«Хочешь можешь меня поснимать когда угодно», а он отвечает мрачно: «Только не с целью пропаганды, все что угодно кроме пропаганды» – «Какая еще пропаганда, при чем тут пропаганда» (и тут возвращается Перри за ручку с Пупу, они ходили погулять и выпить кока-колы) и я понимаю, что все просто живут своей жизнью, один я сумасшедший.
Больше всего я тоскую по Коди, чтобы он объяснил мне все это, но скоро становится ясно, что это и ему не под силу, я всерьез схожу с ума, подобно «Подземной» Ирен, хотя сам еще этого не понял – В самых простых вещах вижу заговор – А «генерал» пугает меня еще больше, обернувшись странным бонвиваном-штатским и даже не пытаясь помочь мне оплатить счет за филиппинский обед в ресторане, где к нам присоединяется Билли, и сам ресторан какой-то стремный, в особенности из-за огромной толстогубой молодой филиппинки, явно не в себе, она сидит одна в дальнем углу, непристойно поглощая пищу и нагло поглядывая на нас, мол пошли все на хуй, как хочу, так и ем, соус летит во все стороны – Ничего не понимаю – Вообще-то всех пригласил генерал, а плачу почему-то я – за него, Ши, Перри, Билли, Эллиота, себя и всех остальных, апокалиптическое безумие сотрясает мои глазные яблоки и ко всему для меня разорителен их Апокалипсис который они создали в своем молчащем Сан-Франциско.
О как хотелось бы мне спрятаться и поплакать в объятьях Эвелин, но оказываюсь я в результате в объятьях Билли и второй вечер подряд выслушиваю ее рассуждения о духовном – «А что Перри? чего ему надо? и что это за странный генерал? и кто вы все – банда коммунистов?»
29
Дитя не желает спать в колыбельке, а выползает из комнаты и смотрит, как мы на кровати занимаемся любовью, но Билли говорит: «Хорошо, пускай учится, как ему еще учиться?» – Мне стыдно, но раз Билли тут и все-таки мать, приходится продолжать и не обращать внимания – Еще один зловещий факт – В какой-то момент бедный ребенок глядя на нас начинает пускать длинные слюни, я кричу: «Билли, посмотри на него, ты уверена, что ему полезно?» – а она: «Он может брать все что хочет, в том числе нас».
«Детка, но это же неправильно, может, уложить его спать?» – «Он не хочет спать, он хочет быть с нами» – «Оо» – и я понимаю, что Билли сумасшедшая, а я не такой сумасшедший как думал, и что-то тут не так – Чувствую, что качусь под уклон: хотя бы потому что всю следующую неделю сижу все в том же кресле у аквариума с золотыми рыбками и пью портвейн бутылку за бутылкой как автомат и все как-то не так, приходят Монсанто, МакЛир, Фэган, все, они взбегают по лестнице и мы проводим долгие пьяные дни в беседах а я безвылазно торчу в этом кресле и ни разу больше не добираюсь до восхитительной горячей ванны с книжкой – А вечером приходит Билли и мы набрасываемся друг на друга как чудовища, не знающие, чем еще заняться, я уже совсем мутный и не знаю, что происходит, а Коди куда-то делся – На самом деле я звоню ему и спрашиваю: «Ты когда-нибудь приедешь за мной?» – «Да да да через несколько дней, сиди пока» как будто хочет научить меня чему-то, подвергнув испытанию, через которое прошел сам, и посмотреть что я скажу.
На самом деле все сошло с ума.
Визиты Перри пугают меня: я начинаю подозревать что он из тех «сильноруких» что избивают стариков: недоверчиво наблюдаю за ним – А он расхаживает туда-сюда и говорит: «Ну как тебе мои красотки, не понравились? не все ли равно сколько ей, 9 или 19, знаешь, как они при ходьбе виляют своими пони-хвостиками и маленькими попками» – «Ты их похищал когда-нибудь?» – «У тебя вино кончилось, давай сбегаю, или может травы хочешь? что с тобой, ты как?» – «Я не знаю что происходит!» – «Может, просто много пьешь, Коди говорит, что ты слетел с катушек, не надо» – «Но что происходит?» – «Да не все ли равно, папа, у нас любовь и свинг, а квадратные не врубаются и хотят нас зачморить» – «Кто?» – «Квадратные, цивилы… а мы хотим чтобы свинг, любовь, отрыв в ночи, вот в Эл-Эй поедем, я тебе покажу своих друзей, там такая компашка» (в пьяном угаре я уже намылился с Билли, Эллиотом и Перри в Мексику, с остановкой в Лос-Анджелесе, где у Перри какая-то богатая баба даст ему денег, а если нет, он все равно где-нибудь достанет, а еще мы с Билли собрались пожениться) – Самая сумасшедшая неделька в моей жизни – Билли ночью говорит: «Ты боишься, что я не сумею выйти за тебя, на самом деле все получится, и Коди за, я поговорю с твоей мамой, я сделаю так что она меня полюбит: Джек! – внезапно восклицает она мучительно-музыкальным голосом (ибо я только что сказал: «Эх, Билли, нашла бы себе мужика да вышла бы замуж») – Ты мой последний шанс выйти за настоящего Мужика!» – «В смысле «настоящего», ты что, не видишь, что я псих?» – «Ты псих, но ты мой последний шанс добиться взаимопонимания с Мужиком» – «А Коди?» – «Коди никогда не бросит Эвелин» – Очень странно – И более того – Ничего не понимаю.
30
Понимаю только странный день, когда наконец пришел Бен Фэган, один, принес вина, раскурил трубочку и говорит: «Джек, тебе бы поспать, обрати внимание, у этого кресла в котором ты говоришь сидишь тут целыми днями, уже днище выпадает» – Я слезаю и заглядываю снизу, и точно, вон уже пружины торчат – «Давно ты сидишь в этом кресле?» – «Каждый день, жду Билли, говорю с Перри и всеми остальными, целый день… Господи, пошли выйдем, посидим в парке», – добавляю я – Где-то в туманной мути этих дней проявлялся МакЛир, хотел, чтоб я помог ему напечататься в Париже, я вскакиваю и набираю Париж, звоню Клоду Галлимару, а попадаю, видимо, на какого-нибудь дворецкого его усадьбы под Парижем и слышу на том конце невменяемое хихиканье – «Это дом, c'est le chez eux de Monsieur Gallimard? – Хихиканье – O? est Monsieur Gallimard? – Хихиканье – Очень странный звонок – МакЛир терпеливо ждет, надеясь на публикацию своей «Темно-коричневой» – В ярости безумия я звоню в Лондон старому своему приятелю Лайонелу, просто так, без повода, и застаю его дома, а он говорит: «Ты звонишь мне из Сан-Франциско? зачем?» – А я отвечаю не лучше чем смешливый дворецкий (плюс ко всему безумию, почему звонок издателю в Париж должен обернуться хихиканьем, а звонок старому другу в Лондон ссорой?) – В общем Фэган видит, что меня уже шкалит и мне нужен сон – «Возьмем бутылку!» – кричу я – Но кончается тем, что он сидит в парке, покуривая трубочку, с полудня до шести вечера, а я совершенно вымотанный сплю на траве, так и не откупорив бутылку, лишь время о времени просыпаясь: где я? ей-Богу, в раю с Беном Фэганом, следящим за людьми и за мной.
И проснувшись окончательно в сгущающихся шестичасовых сумерках я говорю Бену: «Ох Бен, извини, ты потерял целый день, я спал», но он говорит: «Я же говорил, тебе надо поспать» – «То есть ты хочешь сказать, что так и просидел весь день?» – «Видел, наблюдал неожиданные события, – говорит он, – вон там какая вакханалия в кустах» – я смотрю туда и слышу, как в кустах парка визжат и орут дети – «Что они делают?» – «Не знаю: вообще куча странных людей ходила мимо» – «Сколько я спал?» – «Века» – «Прости» – «За что прости, я ж тебя люблю» – «Я храпел?» – «Храпел весь день, и я сидел тут весь день» – «Какой прекрасный день!» – «Да, день прекрасный» – «Как странно!» – «Да, странно… на самом деле ничего особо странного, ты просто устал» – «Что ты думаешь насчет Билли?» – Он усмехается над трубкой: «Что ты хочешь услышать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Больше всего я тоскую по Коди, чтобы он объяснил мне все это, но скоро становится ясно, что это и ему не под силу, я всерьез схожу с ума, подобно «Подземной» Ирен, хотя сам еще этого не понял – В самых простых вещах вижу заговор – А «генерал» пугает меня еще больше, обернувшись странным бонвиваном-штатским и даже не пытаясь помочь мне оплатить счет за филиппинский обед в ресторане, где к нам присоединяется Билли, и сам ресторан какой-то стремный, в особенности из-за огромной толстогубой молодой филиппинки, явно не в себе, она сидит одна в дальнем углу, непристойно поглощая пищу и нагло поглядывая на нас, мол пошли все на хуй, как хочу, так и ем, соус летит во все стороны – Ничего не понимаю – Вообще-то всех пригласил генерал, а плачу почему-то я – за него, Ши, Перри, Билли, Эллиота, себя и всех остальных, апокалиптическое безумие сотрясает мои глазные яблоки и ко всему для меня разорителен их Апокалипсис который они создали в своем молчащем Сан-Франциско.
О как хотелось бы мне спрятаться и поплакать в объятьях Эвелин, но оказываюсь я в результате в объятьях Билли и второй вечер подряд выслушиваю ее рассуждения о духовном – «А что Перри? чего ему надо? и что это за странный генерал? и кто вы все – банда коммунистов?»
29
Дитя не желает спать в колыбельке, а выползает из комнаты и смотрит, как мы на кровати занимаемся любовью, но Билли говорит: «Хорошо, пускай учится, как ему еще учиться?» – Мне стыдно, но раз Билли тут и все-таки мать, приходится продолжать и не обращать внимания – Еще один зловещий факт – В какой-то момент бедный ребенок глядя на нас начинает пускать длинные слюни, я кричу: «Билли, посмотри на него, ты уверена, что ему полезно?» – а она: «Он может брать все что хочет, в том числе нас».
«Детка, но это же неправильно, может, уложить его спать?» – «Он не хочет спать, он хочет быть с нами» – «Оо» – и я понимаю, что Билли сумасшедшая, а я не такой сумасшедший как думал, и что-то тут не так – Чувствую, что качусь под уклон: хотя бы потому что всю следующую неделю сижу все в том же кресле у аквариума с золотыми рыбками и пью портвейн бутылку за бутылкой как автомат и все как-то не так, приходят Монсанто, МакЛир, Фэган, все, они взбегают по лестнице и мы проводим долгие пьяные дни в беседах а я безвылазно торчу в этом кресле и ни разу больше не добираюсь до восхитительной горячей ванны с книжкой – А вечером приходит Билли и мы набрасываемся друг на друга как чудовища, не знающие, чем еще заняться, я уже совсем мутный и не знаю, что происходит, а Коди куда-то делся – На самом деле я звоню ему и спрашиваю: «Ты когда-нибудь приедешь за мной?» – «Да да да через несколько дней, сиди пока» как будто хочет научить меня чему-то, подвергнув испытанию, через которое прошел сам, и посмотреть что я скажу.
На самом деле все сошло с ума.
Визиты Перри пугают меня: я начинаю подозревать что он из тех «сильноруких» что избивают стариков: недоверчиво наблюдаю за ним – А он расхаживает туда-сюда и говорит: «Ну как тебе мои красотки, не понравились? не все ли равно сколько ей, 9 или 19, знаешь, как они при ходьбе виляют своими пони-хвостиками и маленькими попками» – «Ты их похищал когда-нибудь?» – «У тебя вино кончилось, давай сбегаю, или может травы хочешь? что с тобой, ты как?» – «Я не знаю что происходит!» – «Может, просто много пьешь, Коди говорит, что ты слетел с катушек, не надо» – «Но что происходит?» – «Да не все ли равно, папа, у нас любовь и свинг, а квадратные не врубаются и хотят нас зачморить» – «Кто?» – «Квадратные, цивилы… а мы хотим чтобы свинг, любовь, отрыв в ночи, вот в Эл-Эй поедем, я тебе покажу своих друзей, там такая компашка» (в пьяном угаре я уже намылился с Билли, Эллиотом и Перри в Мексику, с остановкой в Лос-Анджелесе, где у Перри какая-то богатая баба даст ему денег, а если нет, он все равно где-нибудь достанет, а еще мы с Билли собрались пожениться) – Самая сумасшедшая неделька в моей жизни – Билли ночью говорит: «Ты боишься, что я не сумею выйти за тебя, на самом деле все получится, и Коди за, я поговорю с твоей мамой, я сделаю так что она меня полюбит: Джек! – внезапно восклицает она мучительно-музыкальным голосом (ибо я только что сказал: «Эх, Билли, нашла бы себе мужика да вышла бы замуж») – Ты мой последний шанс выйти за настоящего Мужика!» – «В смысле «настоящего», ты что, не видишь, что я псих?» – «Ты псих, но ты мой последний шанс добиться взаимопонимания с Мужиком» – «А Коди?» – «Коди никогда не бросит Эвелин» – Очень странно – И более того – Ничего не понимаю.
30
Понимаю только странный день, когда наконец пришел Бен Фэган, один, принес вина, раскурил трубочку и говорит: «Джек, тебе бы поспать, обрати внимание, у этого кресла в котором ты говоришь сидишь тут целыми днями, уже днище выпадает» – Я слезаю и заглядываю снизу, и точно, вон уже пружины торчат – «Давно ты сидишь в этом кресле?» – «Каждый день, жду Билли, говорю с Перри и всеми остальными, целый день… Господи, пошли выйдем, посидим в парке», – добавляю я – Где-то в туманной мути этих дней проявлялся МакЛир, хотел, чтоб я помог ему напечататься в Париже, я вскакиваю и набираю Париж, звоню Клоду Галлимару, а попадаю, видимо, на какого-нибудь дворецкого его усадьбы под Парижем и слышу на том конце невменяемое хихиканье – «Это дом, c'est le chez eux de Monsieur Gallimard? – Хихиканье – O? est Monsieur Gallimard? – Хихиканье – Очень странный звонок – МакЛир терпеливо ждет, надеясь на публикацию своей «Темно-коричневой» – В ярости безумия я звоню в Лондон старому своему приятелю Лайонелу, просто так, без повода, и застаю его дома, а он говорит: «Ты звонишь мне из Сан-Франциско? зачем?» – А я отвечаю не лучше чем смешливый дворецкий (плюс ко всему безумию, почему звонок издателю в Париж должен обернуться хихиканьем, а звонок старому другу в Лондон ссорой?) – В общем Фэган видит, что меня уже шкалит и мне нужен сон – «Возьмем бутылку!» – кричу я – Но кончается тем, что он сидит в парке, покуривая трубочку, с полудня до шести вечера, а я совершенно вымотанный сплю на траве, так и не откупорив бутылку, лишь время о времени просыпаясь: где я? ей-Богу, в раю с Беном Фэганом, следящим за людьми и за мной.
И проснувшись окончательно в сгущающихся шестичасовых сумерках я говорю Бену: «Ох Бен, извини, ты потерял целый день, я спал», но он говорит: «Я же говорил, тебе надо поспать» – «То есть ты хочешь сказать, что так и просидел весь день?» – «Видел, наблюдал неожиданные события, – говорит он, – вон там какая вакханалия в кустах» – я смотрю туда и слышу, как в кустах парка визжат и орут дети – «Что они делают?» – «Не знаю: вообще куча странных людей ходила мимо» – «Сколько я спал?» – «Века» – «Прости» – «За что прости, я ж тебя люблю» – «Я храпел?» – «Храпел весь день, и я сидел тут весь день» – «Какой прекрасный день!» – «Да, день прекрасный» – «Как странно!» – «Да, странно… на самом деле ничего особо странного, ты просто устал» – «Что ты думаешь насчет Билли?» – Он усмехается над трубкой: «Что ты хочешь услышать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38