Психов вокруг и так полно, не хватало еще расследовать их бредни. Статья об убийстве Пупыша получилась так себе, средняя… Версии, версии — и ни одного факта.
* * *
…Через неделю после выхода «Явки с повинной» в Агентстве раздался звонок.
— Вас беспокоят из областной прокуратуры, зовут меня Сергей Петрович Середа. Прокурор-криминалист.
— Так, слушаю вас…
— Прочитал я материалы об убийстве Пупыша и готов вам кое-что предложить.
Не хотелось бы по телефону, но тему могу обозначить — внутренняя жизнь нефтяной империи покойного Пупыша. Уверяю вас — это безумно интересно…
* * *
…Трасса Санкт-Петербург-Таллин. Поселок Лялицы. Взмах жезла гаишника. «Шестерка» тормозит.
Сейчас или никогда!
В бок Дроздову уперся ствол. «Сиди тихо, дурень!» — прошипел Кривой. Скиф приготовил права и десятидолларовую купюру.
Только сейчас, другого шанса не будет…
Гаишник приближается… Ударить в зубы Кривому, распахнуть дверцу… А дальше? Спасение ли это? Они ведь все равно из-под земли достанут, у них все схвачено, все менты куплены.
— Помогите!
Дроздов рванул к посту ГАИ, за ним выскочил один из пассажиров «шестерки», хватаясь за кобуру. Но «гаишников» оказалось много. Обошлось без стрельбы.
Пассажиров «шестерки» и водителя ткнули мордами в капот. Скоро уже подъехала опергруппа из Кингисеппа.
— Дрозд, — негромко сказал закованный в наручники Скиф. — Ты подписал себе приговор…
И тут же Скиф получил прикладом по спине…
Дроздову тоже на всякий случай нацепили «браслеты». Он трясся на ухабах в милицейском «газике», дремал и вспоминал весь кошмар последних дней.
* * *
Менеджер Северо-Западной нефтяной компании Валентин Дроздов ни разу не видел своего шефа Илью Пупыша. Но относился к нему с огромным уважением. Да и как могло быть иначе, если Валентин ежемесячно получат в конверте две тысячи долларов, а иногда, кроме них, и премии? Конечно, слухи вокруг Пупыша ходили разные, но… Меньше знаешь — крепче спишь.
И вот в Кириши, где Дроздов находился в командировке по делам компании, вдруг приехали двое парней из службы безопасности Пупыша — Скиф и Кривой.
Настоящие их имена Валентин не знал, да и никогда не стремился узнать. «Бросай все, шеф вызывает», — заявили парни.
Что ж, надо так надо… Но дальше начались странные вещи. В машине Дроздову завязали глаза. Когда он пытался возражать — ударили по голове. После «отключки» Дроздов обнаружил себя лежащим в сарае со связанными руками.
Скиф вылил на него ведро ледяной воды.
— Зачем заложил хозяина? — спросили его на первом допросе.
— Вы что, мужики, с дуба рухнули? — пробормотал разбитыми губами Дроздов.
И получил в челюсть.
Дроздова, действительно, неделю назад вызывали в Главное следственное управление, допрашивали по одному из уголовных дел, связанному с компанией. Но Валентин заранее согласовал все свои ответы на предполагаемые вопросы следователя с одним из замов Пупыша и от этой линии на допросе не отступал.
Ошибка? Ложный донос? Проверка?
Объяснить что-то парням оказалось невозможно. После серии избиений Дроздову объявили, что он приговаривается к месяцу исправительных работ…
Каких работ? Кем приговаривается?
Валентину даже не дали позвонить жене. Сказали: она в курсе, что командировка мужа задерживается. Целый месяц Дроздов вместе с двумя десятками таких же бедолаг — проштрафившихся работников компании из разных филиалов — пахал на ферме, как раб на плантации где-нибудь в Южной Америке. Копал ямы, клал кирпичи, рубил кустарник… Кормили работников вонючей баландой. Территория фермы охранялась часовыми. За плохую работу прилюдно пороли розгами.
Приезжал сюда и барин, Илья Пупыш.
Он вскользь глянул на своих рабов, и по губам его проскользнула брезгливая усмешка. С Пупышем были гости — пара известных депутатов Госдумы. Приехали они поохотиться. Жили Пупыш и гости в огромном тереме, к которому «рабам» запрещалось даже приближаться…
— Почему вы решили, что вас везут убивать? — спросил следователь у Дроздова.
— Я уже знал, что некоторые сотрудники фирмы бесследно пропали… Мне была уготована та же участь…
* * *
Конечно, я в своей оперской практике с чем только не сталкивался… Но то, что я услышал, показалось мне невероятным.
— Что ж не арестовали Пупыша, Сергей Петрович? — спросил я.
Середа развел руки.
— А как вы думаете, Георгий Михайлович, почему?
— Думаю, что свидетели куда-то подевались. Или отказались от своих показаний…
— Мыслите правильно.
И Середа рассказал, что на ферме оперативники не обнаружили ни одного раба… Что Валентин Дроздов после допроса в Кингисеппском РУВД больше нигде ни разу не появлялся. Жена его говорит, что с мужем давно не живет — но это не правда, в командировку в Кириши Дроздов уезжал из дому. А в следственном отделе в Кингисеппе случился пожар, и протокол допроса Дроздова сгорел с другими бумагами.
— Даже фотографии его нет ни одной, — сокрушенно вздохнул Середа.
— Быть не может! — удивился я. — А в паспортном столе?
— А он не был в Питере прописан, с Украины прибыл. Послали туда запрос, но он затерялся.
— Ну а приметы у Дроздова какие-нибудь есть? — допытывался я.
— Примета одна — татуировка. Птичка пингвин… Когда малолеткой был — в зону по дурости угодил, там и отметили его.
Так — так-так…
— Интересно, Сергей Петрович… А мне почему-то казалось, что пингвин — это что-то с морем связанное, с севером.
— Я тоже так раньше думал, Георгий Михайлович. Но я специально к Валдаеву обратился — знаете, наверное, нашего знатока тюремного фольклора?
Я кивнул — кто ж не знает легендарного опера…
— И Валдаев мне все объяснил.
«Пингвин» расшифровывается просто — прости и не грусти, виноватого искать не надо.
* * *
— Что с тобой? — тревожно спросила Галина, поставив подогревать ужин.
— Понимаешь, Галка, произошла страшная для меня вещь… Я перестал быть опером.
— Вот новость-то, — вздохнула жена.
— Нет, ты не поняла, дорогуша… Осталась у нас водка?
Галина недоуменно вынула из холодильника початую бутылку «Пятизвездной» и налила мне рюмку. Я выпил залпом и хрустнул огурцом.
— Я сейчас пять раз набирал номер Вадима Резакова, чтобы сообщить ему имя убийцы Пупыша. И не смог.
— Почему, Гоша? — удивленно спросила Галина.
— Вот и я о том же — почему? Наверное, потому что я уже не опер. Налей мне еще. И себе тоже…
Жена слушала мой рассказ полночи…
— Никогда бы не поверила, что ты будешь укрывать преступника, — вздохнула она. — Но тебе не нужен мой совет, ты уже все решил.
— А если нужен? — улыбнулся я.
— Ты все решил правильно. Пора спать, Гоша…
И я заснул.
* * *
— Я знал, что вы за мной придете, — вздохнул Дроздов, когда мы присели в беседке у моря. Накрапывал дождик, волны пенились.
— Скажите, Валентин…
— Павлович.
— …ведь Лом вас и пристроил сюда? Наверняка он решил использовать вашу ненависть к Пупышу и помог вам организовать убийство?
— Считайте, как хотите, — махнул рукой Дроздов. — Все равно на следствии я ничего не скажу.
— Пупыш узнал вас, когда приезжал сюда перед убийством?
— Думаю, что да… Поэтому я понял, что откладывать задуманное не стоит. Иначе он бы сам меня убрал.
— А где вы взяли «вальтер»?
— Когда-то давно ремонт в квартире делал… — Дроздов поднял опущенную голову.
1 2 3 4 5 6
* * *
…Через неделю после выхода «Явки с повинной» в Агентстве раздался звонок.
— Вас беспокоят из областной прокуратуры, зовут меня Сергей Петрович Середа. Прокурор-криминалист.
— Так, слушаю вас…
— Прочитал я материалы об убийстве Пупыша и готов вам кое-что предложить.
Не хотелось бы по телефону, но тему могу обозначить — внутренняя жизнь нефтяной империи покойного Пупыша. Уверяю вас — это безумно интересно…
* * *
…Трасса Санкт-Петербург-Таллин. Поселок Лялицы. Взмах жезла гаишника. «Шестерка» тормозит.
Сейчас или никогда!
В бок Дроздову уперся ствол. «Сиди тихо, дурень!» — прошипел Кривой. Скиф приготовил права и десятидолларовую купюру.
Только сейчас, другого шанса не будет…
Гаишник приближается… Ударить в зубы Кривому, распахнуть дверцу… А дальше? Спасение ли это? Они ведь все равно из-под земли достанут, у них все схвачено, все менты куплены.
— Помогите!
Дроздов рванул к посту ГАИ, за ним выскочил один из пассажиров «шестерки», хватаясь за кобуру. Но «гаишников» оказалось много. Обошлось без стрельбы.
Пассажиров «шестерки» и водителя ткнули мордами в капот. Скоро уже подъехала опергруппа из Кингисеппа.
— Дрозд, — негромко сказал закованный в наручники Скиф. — Ты подписал себе приговор…
И тут же Скиф получил прикладом по спине…
Дроздову тоже на всякий случай нацепили «браслеты». Он трясся на ухабах в милицейском «газике», дремал и вспоминал весь кошмар последних дней.
* * *
Менеджер Северо-Западной нефтяной компании Валентин Дроздов ни разу не видел своего шефа Илью Пупыша. Но относился к нему с огромным уважением. Да и как могло быть иначе, если Валентин ежемесячно получат в конверте две тысячи долларов, а иногда, кроме них, и премии? Конечно, слухи вокруг Пупыша ходили разные, но… Меньше знаешь — крепче спишь.
И вот в Кириши, где Дроздов находился в командировке по делам компании, вдруг приехали двое парней из службы безопасности Пупыша — Скиф и Кривой.
Настоящие их имена Валентин не знал, да и никогда не стремился узнать. «Бросай все, шеф вызывает», — заявили парни.
Что ж, надо так надо… Но дальше начались странные вещи. В машине Дроздову завязали глаза. Когда он пытался возражать — ударили по голове. После «отключки» Дроздов обнаружил себя лежащим в сарае со связанными руками.
Скиф вылил на него ведро ледяной воды.
— Зачем заложил хозяина? — спросили его на первом допросе.
— Вы что, мужики, с дуба рухнули? — пробормотал разбитыми губами Дроздов.
И получил в челюсть.
Дроздова, действительно, неделю назад вызывали в Главное следственное управление, допрашивали по одному из уголовных дел, связанному с компанией. Но Валентин заранее согласовал все свои ответы на предполагаемые вопросы следователя с одним из замов Пупыша и от этой линии на допросе не отступал.
Ошибка? Ложный донос? Проверка?
Объяснить что-то парням оказалось невозможно. После серии избиений Дроздову объявили, что он приговаривается к месяцу исправительных работ…
Каких работ? Кем приговаривается?
Валентину даже не дали позвонить жене. Сказали: она в курсе, что командировка мужа задерживается. Целый месяц Дроздов вместе с двумя десятками таких же бедолаг — проштрафившихся работников компании из разных филиалов — пахал на ферме, как раб на плантации где-нибудь в Южной Америке. Копал ямы, клал кирпичи, рубил кустарник… Кормили работников вонючей баландой. Территория фермы охранялась часовыми. За плохую работу прилюдно пороли розгами.
Приезжал сюда и барин, Илья Пупыш.
Он вскользь глянул на своих рабов, и по губам его проскользнула брезгливая усмешка. С Пупышем были гости — пара известных депутатов Госдумы. Приехали они поохотиться. Жили Пупыш и гости в огромном тереме, к которому «рабам» запрещалось даже приближаться…
— Почему вы решили, что вас везут убивать? — спросил следователь у Дроздова.
— Я уже знал, что некоторые сотрудники фирмы бесследно пропали… Мне была уготована та же участь…
* * *
Конечно, я в своей оперской практике с чем только не сталкивался… Но то, что я услышал, показалось мне невероятным.
— Что ж не арестовали Пупыша, Сергей Петрович? — спросил я.
Середа развел руки.
— А как вы думаете, Георгий Михайлович, почему?
— Думаю, что свидетели куда-то подевались. Или отказались от своих показаний…
— Мыслите правильно.
И Середа рассказал, что на ферме оперативники не обнаружили ни одного раба… Что Валентин Дроздов после допроса в Кингисеппском РУВД больше нигде ни разу не появлялся. Жена его говорит, что с мужем давно не живет — но это не правда, в командировку в Кириши Дроздов уезжал из дому. А в следственном отделе в Кингисеппе случился пожар, и протокол допроса Дроздова сгорел с другими бумагами.
— Даже фотографии его нет ни одной, — сокрушенно вздохнул Середа.
— Быть не может! — удивился я. — А в паспортном столе?
— А он не был в Питере прописан, с Украины прибыл. Послали туда запрос, но он затерялся.
— Ну а приметы у Дроздова какие-нибудь есть? — допытывался я.
— Примета одна — татуировка. Птичка пингвин… Когда малолеткой был — в зону по дурости угодил, там и отметили его.
Так — так-так…
— Интересно, Сергей Петрович… А мне почему-то казалось, что пингвин — это что-то с морем связанное, с севером.
— Я тоже так раньше думал, Георгий Михайлович. Но я специально к Валдаеву обратился — знаете, наверное, нашего знатока тюремного фольклора?
Я кивнул — кто ж не знает легендарного опера…
— И Валдаев мне все объяснил.
«Пингвин» расшифровывается просто — прости и не грусти, виноватого искать не надо.
* * *
— Что с тобой? — тревожно спросила Галина, поставив подогревать ужин.
— Понимаешь, Галка, произошла страшная для меня вещь… Я перестал быть опером.
— Вот новость-то, — вздохнула жена.
— Нет, ты не поняла, дорогуша… Осталась у нас водка?
Галина недоуменно вынула из холодильника початую бутылку «Пятизвездной» и налила мне рюмку. Я выпил залпом и хрустнул огурцом.
— Я сейчас пять раз набирал номер Вадима Резакова, чтобы сообщить ему имя убийцы Пупыша. И не смог.
— Почему, Гоша? — удивленно спросила Галина.
— Вот и я о том же — почему? Наверное, потому что я уже не опер. Налей мне еще. И себе тоже…
Жена слушала мой рассказ полночи…
— Никогда бы не поверила, что ты будешь укрывать преступника, — вздохнула она. — Но тебе не нужен мой совет, ты уже все решил.
— А если нужен? — улыбнулся я.
— Ты все решил правильно. Пора спать, Гоша…
И я заснул.
* * *
— Я знал, что вы за мной придете, — вздохнул Дроздов, когда мы присели в беседке у моря. Накрапывал дождик, волны пенились.
— Скажите, Валентин…
— Павлович.
— …ведь Лом вас и пристроил сюда? Наверняка он решил использовать вашу ненависть к Пупышу и помог вам организовать убийство?
— Считайте, как хотите, — махнул рукой Дроздов. — Все равно на следствии я ничего не скажу.
— Пупыш узнал вас, когда приезжал сюда перед убийством?
— Думаю, что да… Поэтому я понял, что откладывать задуманное не стоит. Иначе он бы сам меня убрал.
— А где вы взяли «вальтер»?
— Когда-то давно ремонт в квартире делал… — Дроздов поднял опущенную голову.
1 2 3 4 5 6