таким образом, с “внешними” революционерами Закавказский контрреволюционный комиссариат рассчитывал убить сразу двух зайцев: с одной стороны, oн уничтожил серьёзную революционную силу, русскую революционную армию, на которую, главным образом опереться большевистский комитет края; с другой стороны, он получал таким образом “необходимое” оружие для вооружения национальных грузинских, армянских, мусульманских полков, составляющих главную опору меньшевистско-контрреволюционного комиссариата. Война против “внешних” революционеров призвана была, таким образом, обеспечить “гражданский мир” внутри Закавказья. И эта коварная политика проводилась господами Гегечкори и Жордания тем решительнее, чем обеспеченнее они чувствовали себя с “тыла”, т. е. со стороны Северного Кавказа, с его Каледиными и Филимоновыми.
Но ход событий опрокинул все расчёты контрреволюционеров Закавказья.
Падение Ростова и Новочеркасска, служивших убежищем Каледина — Корнилова, расшатало в корне “северный тыл”. Окончательное очищение всей Северо-Кавказской линии, вплоть до Баку, свело его к нулю, Волна советской революции, идущей с севера, бесцеремонно вторглась в царство закавказской коалиции, угрожая его существованию.
Столь же “неблагоприятно” сложились обстоятельства в самом Закавказье.
Вернувшиеся с фронта закавказские солдаты разнесли по деревням аграрную революцию. Запылали усадьбы мусульманских и грузинских помещиков. Устои крепостнических остатков подверглись реши тельному штурму со стороны “обольшевизированных” солдат-крестьян. Очевидно, пустые обещания Закавказского комиссариата о передаче земли крестьянах не могли уже удовлетворить охваченных аграрной вол ной крестьян. От него требовалось дело, но не контрреволюционное, а революционное.
Не отстали и не могли отстать от событий и рабочие. Во-первых, идущая с севера революция и несущая рабочим новые завоевания, естественно, подымал, закавказский пролетариат на новую борьбу. Даже рабочие сонного Тифлиса, опоры меньшевистской контрреволюции, стали отходить от Закавказского комиссариата, высказываясь за Советскую власть. Во-вторых, после торжества Советов на Северном Кавказе, снабжавшем хлебом Тифлис при Каледине — Филимонове, продовольственная нужда не могла не обостриться, что, естественно, вызвало ряд продовольственных “беспорядков”, — революционный Северный Кавказ решительно отказывается кормить контрреволюционный Тифлис. В-третьих, отсутствие денежных знаков (боны их не могут заменить!) расстраивало хозяйственную жизнь и, прежде всего, железнодорожный транспорт, что несомненно усугубило недовольство городских низов. Наконец, революционный пролетарский Баку, с первых же дней Октябрьской революции признавший Советскую власть и неустанно ведущий борьбу с Закавказским комиссариатом, не давал спать закавказскому пролетариату, служа ему заразительным примером и живым маяком, освещающим путь к социализму.
Всё это, вместе взятое, не могло не повести к революционизированию всей политической обстановки в Закавказье. Дело дошло, наконец, до того, что даже “надёжнейшие” национальные полки стали “разлагаться”, переходя на сторону большевиков.
Перед Закавказским комиссариатом встала дилемма:
Либо с рабочими и крестьянами против помещиков и капиталистов, и тогда — развал коалиции.
Либо решительная борьба против крестьян и рабочего движения для сохранения коалиции с помещиками и капиталистами.
Господа Жордания и Гегечкори избрали второй путь.
Начать с того, что Закавказский комиссариат объявил аграрное движение грузино-татарских крестьян “разбоем” и “хулиганством”, арестовывая и расстреливая “зачинщиков”.
За помещиков против крестьян!
Далее, комиссариат закрыл все большевистские газеты в Тифлисе, а протестующих против этого безобразия рабочих стал арестовывать и расстреливать.
За капиталистов против рабочих!
Наконец, дело дошло до того, что господа Жордания и Гегечкори в целях, очевидно, “отвода грозы” прибегают к потворству армяно-татарской резне, — позор, до которого не падали доселе даже кадеты!
Закавказский комиссариат, Закавказский сейм и “национальные советы” против рабочих и крестьян,— таков смысл этого “нового” курса.
Так закавказские контрреволюционеры борьбу с “внешними” революционерами, борьбу с русскими солдатами, дополнили и развили в борьбу с внутренними революционерами, в борьбу со “своими же собственными” рабочими и крестьянами.
Крайне интересно для характеристики этого “поворота” в политике закавказских коалиционеров полученное на днях на имя Совета Народных Комиссаров письмо одного товарища с Кавказа, очевидца контрреволюционных бесчинств гг. Гегечкори — Жордания. Я привожу его целиком и без изменения. Вот оно:
“Здесь произошли новые события за последние дни, и положение сейчас очень серьёзное. 9 февраля утром арестовали четырёх наших товарищей, в их числе члена нового большевистского комитета Ф. Каландадзо. Были подписаны ордера на арест и других товарищей: Филиппа Махарадзе, Назаретяна, Шавердова и других членов краевого комитета. Пощадили только Миха Цхакая, очевидно, ввиду его болезни. Все перешли на нелегальное положение. Одновременно закрыли наши газеты:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
О каких же разбойных нападениях “идёт речь”?” (“Бакинский Рабочий” №№ 30 и 31.)
Таковы главные герои этой преступной авантюры.
А вот и документы, изобличающие творцов авантюры:
Телеграмма председателя краевого центра С. P., С. и К. депутатов Н. Жордания всем Советам о разоружении эшелонов . “Всем Советам Закавказья.
Из Тифлиса. № 505, а. Принята 6. 1. 1918 года, отправл. № 56363. Принял Наумов. Счёт слов 59. Подана 5—28—24. Циркулярно.
Ввиду того, что воинские части, уходящие в Россию, забирают с собой оружие и в случае неудавшегося перемирия национальные части могут остаться без достаточного вооружения для защиты фронта, краевой центр Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов постановил предложить всем Советам принять меры к отобранию оружия у отходящих частей и о каждом случае доводить до сведения краевого центра.
Председатель Крацентра Жордания”.
Телеграмма ротмистра Абхазава командиру Татарского конного полка Магазову.
“Елизаветполь.
Командиру Тат. конного полка Магалову из Дзегама. № 42. Принята 7.1. 1918 года от Жу № 1857. Принял Вата. Счёт слов SO. Подана 7-го 15 ч.
Следуют пять вооружённых эшелонов с орудием, захватили представителей Совета, еду бронированным поездом для отпора. Прошу помощи всякого рода оружием.
Ротмистр Абхазава .
(“Бакинский Рабочий” № 33.) Дс. Шатирашвилш.
Таковы документы.
Так в ходе событий отпали “социалистические” побрякушки, уступив место контрреволюционному, “делу” Закавказского комиссариата. Чхеидзе, Гегечкори, Жордания лишь прикрывают своим партийным знаменем мерзости Закавказского комиссариата. Логика вещей сильнее всякой иной логики.
Разоружая идущих с фронта русских солдат и борясь таким образом, с “внешними” революционерами Закавказский контрреволюционный комиссариат рассчитывал убить сразу двух зайцев: с одной стороны, oн уничтожил серьёзную революционную силу, русскую революционную армию, на которую, главным образом опереться большевистский комитет края; с другой стороны, он получал таким образом “необходимое” оружие для вооружения национальных грузинских, армянских, мусульманских полков, составляющих главную опору меньшевистско-контрреволюционного комиссариата. Война против “внешних” революционеров призвана была, таким образом, обеспечить “гражданский мир” внутри Закавказья. И эта коварная политика проводилась господами Гегечкори и Жордания тем решительнее, чем обеспеченнее они чувствовали себя с “тыла”, т. е. со стороны Северного Кавказа, с его Каледиными и Филимоновыми.
Но ход событий опрокинул все расчёты контрреволюционеров Закавказья.
Падение Ростова и Новочеркасска, служивших убежищем Каледина — Корнилова, расшатало в корне “северный тыл”. Окончательное очищение всей Северо-Кавказской линии, вплоть до Баку, свело его к нулю, Волна советской революции, идущей с севера, бесцеремонно вторглась в царство закавказской коалиции, угрожая его существованию.
Столь же “неблагоприятно” сложились обстоятельства в самом Закавказье.
Вернувшиеся с фронта закавказские солдаты разнесли по деревням аграрную революцию. Запылали усадьбы мусульманских и грузинских помещиков. Устои крепостнических остатков подверглись реши тельному штурму со стороны “обольшевизированных” солдат-крестьян. Очевидно, пустые обещания Закавказского комиссариата о передаче земли крестьянах не могли уже удовлетворить охваченных аграрной вол ной крестьян. От него требовалось дело, но не контрреволюционное, а революционное.
Не отстали и не могли отстать от событий и рабочие. Во-первых, идущая с севера революция и несущая рабочим новые завоевания, естественно, подымал, закавказский пролетариат на новую борьбу. Даже рабочие сонного Тифлиса, опоры меньшевистской контрреволюции, стали отходить от Закавказского комиссариата, высказываясь за Советскую власть. Во-вторых, после торжества Советов на Северном Кавказе, снабжавшем хлебом Тифлис при Каледине — Филимонове, продовольственная нужда не могла не обостриться, что, естественно, вызвало ряд продовольственных “беспорядков”, — революционный Северный Кавказ решительно отказывается кормить контрреволюционный Тифлис. В-третьих, отсутствие денежных знаков (боны их не могут заменить!) расстраивало хозяйственную жизнь и, прежде всего, железнодорожный транспорт, что несомненно усугубило недовольство городских низов. Наконец, революционный пролетарский Баку, с первых же дней Октябрьской революции признавший Советскую власть и неустанно ведущий борьбу с Закавказским комиссариатом, не давал спать закавказскому пролетариату, служа ему заразительным примером и живым маяком, освещающим путь к социализму.
Всё это, вместе взятое, не могло не повести к революционизированию всей политической обстановки в Закавказье. Дело дошло, наконец, до того, что даже “надёжнейшие” национальные полки стали “разлагаться”, переходя на сторону большевиков.
Перед Закавказским комиссариатом встала дилемма:
Либо с рабочими и крестьянами против помещиков и капиталистов, и тогда — развал коалиции.
Либо решительная борьба против крестьян и рабочего движения для сохранения коалиции с помещиками и капиталистами.
Господа Жордания и Гегечкори избрали второй путь.
Начать с того, что Закавказский комиссариат объявил аграрное движение грузино-татарских крестьян “разбоем” и “хулиганством”, арестовывая и расстреливая “зачинщиков”.
За помещиков против крестьян!
Далее, комиссариат закрыл все большевистские газеты в Тифлисе, а протестующих против этого безобразия рабочих стал арестовывать и расстреливать.
За капиталистов против рабочих!
Наконец, дело дошло до того, что господа Жордания и Гегечкори в целях, очевидно, “отвода грозы” прибегают к потворству армяно-татарской резне, — позор, до которого не падали доселе даже кадеты!
Закавказский комиссариат, Закавказский сейм и “национальные советы” против рабочих и крестьян,— таков смысл этого “нового” курса.
Так закавказские контрреволюционеры борьбу с “внешними” революционерами, борьбу с русскими солдатами, дополнили и развили в борьбу с внутренними революционерами, в борьбу со “своими же собственными” рабочими и крестьянами.
Крайне интересно для характеристики этого “поворота” в политике закавказских коалиционеров полученное на днях на имя Совета Народных Комиссаров письмо одного товарища с Кавказа, очевидца контрреволюционных бесчинств гг. Гегечкори — Жордания. Я привожу его целиком и без изменения. Вот оно:
“Здесь произошли новые события за последние дни, и положение сейчас очень серьёзное. 9 февраля утром арестовали четырёх наших товарищей, в их числе члена нового большевистского комитета Ф. Каландадзо. Были подписаны ордера на арест и других товарищей: Филиппа Махарадзе, Назаретяна, Шавердова и других членов краевого комитета. Пощадили только Миха Цхакая, очевидно, ввиду его болезни. Все перешли на нелегальное положение. Одновременно закрыли наши газеты:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49