Но появись на
Руси еще один святой праведник, страна бы потеряла удивительное
явление праведника грешного.
Божественная "запрограммированность" феномена Пушкина, если
употребить по отношению к нему такую хилую метафору, для меня
несомненна, так же как и его современника Серафима Саровского. Две
великих души по велению Высших Сил и по собственной воле воплотились в
России накануне ее великих испытаний и перепутий. Одной душе был
назначен религиозный путь, другой - светский. Два примера, две
ипостаси единого Служения. Кто послужил лучше, нам ли судить?
Но судят. В свое время попалась мне небольшая книжечка
архимандрита Иоанна, вышедшая в Берлине в 1922 году под названием "О
религиозности Пушкина". Посетовав на то, что поэт почти не ходил на
причастие и на исповедь, что он посмеивался над попами, сравнивал жену
с Богородицей, помянув другие грехи Пушкина, архимандрит поставил ему
в пример Достоевского. И высказал такую мысль: окажись Пушкин на
Сенатской площади во время известных событий, судьба его могла
сложиться по образцу судьбы автора "Братьев Карамазовых". Сибирь,
покаяние, воцерковленность... Но сам Достоевский склонялся в почти
религиозном поклоне перед автором баллады "Жил на свете рыцарь
бедный".
Итак, религиозен ли Пушкин? В высшей степени. И не только Пушкин
последних лет жизни, но и юный, заблуждавшийся, друживший со всеми
богами языческого пантеона. Такая религиозность куда трудней
воцерковленной, монашеской, ибо последняя защищена высокими заборами
традиций и чина, а здесь человек обдут всеми ветрами искушений и
свободы. И распятие в конце пути - обычный удел религиозности
подобного рода.
Пушкин умер как истинный христианин... А жил как молодой Кришна.
Тот играл на свирели, этот на лире. Тот имел оттенок кожи синеватый,
этот - темноватый. Там гарем пастушек, здесь - светских красавиц. Мы
часто кланяемся в своей приверженности Богу живому. Осмелюсь
утверждать: это и был Бог живой. Лучшая из тварей Отца Небесного.
Блок выразился однажды по поводу Пушкина так: "Мы поклоняемся
Пушкину как Богу, хотя знаем, что он не Бог". Странные слова. Что
такое Бог или не Бог, не знает никто. Прекрасно на этот счет
высказался великий Ориген: "Наш ум своими силами не может постичь
самого Бога, но познает Отца всех тварей из красот дел и великолепия
Вселенной". Именно эта великолепная тварь Пушкин являет, как, может
быть, никакая другая, очарование творения Отца Небесного. Сидящие
здесь понимают, о каком Отце идет речь - о Том, Который из века в век,
из эона в эон напрягает внутри нас Силы совершенствования и тихо зовет
присоединить к ним усилия личности. Чтобы ввести Бога внутрь
человеческой души, написаны тысячи книг и явлены тысячи примеров.
Собственно, Бог никогда не выходил из нашей души, и лишь наша
затянувшаяся инфантильность отдаляет Его от нас суетой обихода,
иконой, ореолом гения или вершинами Гималаев.
Если разделительная стенка убрана, это может увлечь наши земные
"низины" задачей небесного преображения, а может, наоборот, ввести в
соблазн "подсадить" гения на собственный малогабаритный пьедестал или
попытаться подрисовать ему "тонкие эротические ножки".
"И это пройдет", - говорил библейский пророк, родня пророку
поэтическому.
До сих пор, худо-бедно, человечество развивалось, отделяя Высшее
от низшего. ХХ век все смешал, а конец века в России дал трещины
повсюду - в духе и материи, в капитальных понятиях Добра и зла. Но
острова, подобные Пушкину, неподвластны и 12-балльным землетрясениям.
Такие острова есть новая земля под новым небом апостола Иоанна.
Гоголь и Достоевский назвали Пушкина человеком ХХI века. Говоря
языком Агни Йоги, Пушкин - представитель шестой расы, хотя не успел
прочесть ни одной книги нового Провозвестия. Но не сделаемся
буквоедами-книжниками, которых уже немало "обустроилось" вокруг
молодого Учения. Чтобы получить пропуск в шестую расу меньше всего
потребуется казенная печать нового Провозвестия. Дух искренности,
дружелюбия, гармонии - вот знаки Новой Эпохи.
В малолетстве он был увальнем, а потом вдруг превратился в
живого, как ртуть, ребенка. Что с ним произошло?
О "Пророке" не обмолвился ни одним комментарием, хотя самые
закрытые старцы-монахи рассказывали ближайшим ученикам о посещавших их
высоких видениях.
Говорят, в Таганроге нашли тетрадь его, завещанную распечатать в
конце 2О-го столетия. Там будто бы расписана русская история ХХ и ХХI
веков, на манер Нострадамуса. Откуда еще и такой провидческий дар?
Можно ли к Пушкину обращаться молитвенно, как к замечательным
святым старцам? И можно ли получить ответный Луч?
Среди ликов наших канонизированных святых не видится ли в будущем
арапский профиль в золотом ободке? Конечно, маловероятно, чтобы
формальный акт канонизации состоялся в ближайшее время. Но какой бы
это был прорыв церкви к живому восприятию Бога! "Наше духовенство...
достойно уважения, оно никогда не пятнало себя низостями папизма и,
конечно, никогда не вызвало бы реформации (читай - демократических
реформ - Ю.К.) в тот момент, когда человечество больше всего нуждается
в единстве. Согласен, что нынешнее духовенство отстало. Хотите знать
причину? Оно носит бороду, вот и все. Оно не принадлежит к хорошему
обществу". Это из письма Чаадаеву 1836 г. Все верно и для нашего
времени. С той разницей, что лучшие представители православного клира
"подровняли бороду" под самые высокие требования светской культуры. Но
убереглись от "хорошего общества". И дай Бог, последнему реально
подтянуться к первым. Нет России без ее великих монахов. Нет России
без ее великих мирян. То и другое вместе - Пушкин.
Стоит среди нашего взбаламученного житейского моря, среди анафем,
зубоскальств, соловейразбойничьего посвиста Отечеству одинокая
задумчивая фигура.
Стоит она среди политических, экономических, "культурных"
нечистот нетронутая ими, - фигура ясноглазого, смешливого,
остроязыкого человека, своего всюду: во Франции, Германии, Англии,
Китае; стоит и говорит: "и угораздил меня черт родиться в России!",
но, клянусь честью, ни за что на свете я не хотел бы переменить
отечество, или иметь другую историю, кроме истории наших предков
такой, какой Бог ее дал".
Стоит человек многоцветно-прекрасный (с этим согласны все), но
шибко уж неудобно-широкий, так что каждому хочется обузить его под
свой уровень. Попытаемся же сделать невозможное - вместить хотя бы
часть его всевместимости, а значит, вырваться из состояния черни к
состоянию Человека, способного внимать "арфе Серафима". Человека,
который может стать когда-нибудь Богом.
Да святится имя твое, Александр Сергеевич!
В тягостном душевном запустенье
Только прикоснусь к его строке -
И потонут все ночные тени
В этой вечно утренней реке.
Перед тем, как кануть в океане,
Величав реки прощальный бег.
1 2 3 4 5 6 7
Руси еще один святой праведник, страна бы потеряла удивительное
явление праведника грешного.
Божественная "запрограммированность" феномена Пушкина, если
употребить по отношению к нему такую хилую метафору, для меня
несомненна, так же как и его современника Серафима Саровского. Две
великих души по велению Высших Сил и по собственной воле воплотились в
России накануне ее великих испытаний и перепутий. Одной душе был
назначен религиозный путь, другой - светский. Два примера, две
ипостаси единого Служения. Кто послужил лучше, нам ли судить?
Но судят. В свое время попалась мне небольшая книжечка
архимандрита Иоанна, вышедшая в Берлине в 1922 году под названием "О
религиозности Пушкина". Посетовав на то, что поэт почти не ходил на
причастие и на исповедь, что он посмеивался над попами, сравнивал жену
с Богородицей, помянув другие грехи Пушкина, архимандрит поставил ему
в пример Достоевского. И высказал такую мысль: окажись Пушкин на
Сенатской площади во время известных событий, судьба его могла
сложиться по образцу судьбы автора "Братьев Карамазовых". Сибирь,
покаяние, воцерковленность... Но сам Достоевский склонялся в почти
религиозном поклоне перед автором баллады "Жил на свете рыцарь
бедный".
Итак, религиозен ли Пушкин? В высшей степени. И не только Пушкин
последних лет жизни, но и юный, заблуждавшийся, друживший со всеми
богами языческого пантеона. Такая религиозность куда трудней
воцерковленной, монашеской, ибо последняя защищена высокими заборами
традиций и чина, а здесь человек обдут всеми ветрами искушений и
свободы. И распятие в конце пути - обычный удел религиозности
подобного рода.
Пушкин умер как истинный христианин... А жил как молодой Кришна.
Тот играл на свирели, этот на лире. Тот имел оттенок кожи синеватый,
этот - темноватый. Там гарем пастушек, здесь - светских красавиц. Мы
часто кланяемся в своей приверженности Богу живому. Осмелюсь
утверждать: это и был Бог живой. Лучшая из тварей Отца Небесного.
Блок выразился однажды по поводу Пушкина так: "Мы поклоняемся
Пушкину как Богу, хотя знаем, что он не Бог". Странные слова. Что
такое Бог или не Бог, не знает никто. Прекрасно на этот счет
высказался великий Ориген: "Наш ум своими силами не может постичь
самого Бога, но познает Отца всех тварей из красот дел и великолепия
Вселенной". Именно эта великолепная тварь Пушкин являет, как, может
быть, никакая другая, очарование творения Отца Небесного. Сидящие
здесь понимают, о каком Отце идет речь - о Том, Который из века в век,
из эона в эон напрягает внутри нас Силы совершенствования и тихо зовет
присоединить к ним усилия личности. Чтобы ввести Бога внутрь
человеческой души, написаны тысячи книг и явлены тысячи примеров.
Собственно, Бог никогда не выходил из нашей души, и лишь наша
затянувшаяся инфантильность отдаляет Его от нас суетой обихода,
иконой, ореолом гения или вершинами Гималаев.
Если разделительная стенка убрана, это может увлечь наши земные
"низины" задачей небесного преображения, а может, наоборот, ввести в
соблазн "подсадить" гения на собственный малогабаритный пьедестал или
попытаться подрисовать ему "тонкие эротические ножки".
"И это пройдет", - говорил библейский пророк, родня пророку
поэтическому.
До сих пор, худо-бедно, человечество развивалось, отделяя Высшее
от низшего. ХХ век все смешал, а конец века в России дал трещины
повсюду - в духе и материи, в капитальных понятиях Добра и зла. Но
острова, подобные Пушкину, неподвластны и 12-балльным землетрясениям.
Такие острова есть новая земля под новым небом апостола Иоанна.
Гоголь и Достоевский назвали Пушкина человеком ХХI века. Говоря
языком Агни Йоги, Пушкин - представитель шестой расы, хотя не успел
прочесть ни одной книги нового Провозвестия. Но не сделаемся
буквоедами-книжниками, которых уже немало "обустроилось" вокруг
молодого Учения. Чтобы получить пропуск в шестую расу меньше всего
потребуется казенная печать нового Провозвестия. Дух искренности,
дружелюбия, гармонии - вот знаки Новой Эпохи.
В малолетстве он был увальнем, а потом вдруг превратился в
живого, как ртуть, ребенка. Что с ним произошло?
О "Пророке" не обмолвился ни одним комментарием, хотя самые
закрытые старцы-монахи рассказывали ближайшим ученикам о посещавших их
высоких видениях.
Говорят, в Таганроге нашли тетрадь его, завещанную распечатать в
конце 2О-го столетия. Там будто бы расписана русская история ХХ и ХХI
веков, на манер Нострадамуса. Откуда еще и такой провидческий дар?
Можно ли к Пушкину обращаться молитвенно, как к замечательным
святым старцам? И можно ли получить ответный Луч?
Среди ликов наших канонизированных святых не видится ли в будущем
арапский профиль в золотом ободке? Конечно, маловероятно, чтобы
формальный акт канонизации состоялся в ближайшее время. Но какой бы
это был прорыв церкви к живому восприятию Бога! "Наше духовенство...
достойно уважения, оно никогда не пятнало себя низостями папизма и,
конечно, никогда не вызвало бы реформации (читай - демократических
реформ - Ю.К.) в тот момент, когда человечество больше всего нуждается
в единстве. Согласен, что нынешнее духовенство отстало. Хотите знать
причину? Оно носит бороду, вот и все. Оно не принадлежит к хорошему
обществу". Это из письма Чаадаеву 1836 г. Все верно и для нашего
времени. С той разницей, что лучшие представители православного клира
"подровняли бороду" под самые высокие требования светской культуры. Но
убереглись от "хорошего общества". И дай Бог, последнему реально
подтянуться к первым. Нет России без ее великих монахов. Нет России
без ее великих мирян. То и другое вместе - Пушкин.
Стоит среди нашего взбаламученного житейского моря, среди анафем,
зубоскальств, соловейразбойничьего посвиста Отечеству одинокая
задумчивая фигура.
Стоит она среди политических, экономических, "культурных"
нечистот нетронутая ими, - фигура ясноглазого, смешливого,
остроязыкого человека, своего всюду: во Франции, Германии, Англии,
Китае; стоит и говорит: "и угораздил меня черт родиться в России!",
но, клянусь честью, ни за что на свете я не хотел бы переменить
отечество, или иметь другую историю, кроме истории наших предков
такой, какой Бог ее дал".
Стоит человек многоцветно-прекрасный (с этим согласны все), но
шибко уж неудобно-широкий, так что каждому хочется обузить его под
свой уровень. Попытаемся же сделать невозможное - вместить хотя бы
часть его всевместимости, а значит, вырваться из состояния черни к
состоянию Человека, способного внимать "арфе Серафима". Человека,
который может стать когда-нибудь Богом.
Да святится имя твое, Александр Сергеевич!
В тягостном душевном запустенье
Только прикоснусь к его строке -
И потонут все ночные тени
В этой вечно утренней реке.
Перед тем, как кануть в океане,
Величав реки прощальный бег.
1 2 3 4 5 6 7