Стоит еще в заключение сказать о том, что холодная война, как война цивилизационная, с поражением СССР вовсе не закончилась в принципе, она лишь перешла в новую стадию и прикрывается новой фразеологией. Теперь уже нет пугала коммунизма, говорят «русский медведь», «русский фашизм», «русская мафия» и т.д. Суть изменилась мало, только образ России сильно принижен по сравнению с СССР. В ее образе теперь отсутствуют идеальные, мессианские устремления коммунистов, остались лишь подлые темные интересы и инстинкты. К тому же западные политики и обыватели очень уважают силу, а СССР этой силой обладал. И они очень не любят слабых и больных, они их пытаются заклевать, как вороны свою больную подругу. Реальные подрывные акции Запада против России, пожалуй, еще более жестоки, чем были во времена СССР.
Зимой 1994 г., когда разгорелась война в Чечне, я читал лекции в Испании, в Сарагосе. Ко мне обратились ребята из студенческого общества с просьбой прочитать лекцию с анализом того, как западная пресса освещает эту войну — в чем врет, в чем ошибается и т.д. Лекцию для студентов гуманитарных факультетов и всех, кто захочет послушать. Я ответил, что мне трудно говорить о прессе вообще, я ее читаю обрывочно. Оказалось, у них есть полное досье — по какому-то контракту университет составил. Представлена вся центральная испанская пресса и те крупные материалы европейских газет, которые готовятся транснациональными агентствами и перепечатываются на всех языках. Принесли мне большую папку — копии всех этих публикаций. Ценнейшая коллекция! Как жаль, что я не мог ее скопировать — если бы ее издали, как есть, в России! Там не только вся нынешняя доктрина отношений с Россией хорошо видна, но и лицо наших «демократов», всяких приставкиных, паиных, нуйкиных и др. Они много интервью тогда западным журналистам надавали, резонно посчитав, что до русских не дойдет.
Я тогда эту папку изучил, лекцию сделал, потом с этой лекцией меня приглашали на факультеты журналистики в других университетах. Испанцам легко было объяснить, потому что у них свои террористы-баски орудуют. Я говорил: давайте мысленно подставим ваши проблемы в ту трактовку, которую ваша же пресса дает проблемам России в Чечне. Получалась дичайшая, с точки зрения испанца, картина. Просто абсурдная — а спорить невозможно, вот они ваши газеты, сами писали.
Но главное — не испанские проблемы, а то отношение к России, которое было четко определено в связи с войной. Был среди прочих замечательно откровенный материал Джона Ле Карре. Это популярный автор политических детективов и видный западный идеолог, близкий к политикам и спецслужбам. У нас в 70-е годы его книги переводились. Его статья вышла потому, что как раз состоялась презентация его книги… о войне в Чечне в январе 1994 года! Только Грачев послал танки в рейд на Грозный — а на Западе поступила в продажу художественная книга об этих событиях. Рекорд! Фантастика предвидения! На деле все проще. Ле Карре прекрасно знал об этой войне, которую «исполнили» Дудаев и Ельцин. И сотрудники знаменитого писателя загодя собирали материал, местную фактуру, личные истории, шастали по Чечне и по Москве в поисках пикантных подробностей. Войну эту готовили около двадцати лет и, как выразился Ле Карре, и в конце 80-х годов, уже при перешедшем на сторону Запада Горбачеве, западные спецслужбы продолжали готовить эту войну, «не сняв комбинезона холодной войны». Красочная метафора.
А главное, что «не сняла комбинезона холодной войны» и та часть либеральной интеллигенции, которая раньше помогала сокрушать СССР. Хорошо хоть еще, что патриотическая ветвь диссидентов откололась. Антисоветский контракт выполнен, а нового не подпишем. Ну и не надо, тут и без них обходятся. Их дело — поддерживать, чтобы не погас, антисоветский огонь, это еще более важная задача.
Личные впечатления: эпизод холодной войны
Мне в 1983 г. довелось попасть в центр маленького «боестолкновения» холодной войны — в обстановке, где я этого никак не мог ожидать, на научной конференции. Но не ожидал я этого по наивности, более умудренные люди ожидали. Дело было так.
Правительство Индии при участии ЮНЕСКО организовало небольшую конференцию, чтобы обсудить вопрос о роли фундаментальных исследований в развивающихся странах — с точки зрения выбора научной политики. Обсудить в узком кругу «видных экспертов» из двух мировых систем. Из СССР пригласили президента АН СССР А.П.Александрова (или, если он не сможет, вице-президента Ю.А.Овчинникова) и председателя Госкомитета по науке и технике СССР Г.И.Марчука.
Они «не смогли» оторваться от дел и поручили ехать директору моего Института истории естествознания и техники АН СССР. Тот тоже «не смог» и поручил ехать мне. Потом я догадался, что уже по списку тех экспертов, которых посылали США и Великобритания, наши иерархи (точнее, их службы) могли предположить, что ожидало советского делегата. В общем, послали меня, просто старшего научного сотрудника, ничего не подозревающего.
Тема конференции мне была знакома, я в нее влез еще в 60-е годы, работая на Кубе. Уже там в дебатах по этому вопросу сталкивались две главные доктрины — советская и западная. Коротко говоря, советская исходила из того, что собственная фундаментальная наука совершенно необходима для развития страны.
Прежде всего, необходима потому, что она связывает всю научно-техническую и шире, культурную систему страны с мировым фундаментальным знанием. Прикладные исследования, по ряду причин, не могут выполнять эту функцию в достаточной степени. Во-вторых, национальное сообщество ученых, включенных в мировую фундаментальную науку, но говорящих "на языке родных осин ", играет очень важную роль в создании мировоззренческой основы для этой национальной культуры (в частности, для образования). Отечественных ученых в этом не могут заменить ни иностранные технологии, ни приглашенные профессора.
Советская доктрина исходила не столько из философских представлений о знании и культуре (хотя и они были очень важны), сколько из опыта трех столетий развития русской науки и опыта советской индустриализации и вообще модернизации, в том числе на окраинах (в Средней Азии). Кроме того, эта доктрина была испытана, в разных культурных условиях, в Монголии, Китае и Вьетнаме. Этот опыт также подтвердил верность главных ее положений.
Довольно хорошо я знал и западную доктрину. Она сводилась к тому, что развивающиеся страны не должны расходовать свои скудные ресурсы на фундаментальные исследования — теоретические знания им, мол, с удовольствием предоставит в готовом виде «большой белый брат». Как, впрочем, и наукоемкие технологии. Их дело — вести прикладные исследования регионального значения при поддержке научных центров метрополии. Эта доктрина имела немало сторонников и в «третьем мире».
В общем, я срочно подготовил доклад о советском опыте и тех его уроках, которые могли быть полезны развивающимся странам, и поехал. Конференция была устроена на высоком уровне и с умопомрачительной роскошью, которую обеспечили спонсоры — ведущие транснациональные корпорации, имеющие свои заводы и интересы в Индии. Роскошь банкетов, которые каждый день давала новая ТНК, стараясь перещеголять друг друга, была столь вызывающей и нелепой, что производила отталкивающее впечатление (правда, не на всех).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260