Вечером 28 мая наши эсминцы, эскортируя транспорты с десантом, оставили Сайпан. Принимая во внимание, что за нашим выходом могли следить подводные лодки противника, мы легли на ложный курс в западном направлении, прошли в точку западнее о. Тиниан и только потом повернули на юг. Одновременно с нами с острова Сайпан вышла эскадра адмирала Такео Курита в составе трех тяжелых крейсеров и двух эсминцев.
Главные силы Объединенного флота, ведомые суперлинкором "Ямато", вышли из Внутреннего моря 29 мая. Накануне, когда наш конвой уходил с Сайпана, отмечалась 37-я годовщина разгрома русского флота в Цусимском проливе, что все сочли хорошим предзнаменованием. Но у меня на сердце было тяжело. Что-то мне во всей этой операции не нравилось. Следующие шесть дней прошли монотонно, без всяких происшествий.
В 06:00 3 июня в нескольких милях прямо по курсу была обнаружена летающая лодка противника. Через некоторое время вражеский разведчик исчез в облаках, но не оставалось сомнений, что Мидуэй будет оповещен о нашем приближении. В этот момент мы находились в 600 милях юго-западнее Мидуэя.
Во второй половине дня с юга появились несколько больших самолетов. Зенитный огонь с крейсера "Дзинтцу" отогнал их, но вскоре они появились снова и снова были отогнаны зенитным огнем. Мы нервничали, поскольку не имели никакого прикрытия с воздуха. С наступлением темноты самолеты опять появились над нами. Мы опознали их как девять "летающих крепостей" "В-17". Крейсер и все эсминцы открыли зенитный огонь, но противник все-таки сбросил бомбы, которые упали примерно в 1000 метров от нас.
Мы уже понимали, что идем на противника, который полностью готов к бою. Но я почему-то перестал ощущать беспокойство. Попытки противника атаковать нас были нерешительными и слабыми. Я был убежден, что такого противника соединение адмирала Нагумо прихлопнет одним ударом.
На рассвете 5 июня погода испортилась. Все небо было затянуто тяжелыми свинцовыми тучами. Но, как ни странно, ветра не было.
Стоя на мостике "Амацукадзе", я чувствовал себя очень утомленным после бессонной ночи.
На мостик прибежал рассыльный, протянув мне бланк радиограммы. Я пробежал ее глазами и почувствовал, как у меня; останавливается сердце. Сообщение было с авианосца "Kara". В нем говорилось: "Подверглись бомбардировке с воздуха. На корабле сильный пожар".
Затем одна за другой последовали радиограммы, говорящие о сильных пожарах, вспыхнувших от попадания американских бомб, на авианосце "Сорю" и на флагманском корабле самого Нагумо авианосце "Акаги". Три авианосца, включая флагманский, загорелись почти одновременно!
Что это я читаю? Может быть я сплю и все это мне снится? Я потряс головой, чтобы убедиться, что все это происходит наяву. Я застонал и передал бланки лейтенанту Шимицу. Я видел, как дрожали его руки, когда он читал радиограммы.
Я оглянулся по сторонам. Наш конвой противолодочным зигзагом продолжал идти к своей цели. К нам уже давно не поступало никаких приказов.
А радиограммы продолжали идти потоком, и их содержание не оставляло уже сомнений в точности их текстов. Могучее авианосное соединение адмирала Нагумо было разгромлено вдребезги.
Наконец, в 09:20, пришел Оперативный приказ No 154, предписывая нашим транспортам "временно отвернуть в северном направлении", а "всем боевым кораблям - атаковать противника севернее Мидуэя".
Подчиняясь этому приказу, шестнадцать транспортов с десантом под эскортом сторожевиков медленно развернулись и стали уходить на север. А наши шесть эсминцев, ведомые крейсером "Дзинтцу", увеличив скорость до 30 узлов, ринулись к Мидуэю.
В 10:10 был получен Оперативный приказ No 156, объявляющий о том, что операция по захвату Мидуэя "откладывается". Нам же предписывалось подойти к атоллу и подвергнуть его бомбардировке с моря. Мы находились в 300 милях и в 10 часах хода от Мидуэя, продолжая свой путь без каких-либо помех, если не считать очередного кошмарного сообщения (в 14:30) о том, что наш последний авианосец "Хирю" подвергся удару с воздуха и охвачен пожаром.
В 16:15 адмирал Исороку Ямамото отдал свой третий приказ, в котором остаткам соединения Нагумо предлагалось "втянуть противника в ночной бой и разгромить его". В приказе не только ничего не говорилось о потере соединением Нагумо всех четырех авианосцев, но, напротив, подчеркивалось, что американский флот "практически уничтожен и отходит на восток".
Даже имея ограниченную информацию об этом бое, я, ведя свой эсминец к Мидуэю, не переставал удивляться, как адмирал Ямамото мог отдать подобный приказ. Позднее выяснилось, что главком таким образом хотел поднять боевой дух подчиненных, но тогда мне казалось, что адмирал полностью потерял здравый смысл.
В 21:30 радио приняло сообщение адмирала Нагумо, в котором подчеркивалась вся фальшь предыдущего приказа Ямамото: "Соединение противника из 5 авианосцев, 6 крейсеров и 15 эсминцев двигается в западном направлении. Отхожу на северо-запад, эскортируя горящий "Хирю".
Через два часа Ямамото отдал следующий приказ, где снова настоятельно требовалось нанести по противнику "сокрушительный удар".
Когда этот приказ дошел до нашего эсминца, я с мостика увидел вдали, на расстоянии около 5000 метров, пылающий корабль. Сверившись с картой, мы поняли, что это был авианосец "Акаги". Я вспомнил горящие корабли противника в Яванском море. Теперь пришел и наш черед. В Яванском море союзники совершили больше ошибок, чем японцы. У Мидуэя ошибки и глупости совершали одни японцы.
Незадолго до полуночи мы получили приказ, отменяющий операцию по захвату Мидуэя и предписывающий присоединиться к главным силам адмирала Ямамото.
2
Сражение у Мидуэя изменило обстановку в войне на Тихом океане в пользу Соединенных Штатов. Однако если соединение Нагумо было полностью уничтожено в бою у Мидуэя, это еще не означало крушения нашего флота, остававшегося достаточно мощным, чтобы на равных сражаться с американцами. С моей точки зрения, окончательное поражение японского флота произошло из-за целой серии стратегических и тактических ошибок, допущенных адмиралом Ямамото после Мидуэя в морских сражениях у Гуадалканала, где высадились американцы в начале августа 1942 года.
Отступив от Мидуэя, Ямамото привел соединения Объединенного флота на остров Трук, а затем вернулся в воды метрополии. Таким образом, когда американцы начали высадку на Гуадалканал, главные силы японского флота находились на базах японского Внутреннего моря в 2700 милях от зоны боевых действий. После этого Ямамото начал посылать к Гуадалканалу наши корабли небольшими группами, предоставив американцам прекрасную возможность перемолоть весь Объединенный флот по частям...
10 июня, получив приказ об отмене захвата Мидуэя, мы снова вступили в охранение транспортов и отконвоировали их на Трук, куда прибыли 15 июня. Через два дня мы направились в Японию, прибыв в Йокосуку 21 июня, а затем перешли на свою базу в Куре. Со всех участников сражения у атолла Мидуэй взяли подписку о неразглашении результатов боя. Все документы об этом сражении получили гриф "Совершенно секретно", а выпущенное официальное коммюнике говорило об очередной победе нашего флота, преувеличив в несколько раз потери американцев и соответственно преуменьшив собственные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Главные силы Объединенного флота, ведомые суперлинкором "Ямато", вышли из Внутреннего моря 29 мая. Накануне, когда наш конвой уходил с Сайпана, отмечалась 37-я годовщина разгрома русского флота в Цусимском проливе, что все сочли хорошим предзнаменованием. Но у меня на сердце было тяжело. Что-то мне во всей этой операции не нравилось. Следующие шесть дней прошли монотонно, без всяких происшествий.
В 06:00 3 июня в нескольких милях прямо по курсу была обнаружена летающая лодка противника. Через некоторое время вражеский разведчик исчез в облаках, но не оставалось сомнений, что Мидуэй будет оповещен о нашем приближении. В этот момент мы находились в 600 милях юго-западнее Мидуэя.
Во второй половине дня с юга появились несколько больших самолетов. Зенитный огонь с крейсера "Дзинтцу" отогнал их, но вскоре они появились снова и снова были отогнаны зенитным огнем. Мы нервничали, поскольку не имели никакого прикрытия с воздуха. С наступлением темноты самолеты опять появились над нами. Мы опознали их как девять "летающих крепостей" "В-17". Крейсер и все эсминцы открыли зенитный огонь, но противник все-таки сбросил бомбы, которые упали примерно в 1000 метров от нас.
Мы уже понимали, что идем на противника, который полностью готов к бою. Но я почему-то перестал ощущать беспокойство. Попытки противника атаковать нас были нерешительными и слабыми. Я был убежден, что такого противника соединение адмирала Нагумо прихлопнет одним ударом.
На рассвете 5 июня погода испортилась. Все небо было затянуто тяжелыми свинцовыми тучами. Но, как ни странно, ветра не было.
Стоя на мостике "Амацукадзе", я чувствовал себя очень утомленным после бессонной ночи.
На мостик прибежал рассыльный, протянув мне бланк радиограммы. Я пробежал ее глазами и почувствовал, как у меня; останавливается сердце. Сообщение было с авианосца "Kara". В нем говорилось: "Подверглись бомбардировке с воздуха. На корабле сильный пожар".
Затем одна за другой последовали радиограммы, говорящие о сильных пожарах, вспыхнувших от попадания американских бомб, на авианосце "Сорю" и на флагманском корабле самого Нагумо авианосце "Акаги". Три авианосца, включая флагманский, загорелись почти одновременно!
Что это я читаю? Может быть я сплю и все это мне снится? Я потряс головой, чтобы убедиться, что все это происходит наяву. Я застонал и передал бланки лейтенанту Шимицу. Я видел, как дрожали его руки, когда он читал радиограммы.
Я оглянулся по сторонам. Наш конвой противолодочным зигзагом продолжал идти к своей цели. К нам уже давно не поступало никаких приказов.
А радиограммы продолжали идти потоком, и их содержание не оставляло уже сомнений в точности их текстов. Могучее авианосное соединение адмирала Нагумо было разгромлено вдребезги.
Наконец, в 09:20, пришел Оперативный приказ No 154, предписывая нашим транспортам "временно отвернуть в северном направлении", а "всем боевым кораблям - атаковать противника севернее Мидуэя".
Подчиняясь этому приказу, шестнадцать транспортов с десантом под эскортом сторожевиков медленно развернулись и стали уходить на север. А наши шесть эсминцев, ведомые крейсером "Дзинтцу", увеличив скорость до 30 узлов, ринулись к Мидуэю.
В 10:10 был получен Оперативный приказ No 156, объявляющий о том, что операция по захвату Мидуэя "откладывается". Нам же предписывалось подойти к атоллу и подвергнуть его бомбардировке с моря. Мы находились в 300 милях и в 10 часах хода от Мидуэя, продолжая свой путь без каких-либо помех, если не считать очередного кошмарного сообщения (в 14:30) о том, что наш последний авианосец "Хирю" подвергся удару с воздуха и охвачен пожаром.
В 16:15 адмирал Исороку Ямамото отдал свой третий приказ, в котором остаткам соединения Нагумо предлагалось "втянуть противника в ночной бой и разгромить его". В приказе не только ничего не говорилось о потере соединением Нагумо всех четырех авианосцев, но, напротив, подчеркивалось, что американский флот "практически уничтожен и отходит на восток".
Даже имея ограниченную информацию об этом бое, я, ведя свой эсминец к Мидуэю, не переставал удивляться, как адмирал Ямамото мог отдать подобный приказ. Позднее выяснилось, что главком таким образом хотел поднять боевой дух подчиненных, но тогда мне казалось, что адмирал полностью потерял здравый смысл.
В 21:30 радио приняло сообщение адмирала Нагумо, в котором подчеркивалась вся фальшь предыдущего приказа Ямамото: "Соединение противника из 5 авианосцев, 6 крейсеров и 15 эсминцев двигается в западном направлении. Отхожу на северо-запад, эскортируя горящий "Хирю".
Через два часа Ямамото отдал следующий приказ, где снова настоятельно требовалось нанести по противнику "сокрушительный удар".
Когда этот приказ дошел до нашего эсминца, я с мостика увидел вдали, на расстоянии около 5000 метров, пылающий корабль. Сверившись с картой, мы поняли, что это был авианосец "Акаги". Я вспомнил горящие корабли противника в Яванском море. Теперь пришел и наш черед. В Яванском море союзники совершили больше ошибок, чем японцы. У Мидуэя ошибки и глупости совершали одни японцы.
Незадолго до полуночи мы получили приказ, отменяющий операцию по захвату Мидуэя и предписывающий присоединиться к главным силам адмирала Ямамото.
2
Сражение у Мидуэя изменило обстановку в войне на Тихом океане в пользу Соединенных Штатов. Однако если соединение Нагумо было полностью уничтожено в бою у Мидуэя, это еще не означало крушения нашего флота, остававшегося достаточно мощным, чтобы на равных сражаться с американцами. С моей точки зрения, окончательное поражение японского флота произошло из-за целой серии стратегических и тактических ошибок, допущенных адмиралом Ямамото после Мидуэя в морских сражениях у Гуадалканала, где высадились американцы в начале августа 1942 года.
Отступив от Мидуэя, Ямамото привел соединения Объединенного флота на остров Трук, а затем вернулся в воды метрополии. Таким образом, когда американцы начали высадку на Гуадалканал, главные силы японского флота находились на базах японского Внутреннего моря в 2700 милях от зоны боевых действий. После этого Ямамото начал посылать к Гуадалканалу наши корабли небольшими группами, предоставив американцам прекрасную возможность перемолоть весь Объединенный флот по частям...
10 июня, получив приказ об отмене захвата Мидуэя, мы снова вступили в охранение транспортов и отконвоировали их на Трук, куда прибыли 15 июня. Через два дня мы направились в Японию, прибыв в Йокосуку 21 июня, а затем перешли на свою базу в Куре. Со всех участников сражения у атолла Мидуэй взяли подписку о неразглашении результатов боя. Все документы об этом сражении получили гриф "Совершенно секретно", а выпущенное официальное коммюнике говорило об очередной победе нашего флота, преувеличив в несколько раз потери американцев и соответственно преуменьшив собственные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70