"Биография Авеля (так Сербов именует документ, носящий название "Бытие и
страдание отца нашего монаха Авеля". - К). P.), помимо прочих неясностей,
указанных мною во время ея чтения, останавливает наше внимание еще на
личности какого-то загадочного отца Дадамия, во многом похожей на его
собственную биографию, судя по словам ее читавших. Кроме того, личность
отца Дадамия неизменно сопутствует Авелю во всех его житейских перипетиях и
как бы нераздельна с ней. Например, одно из писем своих Авель даже
озаглавливает так: "Ея сиятельству Прасковье Андреевне, всемилостивейшей
моей благодетельнице и благотворительнице, от монаха Авеля и отца Дадамия".
Из всего этого, мне кажется, следует считать отца Дадамия "контролем"
Авеля, чем-то вроде его потустороннего руководителя.
Еще занимает меня вопрос о времени, когда именно была написана эта
биография, или автобиография. Судя по тому, что в ней дважды указан с
необыкновенной точностью год и даже месяц смерти Авеля, можно было бы
думать, что она написана лицом, близко знавшим Авеля, после его смерти.
Однако ликующий о свободе тон биографии и широкие планы свободной жизни,
развиваемые там, и совершенно, как мы увидим дальше, не осуществившиеся в
действительности, а также полнейшее умолчание о дальнейших фактах
позднейшей жизни Авеля, неоспоримо указывают на то, что биография его оыла
написана непосредственно после тяжких лет Соловецкого заключения. Кроме
того, как я уже упоминал, слог биографии и слог заведомо оригинального
сочинения Авеля чрезвычайно похожи друг на друга".
Таким образом, полагает Сербов, есть все основания считать самого Авеля
автором названного документа.
Хочу и я изложить некоторые дополнительные в пользу авторства Авеля
соображения.
Вы, конечно же, помните, что в самом начале Жития продолжительность
земной жизни Авеля определена была фразой: "Жизни отцу Авелю от Бога
положено восемьдесят и три года и четыре месяца..."
Да и в заключительных строках сказано: "Жил всего время - 83 года и
четыре месяца..."
Вместе с тем реальная продолжительность жизни Авеля лежит в пределах
между двумя никем не оспоренными датами:
Рождение: март 1757 г. ("весеннее равноденствие" - в XVIII веке - 11
марта).
Смерть: январь (похороны - февраль) 1841 года.
Таким образом, Авель жил 83 года 10 месяцев и 20+1 день.
Как же интерпретировать несомненное расхождение?
Ведь оно невозможно, если Житие писалось после смерти Авеяя кем-то из его
ближайшего окружения! Допустима здесь максимальная ошибка в несколько
часов, ну, скажем, один день! А тут - полгода! Как же так?
Подобное возможно, если допустить, что автором Жития был сам Авель,
каким-то ему известным способом определивший себе "меру лет": 83 года и 4
месяца, кстати, это ведь ровнехонько 1000 месяцев! А тогда наблюдаемая
погрешность (кстати, всего-то в + 0,6%!) показывает поразительную точность
метода прогнозирования, применявшегося Авелем!
Таким образом, если Житие написано самим Авелем, а дата смерти лишь
вписана кем-то не удосужившимся проверить остальные цифры, все встает на
свои места!
Так что весьма вероятно, что Семевский и Сербов правы в своих
предположениях об авторе Жития. А вы как считаете?
НА ОСНОВЕ ИЗВЕСТНОГО ЭКСТРАПОЛИРУЕМ
Трудно представить, чтобы поразительные способности к точному
прогнозированию замыкались лишь в узких временных рамках земного бытия
Авеля. Не исключено, что пророчества этого неистового монаха охватывали и
более позднее время. Быть может, именно этим обстоятельством определялось и
заточение Авеля в стенах Спасо-Ефимьевского монастыря и появление Циркуляра
цензуры от 1902 года, запрещающего категорически допускать в печати любые
сообщения о его пророчествах и даже упоминать имя этого монаха!
Однако слово не воробей, вылетит - не поймаешь! И поскольку есть
основания полагать, что по крайней мере часть работ Авеля могла пережить
своего создателя, то предсказания в них будущего, вплоть до второй половины
века Х1Хи даже века XX, не представляются невероятными.
Но коли так, нс поискать ли нам следы этих пророчеств в более или менее
известном нам периоде времени между 1841 годом (годом смерти Авеля) и
нашими днями?
Здесь уместно вспомнить столетний интервал, упоминаемый в романе князя
М.Н.Волконского, в котором в уста Авеля вложено пророчество о том, что
"...через сто лет будет великая битва с немцами...".
Не исключено, что вы, мой читатель, не согласитесь с такой возможностью.
Но "оставайтесь с нами!" - как нередко взывают ныне с телеэкрана.
Почему бы не представить, что Волконскому было известно нечто нам
неведомое? Ведь такое не исключено? Не надо забывать, что князя Волконского
какое-то время окружали люди - современники Авеля, лица знавшие, видевшие
его, возможно, с ним беседовавшие.
А что, если просто оглядеться вокруг, присмотреться, привести в систему
известное, посмотреть пристрастно, я не боюсь этого слова, оно здесь
уместно. Почему не поискать в столетнем хотя бы интервале после кончины
Авеля какие-то вероятные отголоски его прогнозов, следы воздействия на
психику последующих поколений? И поискать именно в тех кругах, где память
об Авеле и о его поразительных пророчествах могла быть наиболее яркой,
впечатляющей, органически вписанной в предания рода и семьи?
Иными словами - в поведении царственных особ Дома Романовых!
Что, если безудержное тяготение представителей династии Романовых к
оккультизму и мистике определялось существованием предсказаний Авеля, как
известных ныне, так и сокрытых от посторонних глаз? Ведь законы писаны для
исполнения, а пишущий их, как показала практика, не всегда считает своим
долгом их исполнять?
Посему могли храниться и передаваться из рода в род и документы и устные
рассказы о монахе и его пророчествах, минуя запреты цензуры, для "быдла"
писанные?
Возможно, именно пророчества Авеля лежали в истоках повышенного интереса
Императора Николая Второго и его окружения к мистике, оккультизму и т.п.
Приведу фрагмент работы Сергея Александровича Нилуса "На берегу божьей
реки":
"При особе Ея Императорского Величества, Государыни Императрицы
Александры Федоровны состояла на должности обер-камер-фрау Мария Федоровна
Герингер, урожденная Аделунг, внучка генерала Аделунга, воспитателя
Императора Александра II во время его детских и отроческих лет. По
должности своей, как некогда при царицах, были "спальныя боярыни", ей была
близко известна самая интимная сторона царской семейной жизни, и потому
представляется чрезвычайно ценным то, что мне известно из уст этой
достойной женщины.
В Гатчинском дворце, постоянном местопребывании Императора Павла 1, когда
он был наследником, в анфиладе зал была одна небольшая зала, и в ней
посередине на пьедестале стоял довольно большой узорчатый ларец с
затейливыми украшениями. Ларец был заперт на ключ и опечатан. Вокруг ларца
на четырех столбиках на кольцах был протянут толстый красный шелковый шнур,
преграждавший к нему доступ зрителю. Было известно, что в этом ларце
хранится нечто, что было положено вдовой Павла 1, Императрицей Марией
Федоровной, и что было завещано открыть ларец и вынуть в нем хранящееся
только тогда, когда исполнится сто лет со дня кончины Императора Павла 1, и
притом только тому, кто в тот год будет занимать царский престол России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18