— Мы прибыли сюда из Пуатье вдвоем. Сопровождавший меня Левра был вынужден нынче утром уехать, поскольку его жена вот-вот должна родить. Но я делаю все, что могу. Обсасываю это дело одновременно со всех сторон. Но, знаете ли, заставить этот люд разговориться… — И он двинул подбородком в сторону первой группы, тех, кто составлял знать Фонтэне. Невооруженным глазом было видно, что его симпатии на стороне других. — Комиссар полиции также старается изо всех сил. У него в распоряжении всего-то четыре человека.
И они вкалывали весь день. Сколько из них сейчас патрулируют город, Ферон?
— Трое.
И как бы в подтверждение его слов в тот же момент к тротуару подъехал велосипедист в форме полицейского и принялся стряхивать влагу, скопившуюся на его плечах.
— Пусто?
— Проверил документы у полдюжины попавшихся на глаза людей. Список представлю чуть позже. У всех были весомые причины находиться в этот час вне дома.
— Заглянешь ко мне на минутку? — обратился Шабо к Мегрэ.
Комиссар заколебался, а если и согласился, то лишь потому, что ему захотелось чего-нибудь выпить, чтобы согреться, а в гостинице, догадывался он, уже ничего не Допросишься.
— Пройдусь-ка я с вами, — заявил доктор Верну. — Не помешаю?
— Ну что вы.
На этот раз ветер дул им в спины и можно было перебрасываться фразами на ходу. Карета «Скорой помощи» укатила, ее красные стоп-сигналы виднелись где-то в районе площади Вьет.
— Я совсем забыл вас друг другу представить. Верну — сын Юбера Верну, с которым ты познакомился в поезде.
Он изучал медицину, но не практикует и занят главным образом научно-исследовательскими проблемами…
— Скажете тоже, изысканиями… — вяло воспротивился медик.
— Он два года отработал интерном в больнице Святой Анны, увлекается психиатрией и два-три раза в неделю ездит в психиатричку города Ниора.
— На ваш взгляд, все эти преступления — дело рук психически ненормального человека? — из чистой вежливости спросил Мегрэ.
Выложенные Шабо сведения о Верну не могли сделать того привлекательной личностью в глазах комиссара, ибо он не переносил любителей.
— Это более чем вероятно, если не очевидно.
— А вам лично известны сумасшедшие в Фонтэне?
— Таковые встречаются повсюду, но чаще всего их выявляют только в момент душевных кризисов.
— Наверное, речь не может идти о женщине?
— Почему?
— По той причине, что каждый раз удары наносились с такой силой, что приводили к смертельному исходу. Не так-то легко трижды убить подобным способом с одного раза, не повторяя попытки.
— Во-первых, встречаются женщины ничуть не слабее мужчин. А во-вторых, когда дело касается тех, у кого рассудок помутился…
Он готов был рассуждать и дальше, но они уже приблизились к цели.
— Желаешь еще что-нибудь сказать, Верну?
— Пока нет.
— Увидимся завтра?
— Почти наверняка.
Шабо пошарил в кармане в поисках ключа. В прихожей они с Мегрэ отряхнули верхнюю одежду, влажную от дождя, на устилавших пол плитках тут же образовались лужицы. Женщины, мать Шабо и горничная, ожидали в едва освещенном, выходившем окнами на улицу малом салоне.
— Мама, вам лучше пойти прилечь. Этой ночью не остается ничего другого, как попросить жандармерию задействовать весь свой наличный состав для патрулирования.
Мадам Шабо в конечном счете согласилась с сыном:
— Я и в самом деле расстроена тем, что вы не остановились у нас, Жюль!
— Обещаю, что если задержусь здесь больше чем на сутки, в чем сильно сомневаюсь, то непременно воспользуюсь вашим гостеприимством.
И они вновь оказались словно в навечно застывшей атмосфере кабинета. Бутылка коньяка стояла на прежнем месте. Мегрэ налил себе и, взяв рюмку, встал спиной к огню, у камина. Он догадывался, что Шабо сейчас не по себе и что именно поэтому тот и пригласил его зайти к нему.
Следователь первым делом набрал номер жандармского участка:
— Это вы, лейтенант? Вы уже спали? Извините, что беспокою в столь поздний час…
Часы с красновато-коричневым, отливавшим позолотой циферблатом, на котором с трудом просматривались стрелки, показывали половину двенадцатого.
— Да, еще одно… Гобийяр… На этот раз прямо на улице. Опять спереди. Его уже увезли в морг. Жюсьё сейчас, должно быть, производит вскрытие, но сомневаюсь, что у него появится что-либо новое. У вас есть люди под рукой? Полагаю, было бы целесообразно послать их патрулировать город, и начать следует не ночью, а в ранние, утренние часы, чтобы успокоить население. Вы понимаете?.. Да… Я это тоже только что почувствовал. Благодарю вас, лейтенант. — Вешая трубку, он произнес вполголоса: — Приятный парень, окончил Училище в Сомюре…
Надо полагать, он тут же понял, что отражало это вскользь брошенное замечание — снова элитарность! — и слегка покраснел.
— Ты же сам видишь! Делаю все, что в моих силах.
Тебе это должно казаться мальчишеством. А сами мы, наверное, производим впечатление людей, размахивающих деревянными ружьями. Но у нас не такая мощная организация, в рамках которой ты привык действовать у себя, в Париже. Простой пример: чтобы снять отпечатки пальцев, мне всякий раз приходится вызывать эксперта из Пуатье. И так во всем. Местная полиция куда больше привыкла иметь дело с мелкими нарушениями закона типа штрафов, нежели с преступлениями. А инспекторы из Пуатье совсем не знают горожан Фонтэне… — Помолчав, он опять принялся за свое: — За три года до отставки мне совсем не улыбается столкнуться с таким делом, как это. Кстати, ведь мы с тобой почти одного возраста.
Ты ведь тоже через…
— Да, и я.
— И какие строишь планы?
— Готовясь к пенсии, даже купил домик в деревне на берегу Луары.
— Будешь там скучать.
— А тебе разве тоскливо здесь?
— Это не одно и то же. Я тут родился, как и мой отец.
Всех знаю в лицо.
— Жители вроде бы выказывают недовольство.
— Едва приехав, ты уже это уловил? Так оно и есть.
Думаю, сие неизбежно. Добро бы хоть одно преступление. Особенно первое.
— Почему так?
— Потому что жертва — Робер де Курсон.
— Его не любили?
Следователь ответил не сразу. Было заметно, что он тщательно подбирает слова.
— В сущности, простые люди знали его мало, разно что встречали на улицах.
— Женат? Дети?
— Убежденный холостяк. Чудак, но славный. Если бы убили только его, население восприняло бы это довольно равнодушно. Слегка пощекотало бы нервы, как обычно бывает при преступлениях. А тут целый залп: после него старуха Жибон, а теперь и Гобийяр. Завтра я ожидаю…
— Уже началось.
— Ты о чем?
— О группе, которая держалась в стороне, полагаю, что это и есть твои «простолюдины», как и те, что вышли вслед за нами из кафе «У почты», — они-то уж точно не скрывали своей неприязни.
— Ну до этого еще не доходит, однако…
— Горожане в целом стоят на очень левых позициях?
— И да, и нет. Но суть не совсем в этом.
— Не любят семейку Верну?
— Тебе об этом сказали? — Пытаясь выиграть время, Шабо стал задавать вопросы: — А почему это ты не садишься? Может, еще рюмочку? Попытаюсь тебе объяснить. Не так уж и легко это сделать. Ты знаешь, что такое Вандея, хотя бы по той репутации, которая у нее сложилась. Долгое время те, кто задавал тут тон, были владельцами замков, графами, виконтами и прочими мелкими «де», которые общались почти исключительно между собой, образуя замкнутое сообщество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34