https://www.dushevoi.ru/products/mebel-dlja-vannoj/tumby-pod-rakovinu/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Сильно пострадали сравнительно крупные населенные пункты, а некоторые поменьше просто исчезли. Здесь, в Москве, точно ничего не известно, и я, на всякий случай, приготовился пару лет прожить в палатке, пока не построят заново островные города.
Рейс постоянно откладывают и каждый раз на два часа. И каждый раз мне и провожающим Шуре и Наташе Пономаревым надо успеть напиться водки до состояния, отвечающего торжественности момента. Выпили столько, что я смутно помню, как проходил рекордный перелет через необозримые просторы Советского Союза. Ощутил себя, лишь когда спускался по трапу на островную землю.
Ночь, холодина, и нет никакого сооружения, напоминающего аэровокзал. Вещи подвезли на военном грузовике и роздали, не проверяя квитанций. Горстка пассажиров столпилась в кучку, пытаясь укрыться от пронизывающего ветра. Я собрался было распаковать спальник и отправиться в ближайшие кусты на ночлег. Но подали автобус и нас увезли. Где я? Смотрю в окно – только черная глухая стена леса вдоль дороги.
В институте меня встретили как долгожданного любимого родственника. Устроился пока временно в коммуналке, в маленькой комнатушечке-берлоге, которая принадлежит старому островитянину научному сотруднику Андрею Харламову. Сам же он в экспедиции в каком-то дальневосточном захолустье, и когда вернется – неизвестно. А по возвращении к нему в гости каждые выходные будет ходить сам мэтр, начальник отдела цунами Сан Саныч Поплавский, чтобы пить крепленую брусничную настойку. Ее он предварительно закупает в несметном количестве в местном деревянном магазинчике. Запирается с Харламовым в его берлоге и не выходит оттуда, пока не прикончит последнюю бутылку. Какую такую умственную усталость запивал Сан Саныч, я не знал, но догадывался, что корни ее должны уходить глубоко, в интеллигентскую сущность пожилого островитянина, а может быть и еще глубже. Изображение его папы, бывало, отпечатывалось в газетах рядом с самим Л.И. Брежневым.
Комната до отказа забита книгами различной тематики, остальное место занимает кровать и куча тряпья, которое по идее предназначается для защиты тела научного сотрудника от зимней стужи, осенних ветров и летних дождей. Покрой одежд можно отнести к любому столетию. Предметы и их расположение внутри помещения говорили о том, что хозяин живет мощно, не беря в голову лишнего.
После стука в дверь вошла корейская женщина Таня Ким с подносом, на котором еда из трех блюд и чай, с уже разболтанным сахаром. Спустя двадцать лет помню принесенное Таней Ким: поднос из никелированного железа с незатейливыми давленными узорчиками, нержавеющую вилку с длинными зубьями и маленькую, потемневшую от частого пребывания в крепком чае, алюминиевую ложечку. Еще тарелка с зеленой каймой, а в ней картошка, перемешанная с овощами и мясом. В пиале что-то вкусное корейское с чесноком и перцем. И яблоко помню – зеленое в черных пупырышках, а на хвостике листик подвявший. Мне никуда не хочется уходить.
Интересно, можно ли меня сейчас назвать счастливым человеком? Мне хорошо и покойно, никуда не стремлюсь и ничего не хочу. Просто разглядываю прошлое. Вряд ли это счастье. Тогда произвольный зритель в кинотеатре – тоже счастливый. Купил, получается, билет и порядок? Конечно, нет. Трудней должно быть все организовано, иначе неинтересно.
Качаюсь на волнах Охотского моря. Плыву на Курильский остров Шикотан, в экспедицию, которая занимается созданием системы предупреждения цунами. Три дня пароход не может подойти к острову из-за непрекращающегося шторма. В каюте четверо: житель острова Итуруп, житель острова Кунашир, житель острова Шикотан и я, житель острова Сахалин. Целыми днями пьем горькую и спорим, чей остров лучше. Когда курильчане хвастают вулканами – я молчу, на Сахалине их нет. Зато в Южно-Сахалинске есть ресторан «Океан», где пятьдесят видов холодных закусок из морепродуктов. Не придя к консенсусу вечером, мы возобновляем беседу утром, и начинаем с пива.
Стою на грунтовой дороге с грязью по колено – это набережная Малокурильска. От местного рыбзавода завоняло так, что меня сходу начало тошнить. После чего я огляделся. Взору открылся вид на страшенное захолустье российской глубинки, состоящее из мрачных неухоженных деревянных строений барачного типа и изб. Блуждаю в поисках геофизической обсерватории, куда откомандирован. Найти учреждение с уважаемым названием в маленьком городишке – что может быть проще, спроси любого. Не тут-то было. Прохожие местные понятия ни о чем подобном не имеют – только плечами пожимают.
Это огромный океан без конца и края, а среди него крохотулечка – земля островная. На той земле город, а по городу бродит грязный научный сотрудник с рюкзаком пива, которое должно доставить в дар начальнику экспедиции (своего пивного завода на острове нет и пиво здесь – по цене водки, а водка – бесценна). Научному сотруднику уже ничего не хочется, и он бредет, меся малокурильскую грязь, уже просто так, куда глаза глядят.
Начал сомневаться: на тот ли остров попал. Посмотрел в командировочный документ – вроде на тот. Останавливаюсь рядом с бараком. В комнате с открытым окном угрюмый мужчина сидит за столом и смотрит на океанский горизонт. Заприметив меня, налил стакан водки и выпил залпом. Не закусив, крякнул и снова устремил взгляд в пространство. Там, куда так печально глядел мужик, не было ничего примечательного – только Тихий океан. Сбросив с плеч рюкзак, сажусь на корточки, подпираю спиной черную стену деревянного строения и тоже смотрю на горизонт, пытаясь понять, что при этом должно чувствовать, и что потом с этим чувством делать – запивать его водкой или писать грустные стихи, или то и другое сразу. Над головой с бешенной скоростью проносятся свирепые серые облака, как будто спешат куда-то. Насмотревшись на водную стихию, мужчина снова потянулся за бутылкой.
– Послушайте, уважаемый. Где же здесь геофизическая обсерватория все-таки? – спрашиваю, без всякой надежды узнать что-либо полезное.
– Чего?
– Да так, ничего. А вы давно здесь обитаете?
Нет ответа. Опять он смотрит на горизонт и молчит, только взгляд сделался растерянным. Что-то подобное я видел в южных странах. Сидит бабай и глядит вдаль, и ничто не заставит его выйти из дивного состояния. Но здесь не южная страна и мужчина, гипнотизирующий горизонт – не старец-узбек. Для меня он – загадка природы, как и город, куда попал.
– Семь лет, – ответил. Я уже забыл, о чем спрашивал. До обсерватории оказалось всего двести метров.
Начальник экспедиции Аркадий Васильевич Радионов, мужчина лет сорока пяти, небольшого роста, с животом, козлиной бородкой «от Феликса Эдмундовича» и очками с огромными минусами, постоянно напускает на себя вид сурового морского волка, много сосредоточенно курит и не любит туристов без всякой на то причины. Всего нас в экспедиционном отряде трое: я, электронщик Гриша Богданов и житель Малокурильска инженер Вова. В нашем распоряжении арендованный вместе с экипажем небольшой рыболовный пароход типа РС. Научная задача – проложить по дну океана кабель с датчиком уровня на конце. Моя работа помимо прочего заключается в том, чтобы стоять и смотреть несколько дней подряд, как инженер Вова паяет контакты. Да, я еще должен не забывать выглядеть умно и сердито.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
 Выбор порадовал, приятный магазин в МСК 

 Летина TF