Для вас обоих.
По дороге в аэропорт Адриенна молчала. Филипп предоставил жену ее мыслям, зная, что думает она не об ожерелье, которое находилось в грузовом отсеке самолета, уже летевшего на Запад, а о людях, которых оставляла в Якире. Пока они проезжали через город, молодая женщина не смотрела по сторонам и даже не обернулась, чтобы взглянуть на дворец.
– Ты в порядке?
Адриенна продолжала смотреть прямо перед собой, но положила руку Филиппу на плечо.
– Со мной все будет хорошо.
В аэропорту ему удалось отделаться от назойливых носильщиков-турок, пытавшихся схватить их багаж, и с помощью шофера он отнес вещи к ожидавшему их самолету.
Пилот протянул руку Адриенне, чтобы помочь ей взойти по трапу.
– Добрый день, сэр, мадам. Надеюсь, путешествие будет для вас приятным.
Филипп почувствовал радость, услыхав британский акцент летчика.
– Какая погода в Лондоне, Гарри?
– Гадкая, сэр, просто омерзительная. Для вас забронирован номер в Париже, сэр. И разрешите поздравить вас по случаю вашей женитьбы!
– Спасибо. – Филипп бросил последний взгляд через плечо на Якир. – Скорее полетели отсюда!
Очутившись в салоне самолета, Адриенна сразу же рассталась со своей абайей. Под национальной одеждой оказался сшитый на заказ костюм цвета спелой малины. Волосы ее, теперь ничем не покрытые, были уложены в гладкую прическу.
– Тебе лучше?
Адриенна бросила взгляд на сброшенную одежду. Он тоже смотрел на нее.
– Немного. Когда мы взлетим?
– Как только разрешит диспетчер. Хочешь выпить? Увидев уже приготовленное ведерко с охлажденной бутылкой шампанского, Адриенна заставила себя улыбнуться.
– С радостью выпью.
Охваченная непонятным беспокойством, она принялась ходить по тесной кабине самолета.
– Почему я так нервничаю теперь, когда все уже позади?
– Вполне естественно, Эдди.
– Разве? – Она возилась с брошью на отвороте костюма. – А ты не спокоен?
– Но я ведь ничего здесь не оставляю. Адриенна перевела разговор на другое:
– Филипп, нам надо придумать, что делать со всеми этими подарками.
Филипп откупорил бутылку с шампанским.
– Подарки отправлены в Нью-Йорк в качестве прикрытия главного – ожерелья.
– Мы не имеем права оставить их себе.
Он бросил на нее нежный взгляд и налил вино в бокалы.
– Для вора у тебя необычно чувствительная совесть. Филипп чокнулся с Адрианной, внимательно наблюдая за выражением ее лица.
– Разве церемония была незаконной? Что тебя смущает? Мы поженились и получили свадебные подарки. Нам лучше сконцентрировать все наше внимание на «Солнце и Луне», а не на нескольких комплектах постельного белья и полотенец. – Он наблюдал, как поднялись ее брови при столь явном пренебрежении к ценным подаркам. – Давай будем все делать по порядку, Эдди.
– Ладно. Думаю, потайной ящичек в шкатулке – достаточно надежное место.
– Особенно если учесть, что изнутри этот ящичек выложен свинцом.
– Может быть, это и не так приятно, как если бы ожерелье было у меня на шее, зато практичнее. – Адриенна заставила себя улыбнуться. – Поскольку я поставила сигнал тревоги в прежнее положение, возможно, пройдут недели, прежде чем Абду заметит потерю.
– Это тебя беспокоит?
– Что? – Она сделала над собой усилие, чтобы стряхнуть с себя воспоминания о прошлом. – Нет, нет! Я предпочла бы помериться с ним силами, но было бы непростительной глупостью спровоцировать отца на схватку на его территории. Он сам придет ко мне.
– В таком случае отложим это до того времени, когда он явится.
Звякнул внутренний телефон.
– Мы готовы к полету, сэр. Пожалуйста, сядьте и пристегните ремни.
Маленький самолет побежал по взлетной полосе. Адриенна сидела, закрыв глаза. Она думала о матери, о том, как они улетали отсюда много лет назад.
– В прошлый раз, когда я покинула Якир, мы тоже направились в Париж. Я была так возбуждена и так нервничала. Это было мое первое путешествие в другую страну. Я думала о новых платьях, которые мне обещала мама, и о том, что нам разрешат есть в ресторанах. – Она покачала головой, вспомнив о Ясмин. – Тогда мама уже решила бежать и, должно быть, была напугана своим дерзким решением. Но когда мы пролетали над морем, она смеялась и показывала мне книгу с фотографиями Эйфелевой башни и Нотр-Дам. На Эйфелеву башню мы так и не поднялись.
– Мы пойдем туда, если захочешь.
– Да, я хочу.
Усталая, она потерла глаза рукой и мысленно представила себе ожерелье, когда тайком уносила его на рассвете из сокровищницы. На него упал солнечный свет. Лед в нем боролся с огнем, и этой битве никогда, никогда не было суждено разрешиться.
– Мама оставила ожерелье здесь. Она оставила здесь все, кроме меня. Только когда мы оказались в Нью-Йорке, я поняла, что она рисковала жизнью, чтобы вывезти меня отсюда.
– Значит, я тоже у нее в долгу.
Филипп взял ее руки в свои и поднес к губам.
– Фиби была необыкновенной женщиной. Столь же необыкновенной, как ее дочь и то ожерелье, которое ты забрала ради нее. Я никогда не забуду, как ты выглядела, когда держала его в руках. И знаешь, ты была не права. Оно предназначено для тебя.
Адриенна помнила тяжесть «Солнца и Луны». Помнила славу ожерелья. И почувствовала печаль. Она потянулась к Филиппу и нежно обняла его. Сейчас для нее ничего не существовало, кроме этого человека.
Он отстегнул сначала свой, потом ее ремень. Взяв Адриенну за руку, он потянул ее и заставил подняться. Филипп стянул с нее жакет, и тот соскользнул на пол. Филипп склонился к ней. Ее губы были нежными, мягкими и податливыми. Пальцы, всегда столь уверенные, теперь шарили по его рубашке, стараясь расстегнуть пуговицы.
– Глупо, – сказала Адриенна и уронила руки. – Я чувствую себя как в самый первый раз.
– В известном смысле это так и есть. В жизни бывает так, что приходится начинать все заново, Эдди, и случается, что не один раз.
Он расстегнул блузку, юбка скользнула по бедрам и упала. Адриенна осталась стоять в прозрачной, как дымка, комбинации. Медленно, стараясь продлить предвкушение, Филипп вынул шпильки из ее прически, и волосы волной упали на грудь. Она сделала шаг и прижалась к нему всем телом.
Филипп не спешил, скорее ради себя, чем ради нее. Их поцелуи были медлительными, а ласки нежными. Невнятное бормотание. Вздох. Когда их самолет оказался над морем, они опустились на низкий диван, тесно сплетясь в объятиях.
В нем была сила, которую она открывала заново постепенно, шаг за шагом. Филипп был для нее гораздо больше, чем мужчина, подносящий розы и сверкающее в лунном свете вино. Больше, чем вор, умевший ловко, как никто другой, вскрывать сейфы. Теперь она знала, что он человек, умеющий держать слово, человек, который всегда будет рядом с ней, если она позволит. Человек, который будет преподносить ей сюрпризы и, как это ни странно, станет ее надежной опорой.
Филипп почувствовал нечто новое в ее поведении. Она привлекла его к себе, и губы ее раскрылись навстречу ему. В ее поцелуях он распознал вкус страсти, но было в них и что-то еще, нечто более глубокое и нежное. Кожа ее была влажной и с каждой минутой становилась все горячее, а он медленно проводил рукой по всему ее телу сверху вниз – по груди, талии, бедрам. Он почувствовал дрожь ее тела, поднял голову и увидел, что в глазах ее блестят слезы.
– Эдди.
– Нет. – Она коснулась пальцами его губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
По дороге в аэропорт Адриенна молчала. Филипп предоставил жену ее мыслям, зная, что думает она не об ожерелье, которое находилось в грузовом отсеке самолета, уже летевшего на Запад, а о людях, которых оставляла в Якире. Пока они проезжали через город, молодая женщина не смотрела по сторонам и даже не обернулась, чтобы взглянуть на дворец.
– Ты в порядке?
Адриенна продолжала смотреть прямо перед собой, но положила руку Филиппу на плечо.
– Со мной все будет хорошо.
В аэропорту ему удалось отделаться от назойливых носильщиков-турок, пытавшихся схватить их багаж, и с помощью шофера он отнес вещи к ожидавшему их самолету.
Пилот протянул руку Адриенне, чтобы помочь ей взойти по трапу.
– Добрый день, сэр, мадам. Надеюсь, путешествие будет для вас приятным.
Филипп почувствовал радость, услыхав британский акцент летчика.
– Какая погода в Лондоне, Гарри?
– Гадкая, сэр, просто омерзительная. Для вас забронирован номер в Париже, сэр. И разрешите поздравить вас по случаю вашей женитьбы!
– Спасибо. – Филипп бросил последний взгляд через плечо на Якир. – Скорее полетели отсюда!
Очутившись в салоне самолета, Адриенна сразу же рассталась со своей абайей. Под национальной одеждой оказался сшитый на заказ костюм цвета спелой малины. Волосы ее, теперь ничем не покрытые, были уложены в гладкую прическу.
– Тебе лучше?
Адриенна бросила взгляд на сброшенную одежду. Он тоже смотрел на нее.
– Немного. Когда мы взлетим?
– Как только разрешит диспетчер. Хочешь выпить? Увидев уже приготовленное ведерко с охлажденной бутылкой шампанского, Адриенна заставила себя улыбнуться.
– С радостью выпью.
Охваченная непонятным беспокойством, она принялась ходить по тесной кабине самолета.
– Почему я так нервничаю теперь, когда все уже позади?
– Вполне естественно, Эдди.
– Разве? – Она возилась с брошью на отвороте костюма. – А ты не спокоен?
– Но я ведь ничего здесь не оставляю. Адриенна перевела разговор на другое:
– Филипп, нам надо придумать, что делать со всеми этими подарками.
Филипп откупорил бутылку с шампанским.
– Подарки отправлены в Нью-Йорк в качестве прикрытия главного – ожерелья.
– Мы не имеем права оставить их себе.
Он бросил на нее нежный взгляд и налил вино в бокалы.
– Для вора у тебя необычно чувствительная совесть. Филипп чокнулся с Адрианной, внимательно наблюдая за выражением ее лица.
– Разве церемония была незаконной? Что тебя смущает? Мы поженились и получили свадебные подарки. Нам лучше сконцентрировать все наше внимание на «Солнце и Луне», а не на нескольких комплектах постельного белья и полотенец. – Он наблюдал, как поднялись ее брови при столь явном пренебрежении к ценным подаркам. – Давай будем все делать по порядку, Эдди.
– Ладно. Думаю, потайной ящичек в шкатулке – достаточно надежное место.
– Особенно если учесть, что изнутри этот ящичек выложен свинцом.
– Может быть, это и не так приятно, как если бы ожерелье было у меня на шее, зато практичнее. – Адриенна заставила себя улыбнуться. – Поскольку я поставила сигнал тревоги в прежнее положение, возможно, пройдут недели, прежде чем Абду заметит потерю.
– Это тебя беспокоит?
– Что? – Она сделала над собой усилие, чтобы стряхнуть с себя воспоминания о прошлом. – Нет, нет! Я предпочла бы помериться с ним силами, но было бы непростительной глупостью спровоцировать отца на схватку на его территории. Он сам придет ко мне.
– В таком случае отложим это до того времени, когда он явится.
Звякнул внутренний телефон.
– Мы готовы к полету, сэр. Пожалуйста, сядьте и пристегните ремни.
Маленький самолет побежал по взлетной полосе. Адриенна сидела, закрыв глаза. Она думала о матери, о том, как они улетали отсюда много лет назад.
– В прошлый раз, когда я покинула Якир, мы тоже направились в Париж. Я была так возбуждена и так нервничала. Это было мое первое путешествие в другую страну. Я думала о новых платьях, которые мне обещала мама, и о том, что нам разрешат есть в ресторанах. – Она покачала головой, вспомнив о Ясмин. – Тогда мама уже решила бежать и, должно быть, была напугана своим дерзким решением. Но когда мы пролетали над морем, она смеялась и показывала мне книгу с фотографиями Эйфелевой башни и Нотр-Дам. На Эйфелеву башню мы так и не поднялись.
– Мы пойдем туда, если захочешь.
– Да, я хочу.
Усталая, она потерла глаза рукой и мысленно представила себе ожерелье, когда тайком уносила его на рассвете из сокровищницы. На него упал солнечный свет. Лед в нем боролся с огнем, и этой битве никогда, никогда не было суждено разрешиться.
– Мама оставила ожерелье здесь. Она оставила здесь все, кроме меня. Только когда мы оказались в Нью-Йорке, я поняла, что она рисковала жизнью, чтобы вывезти меня отсюда.
– Значит, я тоже у нее в долгу.
Филипп взял ее руки в свои и поднес к губам.
– Фиби была необыкновенной женщиной. Столь же необыкновенной, как ее дочь и то ожерелье, которое ты забрала ради нее. Я никогда не забуду, как ты выглядела, когда держала его в руках. И знаешь, ты была не права. Оно предназначено для тебя.
Адриенна помнила тяжесть «Солнца и Луны». Помнила славу ожерелья. И почувствовала печаль. Она потянулась к Филиппу и нежно обняла его. Сейчас для нее ничего не существовало, кроме этого человека.
Он отстегнул сначала свой, потом ее ремень. Взяв Адриенну за руку, он потянул ее и заставил подняться. Филипп стянул с нее жакет, и тот соскользнул на пол. Филипп склонился к ней. Ее губы были нежными, мягкими и податливыми. Пальцы, всегда столь уверенные, теперь шарили по его рубашке, стараясь расстегнуть пуговицы.
– Глупо, – сказала Адриенна и уронила руки. – Я чувствую себя как в самый первый раз.
– В известном смысле это так и есть. В жизни бывает так, что приходится начинать все заново, Эдди, и случается, что не один раз.
Он расстегнул блузку, юбка скользнула по бедрам и упала. Адриенна осталась стоять в прозрачной, как дымка, комбинации. Медленно, стараясь продлить предвкушение, Филипп вынул шпильки из ее прически, и волосы волной упали на грудь. Она сделала шаг и прижалась к нему всем телом.
Филипп не спешил, скорее ради себя, чем ради нее. Их поцелуи были медлительными, а ласки нежными. Невнятное бормотание. Вздох. Когда их самолет оказался над морем, они опустились на низкий диван, тесно сплетясь в объятиях.
В нем была сила, которую она открывала заново постепенно, шаг за шагом. Филипп был для нее гораздо больше, чем мужчина, подносящий розы и сверкающее в лунном свете вино. Больше, чем вор, умевший ловко, как никто другой, вскрывать сейфы. Теперь она знала, что он человек, умеющий держать слово, человек, который всегда будет рядом с ней, если она позволит. Человек, который будет преподносить ей сюрпризы и, как это ни странно, станет ее надежной опорой.
Филипп почувствовал нечто новое в ее поведении. Она привлекла его к себе, и губы ее раскрылись навстречу ему. В ее поцелуях он распознал вкус страсти, но было в них и что-то еще, нечто более глубокое и нежное. Кожа ее была влажной и с каждой минутой становилась все горячее, а он медленно проводил рукой по всему ее телу сверху вниз – по груди, талии, бедрам. Он почувствовал дрожь ее тела, поднял голову и увидел, что в глазах ее блестят слезы.
– Эдди.
– Нет. – Она коснулась пальцами его губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96