» – Все дети зачарованы останками автомобиля, перевернутого вверх дном – В какой-то момент я сижу на песке, в то время как Коди повторяет след в след мой путь, и я говорю ему, имитируя манеру Уоллеса Бири, скребя подмышки: «Чтоб ему подохнуть этому парню в Долине Смерти "(последние строки великого фильма «Караван двадцати»), и Коди отвечает: «Так точно, ежели кто-то и может сымитировать старину Уоллеса Бири, именно так надо это делать, у тебя то самое достоинство было в голосе, «Чтоб ему подохнуть, этому парню в Долине Смерти», хии хии да», но он спешит продолжить разговор с женой МакЛиара.
Странная печальная бессвязность, с которой семейства и тому подобный народ разбредаются по пляжу и рассеянно смотрят на море, совершенно дезорганизованные и грустные, словно на пикнике – В какой-то момент я рассказываю Эвелин, что в один прекрасный день может запросто прикатить приливная волна с Гавай, и в таком случае мы бы за многие мили увидели огромную стену ужасной воды и: «Слушай, придется ведь потрудиться, чтобы убежать и вскарабкаться на те утесы, а?», но Коди слышит это и говорит: «Что?», и я отвечаю: «Она смыла бы нас всех и отнесла бы в Салинас, спорить готов», а Коди говорит: «Что? новый джип? Я возвращаюсь и еду кататься» (пример его странного юмора).
«Как может дождь сюда прийти?» – Вопрошаю я Эвелин, чтобы продемонстрировать, какой я великий поэт – Она по-настоящему меня любит, когда-то свое время она любила меня как мужа, некоторое время у нее было два мужа, Коди и я, мы были замечательной семьей, пока Коди в конце концов не возревновал, или может быть это я возревновал, сумасшедшее время, когда я весь чумазый приходил с железной дороги со своей лампой в конце рабочего дня и в тот момент, когда я входил, к моей пузырящейся радости, он спешил по звонку, так что новый муж Эвелин заступал свою смену, а когда в свою очередь Коди возвращался домой на рассвете, весь чумазый, к его пузырящейся радости, дзинь, звонит телефон, и служащий депо вызывает меня, и я срываюсь на работу, и оба мы посменно используем один и тот же старый кланкер – И Эвелин всегда настаивает на том, что мы с ней созданы друг для друга, но такова уж ее «карма», служить Коди в этой жизни, и я верю этому, и верю в то, что она любит его, тоже, но она говорит: «Я заполучу тебя, Джек, в другой жизни… И ты будешь очень счастлив» – «Что?», ору я в шутку, «я буду бегать по вечным коридорам «кармы», удирая от твоего «эй»?» – «Чтобы избавиться от меня, тебе потребуется вечность», добавляет она печально, что заставляет меня ревновать, мне хотелось бы, чтобы она сказала, что мне вообще от нее не избавиться – Я хочу вечно бежать, пока не поймаю ее.
«Ах, Джек», говорит она на пляже, обнимая меня одной рукой, «так прекрасно видеть тебя вновь,о если бы мы снова могли ужинать в тишине все вместе домашней пиццей и смотреть ТВ, у тебя теперь столько друзей и обязательств, это грустно, и ты пьешь и все такое, почему бы тебе не приехать к нам на время отдохнуть» – «Приеду» – Но Рон Блейк аж весь красный из-за Эвелин и все танцует с водорослями, чтобы произвести на нее впечатление, он даже попросил меня спросить у Коди, нельзя ли ему немножко побыть наедине с Эвелин, «Вперед, парень», ответил Коди.
На самом деле, истощив свой запас ликера, Рон получает возможность побыть наедине с Эвелин, пока мы с Коди и детьми в одной машине и МакЛиары всей семьей в другой отправляемся в Монтерей, чтобы затариться на всю ночь и заодно сигарет купить – Эвелин и Рон разжигают на пляже костер в ожидании нас – В пути Тимми говорит папе: «Надо было маму взять с собой, у нее штаны вымокли на пляже» – «Сейчас они уже наверное дымятся», сухо выдает Коди очередную свою шуточку, пока машина скачет по ужасной грязной дороге в каньоне, как в кино спасаются от погони в горах, бедных МакЛиаров мы оставили далеко позади – Когда Коди подъезжает к узкому опасному повороту, и смерть в упор взглядывает на нас из этой дыры, он объезжает поворот со словами: «Чтобы в горах ездить, парень, надо дурака-то не валять, дорога-то не двигается, это мы можем по ней двигаться» – И мы выезжаем на шоссе и летим в Монтерей в сумраке Биг Сюра, где среди тускло мерцающих пенных скал слышен плач тюленей.
24
МакЛиар демонстрирует в нашем летнем лагере еще одну грань своей привлекательной, но вяло-«декадентской» рэмбoподобной личности, появившись в гостиной с чертовым ЯСТРЕБОМ на плече – Это между прочим его ручной ястреб, он черен, как ночь, и сидит там на плече, мерзко склевывая кусок гамбургера, который тот подносит ему – На самом деле эта картинка так редкостно поэтична, МакЛиар, чья поэзия совсем как черный ястреб, он всегда пишет о темноте, о сумраке, о темных спальнях, шевелящихся занавесках, химически – огненных темных подушках, о любви в химически-огненной красной тьме и описывает все это в прекрасных долгих строках, которые отрывисто, но при этом как-то очень удачно заполняют страницу – Прекрасный Ястреб МакЛиар, и я вдруг выкрикиваю: «Теперь я знаю твое имя! Это М'лиар! М'лиар – охотник с шотландских холмов со своим ястребом на плече, который готов сойти с ума и поднять бурю из его белых волос» – Или еще какую-то глупость в таком духе, ведь так хорошо теперь, когда привезли еще вина – Время возвращаться в хижину и промчаться по темному шоссе, как только Коди умеет (лучше даже, чем Дейв Вейн, хотя с тем чувствуешь себя в большей безопасности, зато Коди позволяет вкусить гибельный восторг, летя в ночи, буквально слетая с колес, и не потому что он потерял контроль над машиной, просто чувствуется, что машина сейчас взмоет к Небесам, или по крайней мере к тому, что русские называют «Темным космосом», гулко рвется воздух за стеклами, когда Коди летит вдоль белой линии в ночи, с Дейвом Вейном все – разговор и гладкое плавание, с Коди все – кризис, если не сказать хуже) – И сейчас он говорит мне: «Не только сегодня, но и в другие дни с ребятами, эта маклиарова красавица здесь, уау, в этих тугих голубых джинсах, я рыдал под деревом чтобы посмотреть на такую штучку типа невинную, хуу, так вот старина, я расскажу тебе, что мы будем делать: завтра мы все возвращаемся в Лос-Гатос всей семьей и оставляем Эвелин и детей дома после игры «Освищи мошенника», которую мы все посмотрим в семь – " – «Что?» – «Это игра, – говорит он, имитируя вдруг устало скулящий голос старухи из комитета«ПТА», – идешь и садишься, и появляется старинная 1910-х годов игра о мошенниках, просрочивающих закладную, усы, знаешь, ситцевые прорехи, можно сидеть, понимаешь, и поносить мошенника на чем свет стоит, даже непристойности кричать или что там не знаю – Но это мир Эвелин, знаешь, она все обустраивает, и именно это она затеяла, пока я сидел, и как мне на это скупиться, на самом деле я словечка не могу ввернуть, когда ты отец семейства, и тебя сопровождает маленькая женщина, да и детям это нравится, после этого пункта и после того, как ты обругаешь мошенника, мы оставим их дома и уж потом, старина», мы летим в машине быстрее ветра, ястреб черен, как ночь, и сидит прочно, вместо того, чтобы от усердия потирать руки,«мы с тобой мчимся в Бэй Шор, и ты как обычно будешь задавать свои глупые почти оклахомские пьяные вопросы, «Эй Коди (скулит как старый пьянчуга) мы к'ажется подъезжаем к Берлингему, так что ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Странная печальная бессвязность, с которой семейства и тому подобный народ разбредаются по пляжу и рассеянно смотрят на море, совершенно дезорганизованные и грустные, словно на пикнике – В какой-то момент я рассказываю Эвелин, что в один прекрасный день может запросто прикатить приливная волна с Гавай, и в таком случае мы бы за многие мили увидели огромную стену ужасной воды и: «Слушай, придется ведь потрудиться, чтобы убежать и вскарабкаться на те утесы, а?», но Коди слышит это и говорит: «Что?», и я отвечаю: «Она смыла бы нас всех и отнесла бы в Салинас, спорить готов», а Коди говорит: «Что? новый джип? Я возвращаюсь и еду кататься» (пример его странного юмора).
«Как может дождь сюда прийти?» – Вопрошаю я Эвелин, чтобы продемонстрировать, какой я великий поэт – Она по-настоящему меня любит, когда-то свое время она любила меня как мужа, некоторое время у нее было два мужа, Коди и я, мы были замечательной семьей, пока Коди в конце концов не возревновал, или может быть это я возревновал, сумасшедшее время, когда я весь чумазый приходил с железной дороги со своей лампой в конце рабочего дня и в тот момент, когда я входил, к моей пузырящейся радости, он спешил по звонку, так что новый муж Эвелин заступал свою смену, а когда в свою очередь Коди возвращался домой на рассвете, весь чумазый, к его пузырящейся радости, дзинь, звонит телефон, и служащий депо вызывает меня, и я срываюсь на работу, и оба мы посменно используем один и тот же старый кланкер – И Эвелин всегда настаивает на том, что мы с ней созданы друг для друга, но такова уж ее «карма», служить Коди в этой жизни, и я верю этому, и верю в то, что она любит его, тоже, но она говорит: «Я заполучу тебя, Джек, в другой жизни… И ты будешь очень счастлив» – «Что?», ору я в шутку, «я буду бегать по вечным коридорам «кармы», удирая от твоего «эй»?» – «Чтобы избавиться от меня, тебе потребуется вечность», добавляет она печально, что заставляет меня ревновать, мне хотелось бы, чтобы она сказала, что мне вообще от нее не избавиться – Я хочу вечно бежать, пока не поймаю ее.
«Ах, Джек», говорит она на пляже, обнимая меня одной рукой, «так прекрасно видеть тебя вновь,о если бы мы снова могли ужинать в тишине все вместе домашней пиццей и смотреть ТВ, у тебя теперь столько друзей и обязательств, это грустно, и ты пьешь и все такое, почему бы тебе не приехать к нам на время отдохнуть» – «Приеду» – Но Рон Блейк аж весь красный из-за Эвелин и все танцует с водорослями, чтобы произвести на нее впечатление, он даже попросил меня спросить у Коди, нельзя ли ему немножко побыть наедине с Эвелин, «Вперед, парень», ответил Коди.
На самом деле, истощив свой запас ликера, Рон получает возможность побыть наедине с Эвелин, пока мы с Коди и детьми в одной машине и МакЛиары всей семьей в другой отправляемся в Монтерей, чтобы затариться на всю ночь и заодно сигарет купить – Эвелин и Рон разжигают на пляже костер в ожидании нас – В пути Тимми говорит папе: «Надо было маму взять с собой, у нее штаны вымокли на пляже» – «Сейчас они уже наверное дымятся», сухо выдает Коди очередную свою шуточку, пока машина скачет по ужасной грязной дороге в каньоне, как в кино спасаются от погони в горах, бедных МакЛиаров мы оставили далеко позади – Когда Коди подъезжает к узкому опасному повороту, и смерть в упор взглядывает на нас из этой дыры, он объезжает поворот со словами: «Чтобы в горах ездить, парень, надо дурака-то не валять, дорога-то не двигается, это мы можем по ней двигаться» – И мы выезжаем на шоссе и летим в Монтерей в сумраке Биг Сюра, где среди тускло мерцающих пенных скал слышен плач тюленей.
24
МакЛиар демонстрирует в нашем летнем лагере еще одну грань своей привлекательной, но вяло-«декадентской» рэмбoподобной личности, появившись в гостиной с чертовым ЯСТРЕБОМ на плече – Это между прочим его ручной ястреб, он черен, как ночь, и сидит там на плече, мерзко склевывая кусок гамбургера, который тот подносит ему – На самом деле эта картинка так редкостно поэтична, МакЛиар, чья поэзия совсем как черный ястреб, он всегда пишет о темноте, о сумраке, о темных спальнях, шевелящихся занавесках, химически – огненных темных подушках, о любви в химически-огненной красной тьме и описывает все это в прекрасных долгих строках, которые отрывисто, но при этом как-то очень удачно заполняют страницу – Прекрасный Ястреб МакЛиар, и я вдруг выкрикиваю: «Теперь я знаю твое имя! Это М'лиар! М'лиар – охотник с шотландских холмов со своим ястребом на плече, который готов сойти с ума и поднять бурю из его белых волос» – Или еще какую-то глупость в таком духе, ведь так хорошо теперь, когда привезли еще вина – Время возвращаться в хижину и промчаться по темному шоссе, как только Коди умеет (лучше даже, чем Дейв Вейн, хотя с тем чувствуешь себя в большей безопасности, зато Коди позволяет вкусить гибельный восторг, летя в ночи, буквально слетая с колес, и не потому что он потерял контроль над машиной, просто чувствуется, что машина сейчас взмоет к Небесам, или по крайней мере к тому, что русские называют «Темным космосом», гулко рвется воздух за стеклами, когда Коди летит вдоль белой линии в ночи, с Дейвом Вейном все – разговор и гладкое плавание, с Коди все – кризис, если не сказать хуже) – И сейчас он говорит мне: «Не только сегодня, но и в другие дни с ребятами, эта маклиарова красавица здесь, уау, в этих тугих голубых джинсах, я рыдал под деревом чтобы посмотреть на такую штучку типа невинную, хуу, так вот старина, я расскажу тебе, что мы будем делать: завтра мы все возвращаемся в Лос-Гатос всей семьей и оставляем Эвелин и детей дома после игры «Освищи мошенника», которую мы все посмотрим в семь – " – «Что?» – «Это игра, – говорит он, имитируя вдруг устало скулящий голос старухи из комитета«ПТА», – идешь и садишься, и появляется старинная 1910-х годов игра о мошенниках, просрочивающих закладную, усы, знаешь, ситцевые прорехи, можно сидеть, понимаешь, и поносить мошенника на чем свет стоит, даже непристойности кричать или что там не знаю – Но это мир Эвелин, знаешь, она все обустраивает, и именно это она затеяла, пока я сидел, и как мне на это скупиться, на самом деле я словечка не могу ввернуть, когда ты отец семейства, и тебя сопровождает маленькая женщина, да и детям это нравится, после этого пункта и после того, как ты обругаешь мошенника, мы оставим их дома и уж потом, старина», мы летим в машине быстрее ветра, ястреб черен, как ночь, и сидит прочно, вместо того, чтобы от усердия потирать руки,«мы с тобой мчимся в Бэй Шор, и ты как обычно будешь задавать свои глупые почти оклахомские пьяные вопросы, «Эй Коди (скулит как старый пьянчуга) мы к'ажется подъезжаем к Берлингему, так что ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42