Эти офицеры были призваны к порядку. Нескольких наиболее неугомонных в их крамольном возмущении отправили на фронт, где они получили возможность пополнить свой запас недоумений по поводу непонятной неповоротливости их верховного командования.
Прошло около суток, и атавцы столь же неожиданно совершили по льду озера Гаспарона ночной налет на остров того же названия, который полукольцом замыкает акваторий Гаспаронского порта. В самый город они, видимо, и не собирались входить. Их отшвырнули на атавский берег озера в результате очень эффектного и еще более кровавого сражения на льду и близлежащих пирсах Гаспаронского порта.
И снова они при отходе якобы в спешке оставили полигонцам в портовых складах неизвестно зачем завезенные в самую ночь налета сотни ящиков с авиационными приборами, захватив взамен их неизвестно как оказавшееся здесь огромное количество никеля.
И снова полигонские офицеры, солдаты и просто граждане поражались из ряда вон выходящей нерасторопностью своего командования, потому что и на сей раз ничего не стоило перехватить атавцев на середине озера, отбить у них и никель и охоту к дальнейшим налетам. Пошли разговоры, сначала исподтишка, а потом все громче и громче, что невредно было бы кому следует разобраться, что за странное затмение нашло вдруг на полигонских генералов, и что стоило бы потщательней расследовать, кем именно из промышленных заправил и с какой целью было отдано безумное или предательское распоряжение о концентрации на гаспаронских складах, на самой границе с Атавией и уже во время войны таких огромных количеств важнейшего стратегического сырья.
По армии, а затем и по всей стране поползли слухи об измене, и чтобы не подливать масла в огонь, представители обоих главнокомандований на экстренном совещании в Хотаре договорились временно прекратить эти своеобразные военные действия, которые в хотарском соглашении значились под маловыразительной и еще менее воинственной графой: «челночные обменные операции с контокоррентным расчетом».
Тем более, что и в Атавии настроение населения оставляло желать лучшего.
В пятницу утром, часа за полтора до очередного утреннего налета, Дэн Вервэйс с такой силой постучался в двери обезлюдевшей квартиры Онли Наудуса, что наверху, на чердаке Карпентер окончательно решил сегодня же убираться отсюда. Тем более, что ему два дня как уже подыскали неплохое убежище в подвале одного разбомбленного домишки.
Заспанный Наудус приоткрыл дверь. Он был в помятой и застиранной голубой пижаме с короткими рукавами и еще более короткими штанами.
– Он спит! – возмутился изобретательный репортер. – Человек спит, когда его счастье гуляет совсем рядом! Убить его мало! Одевайтесь.
– А в чем дело? – брюзгливо отозвался Онли. – Опять какие-нибудь фантазии?
– Фантазии?! Я вам дам фантазии!.. Берите все свои капиталы – и за мной! Сколько у вас денег?
– Денег? Четыре сотни.
– Не бойтесь, я не собираюсь их у вас занимать. У вас же было около тысячи шестисот кентавров… Я же сам писал об этом…
– У меня ровно четыре сотни, – раздраженно повторил Онли. – А в чем дело?
– Похоже, что можно очень неплохо заработать. По крайней мере сто на сто. А то и все двести на сто… Нет, у вас и в самом деле только четыре сотни? Лично я наскреб без малого полтысячи. Ну, ничего, попробуем взять тысячи на две в долг… Только бы не опоздать. Через час все уже узнают…
– Да ну вас! – рассердился Онли. – Скажите толком, о чем речь? Что все узнают?
– О сухом законе! – понизил голос Дэн Вервэйс, хотя никого кругом не было. – Да впустите меня, наконец, в свое логово! – Онли, все еще ничего не понимая, пропустил его в квартиру и захлопнул дверь на замок. – Вчера по стране началась кампания за введение «сухого закона». Значит, это дело двух-трех дней. Ясно? Значит, спиртное будет на вес золота. Значит, тот, кто не дурак, закупит спиртного сколько влезет, упрячет в укромном местечке и будет потихонечку делать себе на этом кентавры… Понятно, баранья голова?
«Боже мой! – сокрушенно подумал Онли, торопливо натягивая брюки. Дернуло меня отдавать Энн тысячу двести кентавров!.. Как будто нельзя было повременить с этим хотя бы недельку-другую… Все равно она со мной не помирилась. А что, если сбегать сейчас к ней и попробовать занять у нее эти деньги? Под приличный процент… Все равно выгодно… Черта с два! Не даст».
Он кое-как завершил свой туалет, и они побежали к виноторговцу Крашке покупать у него на все свои наличные деньги, а по возможности и в кредит, вино, виски, коньяк – все, что попадется, покупать, пока никто еще в Кремпе, кроме них и закадычного друга Дэна – радиста, не знал о том, что со дня на день можно ожидать введения «сухого закона».
Им удалось воспользоваться неосведомленностью господина Крашке и купить у него крупную партию спиртного с кредитом в четыре тысячи кентавров. Потом Дэн, не спросясь у хозяина, выкатил из гаражика типографии дряхлый грузовичок и тайком, стараясь никому не попадаться на глаза, вывез их покупку в сарай Наудуса, который, как нам уже известно, иногда назывался гаражом без всякого на то основания. Выгрузив спиртное, Дэн поставил грузовик на место, а сам вернулся к Онли, и они вдвоем зарыли драгоценные ящики поглубже в землю, чтобы нельзя было нащупать их во время возможного обыска и чтобы их, упаси боже, не повредило, если где-нибудь поблизости грохнется бомба.
А так как фортуна никогда не гуляет в одиночку, то в тот же день новоявленный компаньон Онли – Дэн Вервэйс кубарем скатился в убежище, где отсиживался от бомбежки Онли Наудус, и вручил ему телеграмму из Боркоса:
«Кремп редактору газеты прошу передать Онли Наудусу одному из первых добровольцев атаво-полигонской войны привет уважение приглашение должность секретаря тире камердинера освобождение из армии пропуск на выезд из зараженной зоны обеспечиваю точка о согласии жду немедленного телеграфного подтверждения точка оклад жалованья на тридцать процентов больше предложенного кем бы то ни было точка Фред Патоген».
Вот оно, настоящее, долгожданное, шуршащее шелками и кентаврами счастье! У Онли закружилась голова, и он упал бы, если бы его не подхватил восторженно хихикавший Дэн.
– Значит, как? – спросил репортер, бережно усаживая его на скамью. Телеграфировать, что ты согласен? Ты не беспокойся, – он понизил голос, вино я и без тебя загоню наилучшим образом.
Он бешено завидовал своему новому другу. О, если бы ему выпало счастье получить такое приглашение! Уж будьте спокойны, он-то не растерялся бы! Он бы в два месяца стал самым нужным человеком для этого молодого богача Патогена! Но поскольку приглашение получил не он, а этот рохля Наудус, Дэн считал необходимым как можно прочней закрепить свою дружбу с этим счастливчиком.
Не откладывая дела в долгий ящик, они тут же отправились на телеграф и подтвердили согласие Онли поступить на службу к младшему Патогену.
Спустя полчаса Наудусу принесли новое предложение, на сей раз от одной из крупнейших рекламных компаний. Сумма предложенного ему оклада была столь велика, что Онли решил, что кто-то, скорее всего Дэн, его разыгрывает. Он не поленился сбегать на телеграф и удостоверился, что эта телеграмма самая доподлинная и прибыла самым натуральным образом из Фарабона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119