Под классы она выделила две комнаты в своей квартире. Набрала преподавателей с подходящими методиками. «И все заверте…» Ей пришлось съесть не одну собаку на поприще организации образования, и скорбный труд Маринки не пропал. Сейчас у нее есть и честно заслуженная лицензия министерства образования, и здание для школы рядом с одним из фешенебельных проспектов Москвы. И учеников хватает. Все это сделала она сама.
Марина поступила правильно. Она начала сначала. И к своему результату подошла постепенно. Свое дело она строила в соответствии со своими возможностями. К тому же у нее была и своя личная заинтересованность в успехе проекта — образование собственных детей. Это позволило ей вникнуть в самую суть дела и выбрать единственно верный для нее вариант организации учебного процесса. Если бы Марина сразу, не разбираясь в тонкостях и нюансах данной отрасли, взяла большой кредит в банке, арендовала здание в престижном районе, наняла дорогостоящих специалистов — у-у-у… Скорее всего мероприятие бы вылетело в трубу, и в данный момент Марина отбывала бы срок в тюрьме за неоплаченные долги. Стесненность в средствах на первом этапе сыграла Марине на руку: заставила новичка-руководителя думать нестандартно и дала определенную свободу для эксперимента. А когда вложены большие средства, такой свободы быть уже не может. И стандартный вариант погребет под собой все благие начинания.
Бывает, нам не хватает уверенности в себе, и мы послушно тонем в болоте бездействия, отказываемся от борьбы, потому что «все равно не выйдет» — и сворачиваем в сторону, куда велит указующий перст. И знаете, чей? Стереотипа! Неважно, кто «приносит на хвосте» рассуждения насчет пресловутых «вешек» — «добрых старых традиций» и «неколебимых устоев» — довольно много людей и лично, и через масс-медиа любит потрепаться на тему контраста между славным прошлым и кошмарным настоящим. В том смысле, что во времена царя Гороха жизнь была труднее, но люди казались добрее, цензура лютовала, творцы находились то в поиске, то в розыске — но ничто не могло помешать созданию культурных и производственных шедевров! Поневоле возникает странное ощущение: в стране действовал четкий план: квартал — шедевр, квартал — шедевр! А то и два. Сейчас, конечно, все не то.
На самом деле, разумеется, изобилие «выдающихся и гениальных» — неважно, людей или произведений — оно, конечно же, мнимое. Лет за семьдесят-восемьдесят население целой страны наваяло горы, монбланы и эвересты всякой… дребедени. В мусорные напластования, естественно, отправлялись и замечательные вещи, предмет будущей гордости нации. Нормальное явление. Проходили десятилетия, публика, за неимением соловьев, наслаждалась певцами, которые звучали на бесптичье. Ведь такой индустрии… всего — нетленки, развлечений, товаров и услуг, как на Западе, в родном отечестве, конечно, не было, да и сейчас еще нет. Нам и сравнивать-то было не с чем, если кто из сорокалетних помнит «бурлящие семи-восьмидесятые». Тем не менее, разумеется, народные массы выбрали кое-что на свой вкус, продвинутая критика — кое-что на свой. В целом получилось довольно внушительное количество имен и названий. Хотя если все пересчитать, поделить на протяженность пространства-времени и на плотность населения, после чего вывести «коэффициент гениальности эпохи» — получится, вероятнее всего, нечто средненькое. Никаких «зарниц и всполохов», одна нормально-рутинная жизнь. Примерно такая же, как в наши дни.
Значит, нет объективных причин, по которым следует безоговорочно уважать прошлое и безотчетно отвергать настоящее. И надо жить полной жизнью, как ни банально звучит такой совет. Надо заниматься своим делом, надо любить себя и то, что создаешь. Надо радоваться тому, что существует вокруг, не рядясь в боа и кринолины. Воображаемый «золотой век» никогда не наступал и никогда не наступит. Любые времена по-своему трудны и по-своему хороши. А плохими они становятся тогда, когда ты начинаешь вовсю поддакивать «авторитетно настроенным» дядям и тетям, которым не нравится окружающее настоящее, зато ужасно нравится прошедшее. «Когда мы были молодые, и чушь прекрасную несли» — а фонтаны били, а розы цвели, а красивые женщины расчесывали свои роскошные волосы, пока с их героических мужей снимали скальп…
И все— таки поверь: так называемому «старшему поколению» нравится не столько само по себе прошлое, сколько они сами в прошлом — молодые, с роскошными волосами, в розах у фонтана. И если человек потерял связь с действительностью, причина обычно состоит не в «плохой» действительности, а в невозможности «мизантропа» ее контролировать. Ни окружающий его мир, ни его внутреннее «я» не поддаются больше ни приказам, ни уговорам, ни попыткам анализа и преобразования. Остается одно: брюзжать! К сожалению, мы постоянно находимся под влиянием «глубоких мыслителей», которые брюзжали, брюзжат и будут брюзжать. Это их бизнес — вызывать чувство вины в молодом поколении. Пусть восчувствуют, что пляшут на костях и ходят по трупам!
Но подобные «бури в унитазе» — не самое скверное последствие для нас, людей вполне молодых и активных. Самое худшее — дезориентация, которой особо подвержены люди среднего поколения. Совсем молодые наши сограждане настолько отдалены от событий тридцатилетней давности, что и рассказы о них воспринимают примерно так же, как «Песнь о Гайавате» — то ли ее оджибуэи сочинили лет пятьсот назад, то ли Гойко Митичу сценарист написал, назад этак лет… тоже много. Примерно столько же. А люди постарше частично и сами помнят, как оно было в нашем детстве далеко не золотом. И кумиров былого времени помнят, а некоторых и лично повидали — и Гайавату, и Виннету, и красотку Миннехаху… Сто раз. На широком формате. Нас легче склонить к убеждению: они были неподражаемые, божественные и потрясающие — и такие близкие, такие живые, совсем не каменные и не целлулоидные. Просто почти родня, предмет семейного обожания и гордости. «Не то, что нынешнее племя: Богатыри — не вы!» Да, весьма соблазнительно причислить себя к семейству и поколению богатырей (или почти богатырей) и окостенеть от важности, чем неустанным трудом добиваться успеха в этом суетном, непонятном и равнодушном мире.
Для придания себе значимости прямо-таки тянет всю себя посвятить «большому делу». Не дурацкому выскабливанию экономической ниши в голой скале постперестроечного смутного времени, а непосредственному отрыву от грешной земли и подъему в горние высоты. Чего мелочиться-то! Все там будем. Нечего и резину тянуть. Пойду выясню, в чем смысл жизни. На такую цель собственно жизни не жалко. Современники не оценят? Ну и черт с ними! Потомкам оставлю. А еще бродягой пойду по Руси и умру под забором. Вот вам!
Называется «назло маме уши отморожу». И все, что ниже — тоже. Такая уж у меня натура — ши-ро-ка-я! Только дура. И к тому же дура инфантильная. Все вышеописанное поведение сильно напоминает «происки и перегибы» молодежной протестной субкультуры, проявления которой связаны с серьезными гормональными изменениями в организме молодых людей в период полового созревания и установления собственного места в социальной иерархии. Переходя из мира детства в мир взрослых, тинейджеры так же норовят совершить подвиг, сложить голову, получить посмертно и — никаких тебе забот!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Марина поступила правильно. Она начала сначала. И к своему результату подошла постепенно. Свое дело она строила в соответствии со своими возможностями. К тому же у нее была и своя личная заинтересованность в успехе проекта — образование собственных детей. Это позволило ей вникнуть в самую суть дела и выбрать единственно верный для нее вариант организации учебного процесса. Если бы Марина сразу, не разбираясь в тонкостях и нюансах данной отрасли, взяла большой кредит в банке, арендовала здание в престижном районе, наняла дорогостоящих специалистов — у-у-у… Скорее всего мероприятие бы вылетело в трубу, и в данный момент Марина отбывала бы срок в тюрьме за неоплаченные долги. Стесненность в средствах на первом этапе сыграла Марине на руку: заставила новичка-руководителя думать нестандартно и дала определенную свободу для эксперимента. А когда вложены большие средства, такой свободы быть уже не может. И стандартный вариант погребет под собой все благие начинания.
Бывает, нам не хватает уверенности в себе, и мы послушно тонем в болоте бездействия, отказываемся от борьбы, потому что «все равно не выйдет» — и сворачиваем в сторону, куда велит указующий перст. И знаете, чей? Стереотипа! Неважно, кто «приносит на хвосте» рассуждения насчет пресловутых «вешек» — «добрых старых традиций» и «неколебимых устоев» — довольно много людей и лично, и через масс-медиа любит потрепаться на тему контраста между славным прошлым и кошмарным настоящим. В том смысле, что во времена царя Гороха жизнь была труднее, но люди казались добрее, цензура лютовала, творцы находились то в поиске, то в розыске — но ничто не могло помешать созданию культурных и производственных шедевров! Поневоле возникает странное ощущение: в стране действовал четкий план: квартал — шедевр, квартал — шедевр! А то и два. Сейчас, конечно, все не то.
На самом деле, разумеется, изобилие «выдающихся и гениальных» — неважно, людей или произведений — оно, конечно же, мнимое. Лет за семьдесят-восемьдесят население целой страны наваяло горы, монбланы и эвересты всякой… дребедени. В мусорные напластования, естественно, отправлялись и замечательные вещи, предмет будущей гордости нации. Нормальное явление. Проходили десятилетия, публика, за неимением соловьев, наслаждалась певцами, которые звучали на бесптичье. Ведь такой индустрии… всего — нетленки, развлечений, товаров и услуг, как на Западе, в родном отечестве, конечно, не было, да и сейчас еще нет. Нам и сравнивать-то было не с чем, если кто из сорокалетних помнит «бурлящие семи-восьмидесятые». Тем не менее, разумеется, народные массы выбрали кое-что на свой вкус, продвинутая критика — кое-что на свой. В целом получилось довольно внушительное количество имен и названий. Хотя если все пересчитать, поделить на протяженность пространства-времени и на плотность населения, после чего вывести «коэффициент гениальности эпохи» — получится, вероятнее всего, нечто средненькое. Никаких «зарниц и всполохов», одна нормально-рутинная жизнь. Примерно такая же, как в наши дни.
Значит, нет объективных причин, по которым следует безоговорочно уважать прошлое и безотчетно отвергать настоящее. И надо жить полной жизнью, как ни банально звучит такой совет. Надо заниматься своим делом, надо любить себя и то, что создаешь. Надо радоваться тому, что существует вокруг, не рядясь в боа и кринолины. Воображаемый «золотой век» никогда не наступал и никогда не наступит. Любые времена по-своему трудны и по-своему хороши. А плохими они становятся тогда, когда ты начинаешь вовсю поддакивать «авторитетно настроенным» дядям и тетям, которым не нравится окружающее настоящее, зато ужасно нравится прошедшее. «Когда мы были молодые, и чушь прекрасную несли» — а фонтаны били, а розы цвели, а красивые женщины расчесывали свои роскошные волосы, пока с их героических мужей снимали скальп…
И все— таки поверь: так называемому «старшему поколению» нравится не столько само по себе прошлое, сколько они сами в прошлом — молодые, с роскошными волосами, в розах у фонтана. И если человек потерял связь с действительностью, причина обычно состоит не в «плохой» действительности, а в невозможности «мизантропа» ее контролировать. Ни окружающий его мир, ни его внутреннее «я» не поддаются больше ни приказам, ни уговорам, ни попыткам анализа и преобразования. Остается одно: брюзжать! К сожалению, мы постоянно находимся под влиянием «глубоких мыслителей», которые брюзжали, брюзжат и будут брюзжать. Это их бизнес — вызывать чувство вины в молодом поколении. Пусть восчувствуют, что пляшут на костях и ходят по трупам!
Но подобные «бури в унитазе» — не самое скверное последствие для нас, людей вполне молодых и активных. Самое худшее — дезориентация, которой особо подвержены люди среднего поколения. Совсем молодые наши сограждане настолько отдалены от событий тридцатилетней давности, что и рассказы о них воспринимают примерно так же, как «Песнь о Гайавате» — то ли ее оджибуэи сочинили лет пятьсот назад, то ли Гойко Митичу сценарист написал, назад этак лет… тоже много. Примерно столько же. А люди постарше частично и сами помнят, как оно было в нашем детстве далеко не золотом. И кумиров былого времени помнят, а некоторых и лично повидали — и Гайавату, и Виннету, и красотку Миннехаху… Сто раз. На широком формате. Нас легче склонить к убеждению: они были неподражаемые, божественные и потрясающие — и такие близкие, такие живые, совсем не каменные и не целлулоидные. Просто почти родня, предмет семейного обожания и гордости. «Не то, что нынешнее племя: Богатыри — не вы!» Да, весьма соблазнительно причислить себя к семейству и поколению богатырей (или почти богатырей) и окостенеть от важности, чем неустанным трудом добиваться успеха в этом суетном, непонятном и равнодушном мире.
Для придания себе значимости прямо-таки тянет всю себя посвятить «большому делу». Не дурацкому выскабливанию экономической ниши в голой скале постперестроечного смутного времени, а непосредственному отрыву от грешной земли и подъему в горние высоты. Чего мелочиться-то! Все там будем. Нечего и резину тянуть. Пойду выясню, в чем смысл жизни. На такую цель собственно жизни не жалко. Современники не оценят? Ну и черт с ними! Потомкам оставлю. А еще бродягой пойду по Руси и умру под забором. Вот вам!
Называется «назло маме уши отморожу». И все, что ниже — тоже. Такая уж у меня натура — ши-ро-ка-я! Только дура. И к тому же дура инфантильная. Все вышеописанное поведение сильно напоминает «происки и перегибы» молодежной протестной субкультуры, проявления которой связаны с серьезными гормональными изменениями в организме молодых людей в период полового созревания и установления собственного места в социальной иерархии. Переходя из мира детства в мир взрослых, тинейджеры так же норовят совершить подвиг, сложить голову, получить посмертно и — никаких тебе забот!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23