– Сны людей, некоторых людей, могут быть очень могущественны, – начал колдун, пригладив одежду на коленях. – Мы, искатели знаний, некогда найденных, скрытых, спрятанных и снова найденных, знаем это. Человек всегда видел сны. И когда он руководствовался этими снами, то добивался величайших достижений.
Мы установили, что то, что видит человек в одном мире, может стать реальностью в другом. И чем больше людей видят одинаковые сны и стремятся придать им реальность, тем прочнее становится эта реальность в ином мире. К тому же сны обладают способностью проникать с одного уровня времени и пространства на другой, могут укореняться в новой почве и укрепляться – и, возможно, достигать большой устойчивости.
Вы все играли в то, что называете военной игрой, создавали воображаемый мир и в нем совершали свои подвиги и путешествия. И говорили: какой в этом вред? Мы ведь знаем, что это всего лишь игра. И когда игра кончена, вы прячете фигуры до другого раза. Только – что если и ваш мир создан в соответствии со снами кого-то другого, из другого времени и пространства? Вы никогда не думали об этом? – Он наклонился вперед и свирепо осмотрел слушателей.
– Все больше и больше этот мир овладевает вами. А почему бы и нет? В сущности это бледная тень, но тень иной реальности, и потому становится все прочнее в вашем сознании и все сближается с вашим миром. Чем больше игроки думают о ней – тем сильнее она их притягивает.
– Ты хочешь сказать, что то, что мы видим в воображении, может стать реальностью? – спросила Йевеле.
– А разве, когда вы играли, игра не была для вас реальностью? – возразил Гистасп.
Мило кивнул и заметил, что даже ящерья голова Галта повторила этот жест.
– Вот видите. Но в этом еще нет никакого вреда: вы играете в тени нашего мира, и то, что вы делаете, никак не влияет на события в нем. Пока все хорошо. Но предположим, кто-то… что-то… извне, не из нашего и вашего времени и пространства… получает возможность вмешаться, что тогда?
– Скажи нам, – проворчал Нейл. – Ты нам скажи! Скажи, почему мы здесь, что ты – или это другое существо, о котором ты, кажется, сам не очень много знаешь, – хотите от нас?

3. Связанные обетом

– То, что я узнал, в сущности очень просто. – Колдун взмахнул рукой. В его пальцах словно ниоткуда появился красивый, украшенный драгоценными камнями кубок. – Вы перенесены из своего мира сюда в образе тех фигур, которые вам особенно нравились. Что же касается того, зачем вы здесь, – это для меня не вполне ясно. Кажется, он… или оно… та вмешивающаяся сила стремится каким-то образом связать наши миры. И то, что вас притянуло сюда, может служить началом такой связи…
Нейл фыркнул.
– И все это открыло тебе твое колдовство? А мы должны сидеть и слушать этот…
Гистасп сердито посмотрел на него.
– Кто ты? – Голос его гремел, как тогда, из тумана. – Назови свое имя! – Это был приказ, команда человека, уверенного в том, что ему повинуются.
Лицо берсеркера вспыхнуло.
– Я… – горячо начал он, но заколебался, словно охваченный сомнением. – Я Нейл Фэнгтус. – Его гулкий голос утратил часть своей уверенности.
– Да. – Колдун переместил свое массивное тело в кресле, которое словно вдруг стало очень неудобным сиденьем. – Конечно, но, как я показал тебе – разве ты не еще кто-то? Разве у тебя нет воспоминаний о другом месте и времени?
– Да… – Нейл повторно согласился с большой неохотой.
– Следовательно, ты перед двумя как будто противоречащими друг другу истинами. Если ты Нейл Фэнгтус в Грейхоке, как можешь ты одновременно быть тем другим человеком из другого мира? Потому что ты пленник этого!
И он указал на браслет на руке берсеркера.
– Ты, боец, кабан-оборотень, раб этого!
– Ты говоришь, мы рабы, – прервал Мило яростное рычание Нейла, бесполезно пытавшегося снять браслет. – Но в чем и почему?
– В манере той игры, в которую вы играли, – ответил Гистасп. – Кости поворачиваются и контролируют ваши ходы – точно как в вашей игре. Ваша жизнь, ваша смерть, ваш успех, ваши поражения – все управляется костями.
– Но в игре мы бросаем кости. – Священник слегка наклонился вперед, словно привлекая все внимание колдуна. – А можем ли мы контролировать эти кости? Ведь они прочно закреплены.
Гистасп кивнул.
– Вот первый разумный вопрос, – заметил он. – В ваших мрачных угрюмых аббатствах вас немного учат логике, верно, священник? Верно, вы не можете отсоединить эти кусочки металла от браслета и бросить их, предоставив результат удаче или богам. Но прежде чем они начнинают поворачиваться, за мгновение до этого вы получаете предупреждение. И тогда… что ж, тогда вы должны пользоваться своим разумом. Хотя неизвестно, много ли его у вас, – при этих словах он бросил на Нейла взгляд, совсем не восторженный. – Я считаю, что если вы сосредоточитесь на костях, когда они начинают поворачиваться, вы можете изменить счет – возможно, совсем немного.
Мило обвел взглядом лица своих непрошеных компаньонов в этом невероятном приключении. Лицо Ингрга оставалось лишенным выражения, глаза прикрыты. Эльф опустил взгляд, он как будто вообще не смотрел по сторонам, рука его, с хорошо видимым браслетом, лежала на колене. Нейл мрачно хмурился и по-прежнему изо всех сил пытался стащить браслет с руки.
Галт сидел неподвижно, и на его лице, столь чуждом человеку, ничего невозможно было прочесть. Йевеле не хмурилась, она задумчиво смотрела на колдуна. Подняв руку, она проводила пальцем по нижней губе – Мило решил, что она сама даже не сознает, что это делает. Лицо у нее было приятное, и прядки рыжих волос над загорелым лбом придавали ему естественную живость; что-то в Мило шевельнулось в ответ, хотя, конечно, не место и не время для того, чтобы внимание направлялось в эту сторону.
Священник поджал губы. Он слегка покачал головой – скорее в такт собственным мыслям, подумал Мило, чем словам колдуна. Единственным, кто улыбался, был бард. А когда уловил взгляд Мило, его усмешка превратилась в широкую открытую улыбку: он словно искренне наслаждался происходящим.
– Нас учили многому, – с легким отвращением ответил священник. У него было такое выражение лица, словно он говорит против воли. – Нас учили, что мозг может контролировать материю. У тебя есть заклинания, колдун, а у нас – молитвы. – Из глубины своего одеяния он извлек цепь, на которую были нанизаны серебряные четки – по две и три вместе.
– Я говорю не о заклинаниях и молитвах, – возразил Гистасп, – а о тех возможностях мозга, которые спят в каждом из нас и которые вы должны в себе развивать.
– Но когда и как сможем мы использовать эту силу? – впервые за все время вмешался бард Ваймарк. – Ты не призвал бы нас сюда, обладающий властью (в этом обращении прозвучала скорее не вежливость, а легкая насмешка), если бы мы не были тебе нужны.
И колдун впервые не ответил сразу. Он долго смотрел в свой кубок, будто остатки жидкости в нем можно использовать как зеркало для предсказаний, какие известны в его деле.
После долгого молчания он сухо сказал:
– Вас можно использовать только одним способом.
– Каким именно? – настаивал Ваймарк, видя, что колдун не собирается продолжать.
– Вы должны отыскать источник той силы, что привлекла вас сюда, и уничтожить его – если сможете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50