Ему казалось нечестным сбежать. Могли ведь подумать, что окно вышиб не он, а кто-нибудь из оставшихся игроков. Между тем один мальчик схватил мяч и, прижимая его к груди, побежал со двора.
– Спасайся кто может! – закричал кто-то.
Все игроки бросились врассыпную.
Увидев, что остался один, Толя решил, что теперь и ему можно бежать, но в тот же момент почувствовал, как его кто-то крепко схватил сзади за шиворот, и чей-то визгливый голос закричал прямо в ухо:
– Ты куда же это мячом садишь, разбойник?!
Некуда тебе мячом пулять, окромя как по окнам, лоботряс ты этакий!
Толя обернулся, насколько было можно в его положении, и, скосив глаза, увидел злое лицо старой женщины, с коричневой бородавкой, величиной с горошину, над верхней губой. Одной рукой старуха крепко держала Толю за шиворот, в другой руке у, неё была чёрная клеёнчатая сумка с продуктами.
– Я нечаянно, – растерянно пробормотал Толя, стараясь вырваться.
– Я вот те оторву голову нечаянно да заместо стекла в окошко вставлю. Нет на вас, сорванцов, угомону!
– Опять у вас разбили, Дарья Семёновна? – спросила одна из женщин, которые сидели на лавочке возле песочной кучи.
– У нас, милая, а то как же! Уже в третий раз подряд бьют, чтоб их лихоманка била! Стёкол на них не напасёшься. Ты из какой квартиры? – спросила Дарья Семёновна и с силой тряхнула Толю за шиворот.
– Из шестнадцатой, – признался Толя.
– А вот и не правда, – сказала другая женщина. – Я в шестнадцатой квартире всех знаю.
– Так я ведь не в вашем доме живу, – ответил Толя.
– Ах, не в нашем! – со злой усмешкой сказала Дарья Семёновна. – Мало тут наши бьют окна, так ещё не наши приходить будут! Пойдём-ка в домоуправление.
Старуха потащила Толю в домоуправление. Там сидели управдом и счетовод. Управдом что-то писал за столом. Счетовод что-то подсчитывал на арифмометре. Он при этом курил, не выпуская изо рта папиросу, и жмурился от попадавшего в глаза дыма.
Ещё там, на лавочке, у окна сидел усатый мужчина в сапогах. Он тоже курил папиросу, отчего в комнате стоял дым столбом.
Попав в эту отравленную дымом атмосферу, Толя закашлялся, но Дарья Семёновна бесцеремонно подтолкнула его вперёд и, прикрыв за собой дверь, сказала:
– Вот, окно высадил. Уже в третий раз разбивают, значит. Только было отлучилась в магазин за продуктами, возвращаюсь, а этот как наподдаст мячик ногой. Сама видела. Наши-то все на дачу уехали, денег мне в обрез оставили. Где я теперь на стекольщика два рубля возьму?
– Гм! – промычал управдом, отрываясь от своих бумаг. – Придётся, дружочек, уплатить за стекло два рублика.
– Я принесу, – пролепетал Толя.
– Вот, вот, дружище, пойди-ка и принеси.
– Так он и принесёт, держи карман шире! – проворчала Дарья Семёновна.
– Честное слово, я принесу, – стал уверять её Толя.
– А ты погоди со своим честным-то словом! Уйдёшь, только тебя и видели!
– Верно, – сказал управдом. – Надо записать его адрес. Как твоё имя, фамилия?
– Толя Клюквин.
– Где живёшь? Говори адрес.
– Демьяновская улица, дом десять, квартира шестнадцать.
– Ну так вот, Толя Клюквин, не принесёшь два рубля на стекольщика, мы тебя по этому адресу живо найдём. Понял? – сказал управдом, записав Толин адрес.
– Найдёшь его, держи карман, – сказала недоверчивая старуха. – Он тебе наврёт с три короба, только записывай.
Управдом покосился на Дарью Семёновну.
– Ну, это нетрудно проверить, – ответил он. – Демьяновская, десять. Это какое же домоуправление будет?.. Кажется, двадцать девятое…
Управдом полистал лежавшую перед ним тетрадь со списком домоуправлений, снял телефонную трубку и набрал номер.
– Алло! – закричал он, подождав с минуту. – Это двадцать девятое?.. Посмотрите там по домовой книге, живёт у вас в шестнадцатой квартире Толя Клюквин? Как?.. Живёт?.. Ну спасибо… Что натворил?.. Да ничего особенного. Стекло здесь одной гражданке высадил… Ну, бабушка, вы не беспокойтесь, – сказал он, обращаясь к Дарье Семёновне и кладя трубку на место. – Теперь он от нас не скроется. Всё правильно.
– То-то и подозрительно, что всё правильно, – сказал усатый мужчина, который сидел на лавочке. – У нас тут в четвёртом отделении милиции случай был. Задержал милиционер мальчишку: прыгал на ходу из трамвая, а штраф отказался платить. Ну, его, естественно, милиционер в отделение привёл. Там, естественно, спрашивают: «Как фамилия?» Он говорит: «Ваня Сидоров», – то есть не свою фамилию назвал, а одного своего знакомого мальчика. Его спрашивают: «Где живёшь?» Он им и адрес этого Вани Сидорова дал. Те стали звонить из милиции в домоуправление: живёт, мол, там у вас Ваня Сидоров? Им говорят: «Живёт». Ну те, что ж, отпустили этого Ваню Сидорова, то есть не Ваню Сидорова, а этого мальчишку, который Ваней Сидоровым назвался, а на другой день послали родителям настоящего Вани Сидорова повестку, чтоб уплатили за своего сына штраф. Ну, родители, конечно, на Ваню набросились. «Что же ты, говорят, такой-сякой, с подножки на ходу прыгаешь? Штраф теперь за тебя плати!» Парнишка, конечно, расстроился, в слёзы: «Не прыгал я!» – «А, так ты ещё врать, такой-сякой!» Бедный парень уверяет, клянётся. Заболел, понимаете, от такого недоверия. Родители видят – что-то не то получается. Не стал бы мальчонка так сильно расстраиваться, если б правда. Отец, естественно, побежал в милицию. «Мы, говорит, сыну верим. Наш Ваня не станет на ходу из трамвая прыгать. Он хороший». Ему говорят: «Они все хорошие, когда дома сидят». Отец говорит: «Всё равно я не стану штраф платить». – «А не заплатите, говорят, судить вас будем».
Через неделю там или другую вызывают отца на суд. Отец приходит. «Товарищи, говорит, это что же такое? Не прыгал ведь он». – «Как, говорят, не прыгал, когда тут всё: и имя, и фамилия, и адрес, – всё точно записано». Хотели отцу присудить пятнадцать суток ареста за то, что плохо сына воспитывает и штраф не хочет платить, да спасибо кто-то надоумил вызвать в качестве свидетеля того милиционера, который задержал Ваню, когда он с подножки прыгал.
Ну, вызвали, естественно, милиционера, показали ему Ваню.
Милиционер посмотрел и говорит: «А я уж и не помню, какой тот мальчишка-то был, да, сдаётся мне, этот Ваня не тот мальчик, что я задержал». Потом он ещё пригляделся к нему и говорит: «Да, теперь я точно вижу, что это не тот». Так эта история ничем и кончилась. А могли Ваниного отца на пятнадцать суток арестовать ни за что ни про что. А того парнишку, который Ваней Сидоровым назвался, так и не нашли.
– Да, найдёшь его! – сказал управдом. – Видно, стреляный воробей оказался.
– Ещё какой стреляный! – подхватил усатый мужчина. – Обычно мальчишка наврёт с три короба, а всё без толку: выдумает и номер дома, и квартиру, и улицу. Станут в домоуправление звонить, а там во всём доме и квартиры-то такой нет, или живёт в ней кто-то другой. Вот тут-то он и попался. А этот всё верно сказал, только не про себя, а про Ваню Сидорова.
– Этак-то, – сказала Дарья Семёновна, – каждый разобьёт тебе стекло и скажет: я, дескать, Ваня Сидоров, живу там-то и там-то. Потом иди получай с Вани Сидорова.
– Гм! Вот видите, бабушка, какая оказия, – сказал управдом, пытливо взглянув на Толю. – Может быть, он на самом деле Ваня Сидоров, то есть… тьфу!.. как, ты сказал, твоя фамилия?
– Толя Клюквин, – ответил Толя.
– Вот, вот. Может быть, он на самом деле Толя Клюквин, а может, и кто другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33