От удара автоматчик опрокинулся, вновь извернулся и выстрелил по кабине сельскохозяйственной "боевой машины". Иван согнулся, залез под руль, продолжая жать на педаль газа. Трактор буксовал, но медленно толкал искореженную "девятку". Выстрелы, лязг железа отвлекли Махмуда на доли секунды, он считал, что есть момент оглянуться - гяур как раз свалился на землю. Андрей носком левой ноги зацепил противника за щиколотку, а правой ударил чуть ниже колена. Отработанный прием, спасибо Симонову. Махмуд запрыгал на одной ноге, но освободиться от такого неожиданного зацепа нелегко. Тяжко рухнул на землю. И теперь Андрей был сверху. Крепким задом упал на грудь камикадзе, пригвоздил кинжалом откинутую в сторону кисть руки противника к земле.
- Лежать, сволочь!
Оставив кинжал, взял Махмуда за горло.
- Придушу!
Трактор заглох от усилий. Иван распахнул дверь кабины и спрыгнул на землю. "Девятку" перевернуло на бок. Пассажир с автоматом вывалился из нее, лежал без движения рядом.
Андрей с трудом удерживал на лопатках раненого Махмуда. Подбежавший Харитоненко применил безжалостный прием, принятый в зоне - запустил большой палец в глаз поверженного. Камикадзе взвыл от боли, но бывший вор все давил ему на глазное яблоко, пока Гусаров не отбросил его руку.
- Отдай бронежилет, дурак, не дай нам ещё один грех на душу взять. Снимай и проваливай!
Гордый горец кричал, плевался, но вдруг изловчился и крепко саданул лбом в нос склоненного над ним Гусарова. Это больно. Невольные слезы застлали глаза.
- Тогда получи! - Андрей с размаху ударил двумя сцепленными руками по лицу поверженного.
- Отключка, - выдал заключение Харитоненко.
Гусаров тяжело встал.
- Действительно камикадзе! Чуть до убийства не довел.
- Чего ты их так называешь? Камикадзе - это у грузин такие фамилии: Камикадзе, Шеварнадзе, Сталинидзе там...
После схватки, после всего, что произошло за последнее время, Гусарова прорвало. Он расхохотался и в три приема попросил озадаченного Харитоненко стащить треклятый броник с лежащего тела.
- О, совсем екнулся от крови, мент поганый. На, хлебни лекарства. Иван достал одну из фляжек, не выбываемых из его одежд. - Валялся тут полчаса с радиоактивным существом. Хоть бы перерывчик сделал, таблетку бы принял... Все-то не выглуши!
Харитоненко вскочил, держа в руках бронежилет и отнял фляжку. Первым глотком он поперхнулся.
- Руки вверх! Лечь на землю! Лицом вниз! - донеслось со стороны шоссе.
На краю насыпи стоял человек в милицейской форме с автоматом наизготовку.
- Песец, - кашлянул Иван.
Гусаров покорно опустился на колени и лег. Лег так, как обычно сам укладывал бандитов. Он-то знал, как его "гоблины" успокаивают собирающихся вступить в переговоры. Харитоненко улегся рядом.
- Мать моя женщина! Сидел бы себе в яме у нашего Мухтара... Тебя, Андрюша, в отдельную ментовскую поместят или вместе со мной "опускать" будут?
- Не разговаривать! - раздалось над ними.
На вид флегматичный капитан милиции в потертых форменных брюках, но в новой рубашке с погонами, едва удерживающей нижней окантовкой объемный живот, подошел сначала к чеченцу.
- О, чучмек... Вы сдурели, что ли?
Капитану было чему дивиться. С насыпи он видел картину раздевания человека, тут же пьянство, тут же дикий хохот. А до этого ему рассказали в селе о двух ненормальных с большими деньгами.
Утром он, участковый, завел свой "моцик", иначе "пердунец", и "покушпылил" на бахчу мимо Еврейской Балки. Поравнявшись с белым обелиском, поставленным над оврагом в память о расстрелянных здесь в войну евреях, согнанных немцами со всего района, капитан не поверил ушам. Та-та-та! Та-та-та! Господи ты, Боже мой! Вроде и самогон вчерашний утречком нейтрализовал рассолом. Напиток у Шевченчихи всегда добрым был... Заглушил "пердунца". Та-та-та! Автомат! Немцы в городе!
В войну тетку Рашельку, нынешнюю соседку его, из этого оврага ночью казак Неило вытащил из-под трупов после расстрела, пищала тоненько, придавленная. Полгода в пустом сундуке жила-хоронилась. Английский теперь в школе преподает его сыну.
Батюшки святы! А вот и сынок его! Пробежав, согнувшись, вдоль оврага, упал, глянул вниз, а там - пацанята с автоматом. И Петро его в кусок рубероида целится. Та-та-та! Сел участковый, пошарил глазами, схватил со злости каменюку, да как швырнул по цели!
- А ну брось его! Брось счас же! Я вот тебе, гаденку, всыплю по первое число. Ах вы цуцики! - заметался участковый по краю обрыва в поиске спуска.
Не нашел подходящего и прямо на заднице, почти вертикально соскользнул вниз. Куда там! Вся пацанская стайка во главе с Петюней порхнула в разные стороны. Одного только зацепил капитан.
- Ты чей?
Молчит. Тут все упрямые, казачата. Привычно стащил рубашку с сопляка. По рубашкам всегда находил родителей нашкодивших чертенят. Автомат поднял. Новенький.
- Откуда оружие? Ты принес?
- Не, - с удовольствием ответил мальчуган. - Пацаны на сеновале нашли. Там двое дядек ночевали.
- Ладно, пусть мамка за рубашкой зайдет. - Участковый забеспокоился. Двое с оружием были в селе. - Как вы отсюда вылезаете?
Пацан показал тропинку. Неподалеку от мотоцикла стоял Петро.
- Патроны ещё есть?
- Не, мне последние достались.
- Садись, поехали.
Сын не ослушался. Помчались. У своего двора высадил мальчугана и приказал, чтоб до его возвращения на улицу не выходили ни он ни сестра, ни мать.
- Ясно?!
У сеновала мужики резали сало.
- Да, они че-то про автомат гов-в-орили...
Капитан поехал вдоль тракторной колеи...
- Точно, сдурели... Автомат это ваш? Ваш. Ну-кось, дай карманы пощупаю. Тихонько лежи. Гахну из пушки, и ничего мне не будет. Во что натворили!
Участковый положил незаряженный автомат на землю, вынул приготовленный заранее табельный пистолет и ощупал боковые карманы Иванова пиджака. Из одного извлек "флакон с лекарством", из другого - банковскую упаковку кредиток.
- Ого! Капиталисты. Откуда?
- Я из Петербурга, - ответил Гусаров, не видевший, чем занимался офицер.
- Будешь из Магадана. Я спрашиваю, откуда такие деньги?
- Не деньги это, а бумага нарезанная...
- Молчи ты! Тебе все равно вышка, а мне фальшивомонетничество ещё приклепают, - затосковал Иван. - Морда джабраильская... Где твоя Галька, почему не предупредила?
- Говорить, только когда я спрашиваю! - прикрикнул участковый. Оружие есть?
- Было бы, не стал бы кинжалом рубиться.
- Правильно, а автомат у меня. Ну что ж, вставайте, руки за головы и пошли на шоссе, а то мне ещё чуркам помочь надо. Первую помощь оказать, как в наставлениях пишут.
Андрей встал и взглянул на участкового.
- Какие наставления, Никита, ты их читал?
Капитан не выказал ни удивления, ни интереса к обращению на "ты" и по имени. Просто стоял и смотрел на незнакомую бородатую физиономию пришлого мужика. Все больше стало здесь неприятных личностей, да как и везде, наверно. "Новые русские"...
- Слушатель Омской школы уголовного розыска Андрей Гусаров! - слегка подтянувшись, сказал верзила.
Не то, что фамилия была знакома, не то, что упомянута школа, где он учился, а специфическое произношение слова "слушатель" с ударением на "а" слегка разбудило сотрудника милиции.
- В бандиты подался, бывший слушатель? - спросил он с тем же ударением.
- А у тебя ещё фамилия питьевая.
И это было правдой. Слушатели шутили перед стипендией:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
- Лежать, сволочь!
Оставив кинжал, взял Махмуда за горло.
- Придушу!
Трактор заглох от усилий. Иван распахнул дверь кабины и спрыгнул на землю. "Девятку" перевернуло на бок. Пассажир с автоматом вывалился из нее, лежал без движения рядом.
Андрей с трудом удерживал на лопатках раненого Махмуда. Подбежавший Харитоненко применил безжалостный прием, принятый в зоне - запустил большой палец в глаз поверженного. Камикадзе взвыл от боли, но бывший вор все давил ему на глазное яблоко, пока Гусаров не отбросил его руку.
- Отдай бронежилет, дурак, не дай нам ещё один грех на душу взять. Снимай и проваливай!
Гордый горец кричал, плевался, но вдруг изловчился и крепко саданул лбом в нос склоненного над ним Гусарова. Это больно. Невольные слезы застлали глаза.
- Тогда получи! - Андрей с размаху ударил двумя сцепленными руками по лицу поверженного.
- Отключка, - выдал заключение Харитоненко.
Гусаров тяжело встал.
- Действительно камикадзе! Чуть до убийства не довел.
- Чего ты их так называешь? Камикадзе - это у грузин такие фамилии: Камикадзе, Шеварнадзе, Сталинидзе там...
После схватки, после всего, что произошло за последнее время, Гусарова прорвало. Он расхохотался и в три приема попросил озадаченного Харитоненко стащить треклятый броник с лежащего тела.
- О, совсем екнулся от крови, мент поганый. На, хлебни лекарства. Иван достал одну из фляжек, не выбываемых из его одежд. - Валялся тут полчаса с радиоактивным существом. Хоть бы перерывчик сделал, таблетку бы принял... Все-то не выглуши!
Харитоненко вскочил, держа в руках бронежилет и отнял фляжку. Первым глотком он поперхнулся.
- Руки вверх! Лечь на землю! Лицом вниз! - донеслось со стороны шоссе.
На краю насыпи стоял человек в милицейской форме с автоматом наизготовку.
- Песец, - кашлянул Иван.
Гусаров покорно опустился на колени и лег. Лег так, как обычно сам укладывал бандитов. Он-то знал, как его "гоблины" успокаивают собирающихся вступить в переговоры. Харитоненко улегся рядом.
- Мать моя женщина! Сидел бы себе в яме у нашего Мухтара... Тебя, Андрюша, в отдельную ментовскую поместят или вместе со мной "опускать" будут?
- Не разговаривать! - раздалось над ними.
На вид флегматичный капитан милиции в потертых форменных брюках, но в новой рубашке с погонами, едва удерживающей нижней окантовкой объемный живот, подошел сначала к чеченцу.
- О, чучмек... Вы сдурели, что ли?
Капитану было чему дивиться. С насыпи он видел картину раздевания человека, тут же пьянство, тут же дикий хохот. А до этого ему рассказали в селе о двух ненормальных с большими деньгами.
Утром он, участковый, завел свой "моцик", иначе "пердунец", и "покушпылил" на бахчу мимо Еврейской Балки. Поравнявшись с белым обелиском, поставленным над оврагом в память о расстрелянных здесь в войну евреях, согнанных немцами со всего района, капитан не поверил ушам. Та-та-та! Та-та-та! Господи ты, Боже мой! Вроде и самогон вчерашний утречком нейтрализовал рассолом. Напиток у Шевченчихи всегда добрым был... Заглушил "пердунца". Та-та-та! Автомат! Немцы в городе!
В войну тетку Рашельку, нынешнюю соседку его, из этого оврага ночью казак Неило вытащил из-под трупов после расстрела, пищала тоненько, придавленная. Полгода в пустом сундуке жила-хоронилась. Английский теперь в школе преподает его сыну.
Батюшки святы! А вот и сынок его! Пробежав, согнувшись, вдоль оврага, упал, глянул вниз, а там - пацанята с автоматом. И Петро его в кусок рубероида целится. Та-та-та! Сел участковый, пошарил глазами, схватил со злости каменюку, да как швырнул по цели!
- А ну брось его! Брось счас же! Я вот тебе, гаденку, всыплю по первое число. Ах вы цуцики! - заметался участковый по краю обрыва в поиске спуска.
Не нашел подходящего и прямо на заднице, почти вертикально соскользнул вниз. Куда там! Вся пацанская стайка во главе с Петюней порхнула в разные стороны. Одного только зацепил капитан.
- Ты чей?
Молчит. Тут все упрямые, казачата. Привычно стащил рубашку с сопляка. По рубашкам всегда находил родителей нашкодивших чертенят. Автомат поднял. Новенький.
- Откуда оружие? Ты принес?
- Не, - с удовольствием ответил мальчуган. - Пацаны на сеновале нашли. Там двое дядек ночевали.
- Ладно, пусть мамка за рубашкой зайдет. - Участковый забеспокоился. Двое с оружием были в селе. - Как вы отсюда вылезаете?
Пацан показал тропинку. Неподалеку от мотоцикла стоял Петро.
- Патроны ещё есть?
- Не, мне последние достались.
- Садись, поехали.
Сын не ослушался. Помчались. У своего двора высадил мальчугана и приказал, чтоб до его возвращения на улицу не выходили ни он ни сестра, ни мать.
- Ясно?!
У сеновала мужики резали сало.
- Да, они че-то про автомат гов-в-орили...
Капитан поехал вдоль тракторной колеи...
- Точно, сдурели... Автомат это ваш? Ваш. Ну-кось, дай карманы пощупаю. Тихонько лежи. Гахну из пушки, и ничего мне не будет. Во что натворили!
Участковый положил незаряженный автомат на землю, вынул приготовленный заранее табельный пистолет и ощупал боковые карманы Иванова пиджака. Из одного извлек "флакон с лекарством", из другого - банковскую упаковку кредиток.
- Ого! Капиталисты. Откуда?
- Я из Петербурга, - ответил Гусаров, не видевший, чем занимался офицер.
- Будешь из Магадана. Я спрашиваю, откуда такие деньги?
- Не деньги это, а бумага нарезанная...
- Молчи ты! Тебе все равно вышка, а мне фальшивомонетничество ещё приклепают, - затосковал Иван. - Морда джабраильская... Где твоя Галька, почему не предупредила?
- Говорить, только когда я спрашиваю! - прикрикнул участковый. Оружие есть?
- Было бы, не стал бы кинжалом рубиться.
- Правильно, а автомат у меня. Ну что ж, вставайте, руки за головы и пошли на шоссе, а то мне ещё чуркам помочь надо. Первую помощь оказать, как в наставлениях пишут.
Андрей встал и взглянул на участкового.
- Какие наставления, Никита, ты их читал?
Капитан не выказал ни удивления, ни интереса к обращению на "ты" и по имени. Просто стоял и смотрел на незнакомую бородатую физиономию пришлого мужика. Все больше стало здесь неприятных личностей, да как и везде, наверно. "Новые русские"...
- Слушатель Омской школы уголовного розыска Андрей Гусаров! - слегка подтянувшись, сказал верзила.
Не то, что фамилия была знакома, не то, что упомянута школа, где он учился, а специфическое произношение слова "слушатель" с ударением на "а" слегка разбудило сотрудника милиции.
- В бандиты подался, бывший слушатель? - спросил он с тем же ударением.
- А у тебя ещё фамилия питьевая.
И это было правдой. Слушатели шутили перед стипендией:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74