– только и повторял он. – Ведь знал же, что так может случиться… Господи, сколько же погибло народу?!..
Семь лет назад благодаря его стараниям Америка начала разработки атомного оружия. В результате бомбардировок Хиросимы и Нагасаки погибло более 200 тысяч человек.
Я убил 200 тысяч человек!
– Это я нажал на кнопку! – твердил он постоянно. – Я убил этих людей! Распните меня, казните меня, как убийцу, я хочу, даже жажду этого! – кричал он, потеряв самообладание. Макс Планк зашел к Эйнштейну, чтобы обсудить произошедшее в Японии. Он знал, кто убедил Рузвельта приступить к разработке. Оппенгеймер ему рассказал… а еще клялся, что видел это письмо в Манхеттене. Но Планк был далек от обвинений Эйнштейна.
– Надо казнить еще и Трумэна, и его всю властную клику, судить, как нацистов в Нюрнберге. Двести тысяч человек, – обливаясь слезами, повторял Альберт, – Ради чего, чтобы Советам показать свое «превосходство»?! Или спустя пару лет опять начать войну?! Она же убьет все на свете. А дальше еще что-нибудь придумают… Боже…
Альберт изменил свое отношение к лекциям и интервью. Последние годы он только открещивался, избегал общения с коллегами. Его раздражали пламенные речи в его адрес, но теперь они могли сыграть в его пользу. На каждой лекции он обрушивался на Трумэна, требовал уничтожить все заряды, пока не поздно. Но мирным планам Эйнштейна верили недолго.
Последний плагиат
Только появившись в Принстоне, Джон Нэш притягивал огромный интерес. Он высмеивал авторитеты, глумился над «зубрилами», пропускал лекции, а если и волей случая попадал на одну – не стесняясь, критиковал преподавателя, задавал вопросы, ставившие того в тупик. Ходили слухи и о безумии Нэша. Якобы он часами разговаривал «с пустотой», кричал, что за ним охотятся советские шпионы. Но и мысли не было, чтобы выгнать его из Принстона. О Нэше писали газеты, статьи вызывали резонанс, увеличивая число почитателей «странного одиночки».
Как-то осенью Принстон посетил Эйнштейн, желая прочесть лекцию о достижениях квантовой физики. Он отдыхал в кафе, когда увидел «того самого» Джона.
– Это вы, мистер Эйнштейн?
Альберт удивился, но кивнул головой. Без лишних слов Нэш кинулся рассказывать ему о своих теориях и «грандиозных» озарениях. Кто-то смеялся, но Альберт слушал внимательно.
– Вам надо подучить физику, – сказал он в конце.
Нэш резко повернулся и вышел прочь, шипя: «Старый идиот!».
Присутствующие долго смеялись, включая и самого Эйнштейна, но через год Альберт опубликовал статью, в которой, к своему изумлению, преподаватели университета увидели идеи, высказанные Нэшем. Слухи о плагиате «великого физика» поползли по Принстону, в то время как сам Нэш «скрылся» от советских шпионов в психиатрической больнице и не знал о случившемся.
Земля обетованная
Как-то осенью 1947 года Альберта пригласили в Нью-Йорк. Виза на письме говорила сама за себя. Братство вновь хотело видеть ученого. Планировался грандиозный симпозиум, на который съедутся все главы Орденов и магических кланов. Эйнштейн порядком устал от таких собраний, полных «тайного знания», за которым не пряталось ничего, кроме жажды власти отдельных лиц. Но следовало отдать магистрам должное: видимо, тайны хранят они не мифические, раз не одну сотню лет командуют президентами, премьер-министрами, королями…
В самом высоком и роскошном отеле «вечно нового» города и произошло действо. Эйнштейн стоял в зале, полном народу. Кого-то он уже знал лично, а некоторые были известными во всем мире людьми. Только коммунистов не хватало…
Тогда и случился их разговор с «еврейским магистром».
– Евреи давно хотят иметь государство, – говорил он. – Не где-то в Латинской Америке, Азии или Океании, а непременно на «святой земле». Мы вам приказываем, досточтимый Альберт (к вам прислушаются), выступить с заявлениями о том, что евреям необходимо построить свою страну. Вы получите все: и власть, и много денег, и почет ложи…
Альберт не смел отказаться.
– Я так и сделаю. Но не только потому, что вы сказали… Просто евреям пора, наконец, иметь свой дом.
Почему…
Как-то Эйнштейн одним росчерком пера поднял в Штатах панику. Его стол засыпали гневные письма губернаторов, политиков, а иногда и рядовых американцев, каждый из которых тоже готовился к войне с коммунизмом. Когда газеты на все лады хаяли Сталина, смакуя детали реформ в СССР, а богачи дрожали за свой капитал, Альберт опубликовал статью в известной газете, где признался в искренней и пылкой любви к «советским врагам».
«Почему социализм?» – именовалась сенсация. Не скупясь на резкие выражения, Альберт обличал «идиотизм» американцев, раз они отказались от равенства, трудясь на дядюшку-повелителя, а не ради себя и семьи. Он обвинял «колдунов Уолл-стрит» во лжи и безразличии к «простым смертным». Призрак коммунизма уже расшагивал по Америке, дребезжа цепями, но выдающиеся умы страны это только приветствовали. «Апрельские тезисы», наделавшие столько шума в СССР, перебирались сюда. Восхищаясь «Советами» и призывая восстать против империалистов, он разворошил улей всей чиновничьей махины «самой свободной нации мира». «И этого «товарища» мы допустили к тайной информации!» – кричал начальник ЦРУ, вне себя от злобы, уже зная и о «переписке» с советскими разведчиками. Альберт больше не переступил порог Белого Дома, его «забыли» военные.
Счастью физика не было предела. Он добился, чего хотел.
Каждый день – новое солнце…
Эльза плохо себя чувствовала, а потому в этот вечер оставила его одного. Оставшись наедине с окружающим миром, он остался с природой один на один. Яркое солнышко, утром молодое и жизнерадостное, светившее днем так, что всем становилось непереносимо жарко, теперь догорало на западе, собираясь исчезнуть до следующего утра. У Альберта мелькнула интересная мысль: «А что, если каждый раз встает новое солнце, а прежнее, догорев, погибает там за горизонтом?»
Он сидел с сигарой и смотрел на его тихую гибель. «Так и моя судьба, – думал он, – в детстве никто не думал, кем я стану, потом я всех удивил, и каждый на меня смотрел как на пророка; не было, наверное, в физике того, кому не стало бы жарко, а теперь тихонько «догораю» на западе, и скоро оставлю этот мир».
Он гнал мысли о надвигающейся смерти, но будто слышал в этот момент неумолимое тиканье часов, и ждал, когда «ходики» начнут бить. Тогда и настанет «час X». «Я блесну такой же яркой полоской, как это солнце, а потом наступит тьма… по крайней мере, для меня одного».
Повелитель всей мировой лжи
Сейчас он с горечью сознавал: то, во что он верил долгие годы, оказалось сказкой, мифом, фантазией. Теория относительности, сделавшая его в одно мгновение «самым гениальным физиком истории», состояла из одних ошибок. Дорога славы привела в никуда.
Перед ним лежала статья, принадлежащая одному молодому физику. Тот точно указал все, одну за другой, ошибки теории относительности, ругал другие теории. Альберт плакал: все оказалось правдой.
Ошибки случаются у многих ученых… но он не мог смириться, чувствуя в глубине души предстоящее падение. Надежда оставалась только на Великую Ложу. Он снял трубку и позвонил.
– Вы читали последний номер «Саентифик ревью»? Меня, наконец, опровергли… – сказал он после ритуальных приветствий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Семь лет назад благодаря его стараниям Америка начала разработки атомного оружия. В результате бомбардировок Хиросимы и Нагасаки погибло более 200 тысяч человек.
Я убил 200 тысяч человек!
– Это я нажал на кнопку! – твердил он постоянно. – Я убил этих людей! Распните меня, казните меня, как убийцу, я хочу, даже жажду этого! – кричал он, потеряв самообладание. Макс Планк зашел к Эйнштейну, чтобы обсудить произошедшее в Японии. Он знал, кто убедил Рузвельта приступить к разработке. Оппенгеймер ему рассказал… а еще клялся, что видел это письмо в Манхеттене. Но Планк был далек от обвинений Эйнштейна.
– Надо казнить еще и Трумэна, и его всю властную клику, судить, как нацистов в Нюрнберге. Двести тысяч человек, – обливаясь слезами, повторял Альберт, – Ради чего, чтобы Советам показать свое «превосходство»?! Или спустя пару лет опять начать войну?! Она же убьет все на свете. А дальше еще что-нибудь придумают… Боже…
Альберт изменил свое отношение к лекциям и интервью. Последние годы он только открещивался, избегал общения с коллегами. Его раздражали пламенные речи в его адрес, но теперь они могли сыграть в его пользу. На каждой лекции он обрушивался на Трумэна, требовал уничтожить все заряды, пока не поздно. Но мирным планам Эйнштейна верили недолго.
Последний плагиат
Только появившись в Принстоне, Джон Нэш притягивал огромный интерес. Он высмеивал авторитеты, глумился над «зубрилами», пропускал лекции, а если и волей случая попадал на одну – не стесняясь, критиковал преподавателя, задавал вопросы, ставившие того в тупик. Ходили слухи и о безумии Нэша. Якобы он часами разговаривал «с пустотой», кричал, что за ним охотятся советские шпионы. Но и мысли не было, чтобы выгнать его из Принстона. О Нэше писали газеты, статьи вызывали резонанс, увеличивая число почитателей «странного одиночки».
Как-то осенью Принстон посетил Эйнштейн, желая прочесть лекцию о достижениях квантовой физики. Он отдыхал в кафе, когда увидел «того самого» Джона.
– Это вы, мистер Эйнштейн?
Альберт удивился, но кивнул головой. Без лишних слов Нэш кинулся рассказывать ему о своих теориях и «грандиозных» озарениях. Кто-то смеялся, но Альберт слушал внимательно.
– Вам надо подучить физику, – сказал он в конце.
Нэш резко повернулся и вышел прочь, шипя: «Старый идиот!».
Присутствующие долго смеялись, включая и самого Эйнштейна, но через год Альберт опубликовал статью, в которой, к своему изумлению, преподаватели университета увидели идеи, высказанные Нэшем. Слухи о плагиате «великого физика» поползли по Принстону, в то время как сам Нэш «скрылся» от советских шпионов в психиатрической больнице и не знал о случившемся.
Земля обетованная
Как-то осенью 1947 года Альберта пригласили в Нью-Йорк. Виза на письме говорила сама за себя. Братство вновь хотело видеть ученого. Планировался грандиозный симпозиум, на который съедутся все главы Орденов и магических кланов. Эйнштейн порядком устал от таких собраний, полных «тайного знания», за которым не пряталось ничего, кроме жажды власти отдельных лиц. Но следовало отдать магистрам должное: видимо, тайны хранят они не мифические, раз не одну сотню лет командуют президентами, премьер-министрами, королями…
В самом высоком и роскошном отеле «вечно нового» города и произошло действо. Эйнштейн стоял в зале, полном народу. Кого-то он уже знал лично, а некоторые были известными во всем мире людьми. Только коммунистов не хватало…
Тогда и случился их разговор с «еврейским магистром».
– Евреи давно хотят иметь государство, – говорил он. – Не где-то в Латинской Америке, Азии или Океании, а непременно на «святой земле». Мы вам приказываем, досточтимый Альберт (к вам прислушаются), выступить с заявлениями о том, что евреям необходимо построить свою страну. Вы получите все: и власть, и много денег, и почет ложи…
Альберт не смел отказаться.
– Я так и сделаю. Но не только потому, что вы сказали… Просто евреям пора, наконец, иметь свой дом.
Почему…
Как-то Эйнштейн одним росчерком пера поднял в Штатах панику. Его стол засыпали гневные письма губернаторов, политиков, а иногда и рядовых американцев, каждый из которых тоже готовился к войне с коммунизмом. Когда газеты на все лады хаяли Сталина, смакуя детали реформ в СССР, а богачи дрожали за свой капитал, Альберт опубликовал статью в известной газете, где признался в искренней и пылкой любви к «советским врагам».
«Почему социализм?» – именовалась сенсация. Не скупясь на резкие выражения, Альберт обличал «идиотизм» американцев, раз они отказались от равенства, трудясь на дядюшку-повелителя, а не ради себя и семьи. Он обвинял «колдунов Уолл-стрит» во лжи и безразличии к «простым смертным». Призрак коммунизма уже расшагивал по Америке, дребезжа цепями, но выдающиеся умы страны это только приветствовали. «Апрельские тезисы», наделавшие столько шума в СССР, перебирались сюда. Восхищаясь «Советами» и призывая восстать против империалистов, он разворошил улей всей чиновничьей махины «самой свободной нации мира». «И этого «товарища» мы допустили к тайной информации!» – кричал начальник ЦРУ, вне себя от злобы, уже зная и о «переписке» с советскими разведчиками. Альберт больше не переступил порог Белого Дома, его «забыли» военные.
Счастью физика не было предела. Он добился, чего хотел.
Каждый день – новое солнце…
Эльза плохо себя чувствовала, а потому в этот вечер оставила его одного. Оставшись наедине с окружающим миром, он остался с природой один на один. Яркое солнышко, утром молодое и жизнерадостное, светившее днем так, что всем становилось непереносимо жарко, теперь догорало на западе, собираясь исчезнуть до следующего утра. У Альберта мелькнула интересная мысль: «А что, если каждый раз встает новое солнце, а прежнее, догорев, погибает там за горизонтом?»
Он сидел с сигарой и смотрел на его тихую гибель. «Так и моя судьба, – думал он, – в детстве никто не думал, кем я стану, потом я всех удивил, и каждый на меня смотрел как на пророка; не было, наверное, в физике того, кому не стало бы жарко, а теперь тихонько «догораю» на западе, и скоро оставлю этот мир».
Он гнал мысли о надвигающейся смерти, но будто слышал в этот момент неумолимое тиканье часов, и ждал, когда «ходики» начнут бить. Тогда и настанет «час X». «Я блесну такой же яркой полоской, как это солнце, а потом наступит тьма… по крайней мере, для меня одного».
Повелитель всей мировой лжи
Сейчас он с горечью сознавал: то, во что он верил долгие годы, оказалось сказкой, мифом, фантазией. Теория относительности, сделавшая его в одно мгновение «самым гениальным физиком истории», состояла из одних ошибок. Дорога славы привела в никуда.
Перед ним лежала статья, принадлежащая одному молодому физику. Тот точно указал все, одну за другой, ошибки теории относительности, ругал другие теории. Альберт плакал: все оказалось правдой.
Ошибки случаются у многих ученых… но он не мог смириться, чувствуя в глубине души предстоящее падение. Надежда оставалась только на Великую Ложу. Он снял трубку и позвонил.
– Вы читали последний номер «Саентифик ревью»? Меня, наконец, опровергли… – сказал он после ритуальных приветствий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17