Вообще, сегодня их еда меньше всего была похожа на обед.
– Как ты думаешь, то, что я узнала, тебе пригодится?
– При условии, что ты не спутала шляпку.
– В этом я абсолютно уверена. Вот если бы речь шла о туфлях, я бы себе так не доверяла.
– А что еще за история с туфлями?
– Когда долго сидишь в сквере на скамеечке, естественно, замечаешь туфли соседки. Так вот, однажды, когда я внимательно на них посмотрела, она смутилась и убрала ноги под скамейку.
– Почему?
– Сейчас, Мегрэ, я тебе все объясню. Ну, не смотри так на меня. Ты не виноват, что ничегошеньки не понимаешь в женских делах. Представь себе, что особа, привыкшая к костюмам от дорогих портных, хочет сойти за мещаночку и стать совсем незаметной. Она покупает готовый костюм, что несложно. Может и шляпку приобрести, хотя насчет шляпки я не совсем уверена.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Что эта шляпка у нее, верно, была и раньше, но она подумала, что шляпка сойдет за обычную белую, которые сейчас все носят. Драгоценности она снимает, пусть! Но есть одно, к чему не так-то просто привыкнуть: готовая обувь. Когда тебе ее шьют на заказ у прекрасных мастеров, ноги становятся очень нежными. Ты же знаешь, как я с обувью мучаюсь, представляешь себе, какие у женщин чувствительные ноги. Настолько, что дама предпочтет оставить дорогие туфли, думая, что их никто не заметит. Это ошибка, я всегда прежде всего смотрю на обувь. Обычно-то все наоборот: элегантные красивые женщины ходят в дорогих платьях или даже меховых манто, а туфли у них – дешевле дешевого.
– А у нее были дорогие?
– Сшитые по мерке, без всякого сомнения. Но я не настолько в этом разбираюсь, чтобы судить, от какого они сапожника. Есть женщины, которые бы тебе сразу сказали.
После еды он выпил рюмочку сливянки и выкурил почти целую трубку.
– Ты в «Кларидж»? Не очень поздно придешь?
Он взял такси, вышел у дворца на Елисейских полях и отправился в «Кларидж». Дневной портье уже сменился. С ночным портье он был знаком много лет, и вообще ему повезло, ведь ночные портье обычно знают о своих постояльцах куда больше, чем дневные.
Появление комиссара в подобного рода местах всегда производило одинаковый эффект. Он видел, как все служащие, заместитель директора и даже мальчик-лифтер хмурятся и недоумевают, что могло стрястись. В шикарных отелях не любят скандалов, а появление комиссара уголовной полиции редко сулит что-нибудь приятное.
– Как поживаете, Бенуа?
– Неплохо, господин Мегрэ. Благодаря американцам совсем неплохо.
– Графиня Панетти все еще здесь?
– Больше месяца, как уехала. Хотите, чтобы я назвал точную дату?
– Она была с семьей?
– Какой семьей?
Время суток было спокойное. Большинство постояльцев ушли в театры или рестораны. В золотом свете солнца посыльные стояли без дела у мраморных колонн, наблюдая издали за комиссаром, которого знали в лицо.
– Я не знал, что у нее есть семья. Она останавливается здесь многие годы… и…
– Скажите, вы когда-нибудь видели графиню в белой шляпке?
– Конечно. Она получила ее как раз перед отъездом.
– И голубой костюм у нее есть?
– Нет. Вы, должно быть, путаете, господин Мегрэ.
Голубой костюм у ее горничной, или камеристки, если хотите, в общем, у той мадемуазель, которая с ней путешествует.
– И вы никогда не видели графиню Панетти в голубом костюме?
– Если бы вы ее знали, вы бы такого не спрашивали.
Мегрэ на всякий случай протянул ему пачку женских фотографий, подобранных Моэрсом.
– Здесь ни одна на нее не похожа?
Портье смотрел на комиссара в тяжком недоумении.
– Вы уверены, что не ошибаетесь? Вы показываете мне фотографии женщин, которым нет и тридцати, а графине под семьдесят. Послушайте! Вы можете навести справки у ваших коллег, которые занимаются наркоманами, они должны ее знать. Уж мы тут такого навидались, вам-то известно. Так вот! Графиня – одна из самых оригинальных наших клиенток.
– Прежде всего, кто она?
– Вдова графа Панетти, министра военной промышленности и тяжелой индустрии Италии. Живет везде понемногу: в Париже, Канне и Египте. Думаю, каждый год какое-то время проводит в Виши.
– Пьет?
– То есть вместо воды пьет виски, и я нисколько не удивлюсь, если узнаю, что зубы она полощет шампанским! Одевается, как юная девица, красится, как кукла, и большую часть ночи проводит в кабаре.
– А ее камеристка?
– Я ее мало знаю. Она вообще их часто меняет.
Новую я только в этом году увидел, раньше у нее была огромная рыжая дылда, профессиональная массажистка, графине ведь каждый день массаж делают.
– Вы знаете имя камеристки?
– Глория как-то там. Вам все скажут в регистратуре.
Не знаю, кто она, итальянка или просто южанка, может, даже из Тулузы.
– Маленькая брюнетка?
– Да, элегантная, выглядит очень пристойно, красивая. И жила не в комнате для прислуги, а в апартаментах, завтракала и обедала вместе с графиней.
– Мужчины у нее не бывали?
– Только зять, он навещал их время от времени.
– Когда?
– Незадолго до их отъезда. Точно вам могут сказать в регистратуре. Он в отеле не останавливался.
– Имени его вы не знаете?
– Кринкер, кажется. Чех или венгр.
– Брюнет, плотного сложения, лет сорока?
– Нет. Наоборот, блондин, и гораздо моложе. Я ему и тридцати бы не дал.
Их разговор прервала группа американцев в вечерних туалетах, сдававших ключи и заказывавших такси.
– Но поклясться, что он действительно ее зять…
– А романы у нее были?
– Не знаю, не скажу ни да, ни нет.
– Зятю не случалось оставаться здесь на ночь?
– Нет, но уходили они по вечерам вместе частенько.
– С камеристкой?
– Нет. Она никогда графиню по вечерам не сопровождала. Я и не видел ее в вечернем платье.
– Вы не знаете, куда они уехали?
– В Лондон, это я хорошо помню. Подождите-ка.
Я, кажется, кое-что вспомнил. Эрнест! Иди сюда. Не бойся. Скажи, графиня Панетти не оставила у нас свой багаж?
– Оставила.
Портье объяснил:
– Наши клиенты частенько, когда им надо надолго или ненадолго уехать, оставляют здесь часть своего багажа. У нас есть камеры хранения. Графиня там оставила свои чемоданы.
– Она не говорила, когда вернется?
– Насколько я знаю, нет.
– Она уехала одна?
– С камеристкой.
– На такси?
– Это можно узнать у моего дневного коллеги. Вы его найдете здесь завтра, он будет после восьми.
Мегрэ достал из кармана фотографию Мосса. Портье взглянул на него и скорчил гримасу.
– Здесь вы его не найдете.
– Вы знаете его?
– Это Петерсон. Я знал его под именем Мосслер, когда работал в Милане лет пятнадцать назад. Он там околачивался во всех шикарных отелях, но больше не рискует в них появляться. Он знает, что ему не только не позволят остановиться в отеле, но даже в холл не пустят.
– В последнее время вы его здесь не видели?
– Нет. Если б увидел, для начала стребовал бы сто лир, которые он у меня одолжил и так и не отдал.
– У вашего дневного коллеги телефон есть?
– Вы, конечно, можете попробовать позвонить ему в Сен-Клу, но он редко подходит к телефону. Не любит, чтобы его по вечерам беспокоили, и отключает телефон.
Он тем не менее ответил, в трубке была слышна музыка.
– Заведующий камерой хранения, разумеется, вам скажет точнее. Я не помню, чтобы я вызывал ей такси.
Обычно, когда она выезжает из отеля, именно я покупаю ей билет на поезд или на самолет.
– На этот раз вы этого не делали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31