Вторая мировая война началась.
«Если каким-то нациям и суждено погибнуть, — заявил Гитлер, — то немецкий народ, понятно, не принадлежит к их числу. Мы боремся за наши права. Мы не хотим войны. Мы подверглись нападению».
Ошеломляющие победы
В течение первых трех лет войны немецкая армия одерживала победу за победой. Гитлеровские войска с поразительной легкостью продвигались вперед и захватывали одну страну за другой.
Сопротивление поляков было преодолено за три недели. Французы и англичане, несомненно, могли бы помочь Польше, ударив по общему врагу с запада, но они предпочли отсиживаться за укрепленной линией Мажино. В Германии подобное повеление союзников окрестили «зитц-криг» — сидячая война. Американский журналист Уильям Ширер вспоминает:
«В один из осенних дней 1939 г. я посетил так называемый Западный фронт, проходивший вдоль Рейна. Я видел французских солдат на противоположном берегу, строивших укрепления. Кое-кто из них с увлечением играл в футбол. Ни одна из сторон не открывала огонь. Странная война! В Польше, куда я отправился через несколько дней, все выглядело иначе. Города и поселки лежали в руинах. Повсюду валялись неубранные трупы погибших».
Дольше всего сопротивлялась Варшава. Но и она сдалась вскоре после того, как Красная армия начала наступление с востока. Маленькая страна, понятно, не могла устоять, оказавшись в тисках двух вооруженных гигантов. Гитлер и Сталин быстро поделили Польшу между собой.
Согласно рассказам очевидцев из окружения фюрера, военные успехи способствовали развитию у него имперских замашек и усилению свойственной ему мегаломании (мании величия).
Через шесть недель после захвата Польши (23 ноября 1939 г.) Гитлер созвал заседание генштаба и дал указание относительно дальнейших действий на Западном фронте. Большое наступление должно было начаться с занятия нейтральных стран — Бельгии и Голландии.
Почти все военные спецы Германии возражали против операций на Западе, ибо считали, что армия еще не готова. Некоторые никак не могли согласиться с нарушением нейтралитета двух маленьких стран. Не обращая внимания на их доводы, Гитлер настаивал на своем:
«Мое решение не подлежит изменениям! Действия против Англии и Франции начнутся в наиболее подходящий момент. Нарушение нейтралитета Бельгии и Голландии совершенно неважно. Никто не судит победителей. Мы не будем относиться к нарушению нейтралитета столь по-идиотски, как в 1914 г.».
После этих слов, чтобы покончить со всеми сомнениями, Гитлер заявил:
«Решающий фактор в этой борьбе — это я сам! Никто не может заменить меня! Я верю в силу своего интеллекта. Никто и никогда не достигал того, чего достиг я! Хоть мир и ненавидит нас теперь, но я веду немецкий народ к высочайшей вершине. Судьба Рейха зависит только от меня. Я же буду действовать соответствующим образом. Я не остановлюсь ни перед чем. Я уничтожу каждого, кто будет противостоять мне!»
Справедливости ради следует сказать, что Гитлер умел не только произносить громкие слова и сотрясать воздух, но и чрезвычайно трезво рассчитывать. В последующие семь месяцев у многих, как в Германии, так и за ее пределами, рассеялись сомнения в его военном гении.
Вопреки возражениям большинства генералов он спланировал и осуществил смелую операцию, в результате которой оказались побежденными Дания и Норвегия.
На рассвете 9 апреля 1940 г. германские грузовые суда в сопровождении военных кораблей вошли в пять основных портов Норвегии и в порт Копенгагена. Солдаты, сидевшие в трюмах, выскочили на берег. Вся оккупация была произведена чуть ли не без единого выстрела. Дания фактически капитулировала уже через два часа. Что касается упрямых норвежцев, то они отказывались подписать сдачу еще около трех недель.
10 мая 1940 г. немецкие войска перешли границы Бельгии и Голландии, а затем вторглись во Францию. Через 10 дней танки Вермахта достигли Аббервилля на берегу Ла Манша. «Фюрер вне себя от счастья!» — записал в ту ночь в своем дневнике генерал Йодль. К июню французы были полностью разбиты и умоляли о заключении перемирия. Любопытно, что Гитлер еще до кампании точно предсказал дату входа его войск в Париж. Франция подписала безоговорочную капитуляцию 22 июня 1940 г.
Быстрота германских завоеваний не знала прецедента в истории, и поэтому Геббельс скоропалительно назвал Гитлера величайшим полководцем всех времен. Объективно говоря, его победы действительно ошеломляют. Польша была завоевана в 27 дней, Дания — за 1 день, Норвегия — за 23, Голландия — за 5, Бельгия — за 18, Франция — за 39, Греция — за 21, Крит — за 11, Югославия — за 12. Неудивительно, что после такого триумфа Гитлер еще больше уверовал в собственную гениальность и безошибочность.
Разгромив Францию, он неожиданно для некоторых наблюдателей обратился с мирными предложениями к Англии. Однако те, кто внимательно читал «Мою борьбу», не удивлялись. Гитлер всегда считал англичан расово близкими и называл Англию естественным союзником. Правда, он часто гневался на нее из-за того, что она попала под влияние врага и допускает еврейское засилие. Тем не менее, Гитлер неоднократно подчеркивал, что желает сохранения британской империи и совсем не заинтересован в ее падении. Он жаждал жизненного пространства на востоке и не имел никаких территориальных претензий к туманному Альбиону. Согласно его видению и понятиям, Англия не имела основания отвергать мирные предложения Германии.
К несчастью для фюрера (может быть, и к несчастью для британской империи), бразды правления в Англии взял Уинстон Черчилль, решивший бороться до конца. В чем причина подобной непримиримости? Была ли она продиктована истинно английскими интересами? Ряд историков, в том числе, например, Дэвид Ирвинг, утверждает, что Черчилль, находившийся лично в сильной зависимости от еврейских финансистов, проводил политику в интересах мирового сионизма.
Получив отказ из Лондона, Гитлер стал размышлять над перспективами вторжения «на этот маленький остров». Но особого энтузиазма к проекту обуздания Англии он не испытывал. Поистине, не лежала у него душа к этому. Да и вообще: остров маленький, но попробуй его занять! Несмотря на то, что германская армия в 1940 г. была значительно сильнее английской, имелись определенные трудности в переброске ее через канал: неизбежно пришлось бы столкнуться с прославленным британским флотом. Единственное возможное решение: разбомбить английские суда с воздуха. Но и это представлялось нелегким делом: королевские военно-воздушные силы проявили огромное мужество и выдержку в боях с немецким Люфтваффе.
Попытка вторжения в Англию так никогда, и не была предпринята. Почему? Чаще всего это объясняют тем, что Гитлер испытывал своего рода водобоязнь. «На земле я — герой, — якобы сказал он одному фельдмаршалу, — а вот на воде — просто настоящий трус».
Имеется и другое, более чем странное объяснение, впервые высказанное Джеральдом Гарднером в книге «Современное колдовство».
«Английские колдуны особой ворожбой остановили его от вторжения. Они встретились и совместными усилиями направили в мозг Гитлера мысль: „Ты не можешь пересечь море. Ты не можешь пересечь море. Не можешь приземлиться...“ Я не утверждаю, что они остановили Гитлера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
«Если каким-то нациям и суждено погибнуть, — заявил Гитлер, — то немецкий народ, понятно, не принадлежит к их числу. Мы боремся за наши права. Мы не хотим войны. Мы подверглись нападению».
Ошеломляющие победы
В течение первых трех лет войны немецкая армия одерживала победу за победой. Гитлеровские войска с поразительной легкостью продвигались вперед и захватывали одну страну за другой.
Сопротивление поляков было преодолено за три недели. Французы и англичане, несомненно, могли бы помочь Польше, ударив по общему врагу с запада, но они предпочли отсиживаться за укрепленной линией Мажино. В Германии подобное повеление союзников окрестили «зитц-криг» — сидячая война. Американский журналист Уильям Ширер вспоминает:
«В один из осенних дней 1939 г. я посетил так называемый Западный фронт, проходивший вдоль Рейна. Я видел французских солдат на противоположном берегу, строивших укрепления. Кое-кто из них с увлечением играл в футбол. Ни одна из сторон не открывала огонь. Странная война! В Польше, куда я отправился через несколько дней, все выглядело иначе. Города и поселки лежали в руинах. Повсюду валялись неубранные трупы погибших».
Дольше всего сопротивлялась Варшава. Но и она сдалась вскоре после того, как Красная армия начала наступление с востока. Маленькая страна, понятно, не могла устоять, оказавшись в тисках двух вооруженных гигантов. Гитлер и Сталин быстро поделили Польшу между собой.
Согласно рассказам очевидцев из окружения фюрера, военные успехи способствовали развитию у него имперских замашек и усилению свойственной ему мегаломании (мании величия).
Через шесть недель после захвата Польши (23 ноября 1939 г.) Гитлер созвал заседание генштаба и дал указание относительно дальнейших действий на Западном фронте. Большое наступление должно было начаться с занятия нейтральных стран — Бельгии и Голландии.
Почти все военные спецы Германии возражали против операций на Западе, ибо считали, что армия еще не готова. Некоторые никак не могли согласиться с нарушением нейтралитета двух маленьких стран. Не обращая внимания на их доводы, Гитлер настаивал на своем:
«Мое решение не подлежит изменениям! Действия против Англии и Франции начнутся в наиболее подходящий момент. Нарушение нейтралитета Бельгии и Голландии совершенно неважно. Никто не судит победителей. Мы не будем относиться к нарушению нейтралитета столь по-идиотски, как в 1914 г.».
После этих слов, чтобы покончить со всеми сомнениями, Гитлер заявил:
«Решающий фактор в этой борьбе — это я сам! Никто не может заменить меня! Я верю в силу своего интеллекта. Никто и никогда не достигал того, чего достиг я! Хоть мир и ненавидит нас теперь, но я веду немецкий народ к высочайшей вершине. Судьба Рейха зависит только от меня. Я же буду действовать соответствующим образом. Я не остановлюсь ни перед чем. Я уничтожу каждого, кто будет противостоять мне!»
Справедливости ради следует сказать, что Гитлер умел не только произносить громкие слова и сотрясать воздух, но и чрезвычайно трезво рассчитывать. В последующие семь месяцев у многих, как в Германии, так и за ее пределами, рассеялись сомнения в его военном гении.
Вопреки возражениям большинства генералов он спланировал и осуществил смелую операцию, в результате которой оказались побежденными Дания и Норвегия.
На рассвете 9 апреля 1940 г. германские грузовые суда в сопровождении военных кораблей вошли в пять основных портов Норвегии и в порт Копенгагена. Солдаты, сидевшие в трюмах, выскочили на берег. Вся оккупация была произведена чуть ли не без единого выстрела. Дания фактически капитулировала уже через два часа. Что касается упрямых норвежцев, то они отказывались подписать сдачу еще около трех недель.
10 мая 1940 г. немецкие войска перешли границы Бельгии и Голландии, а затем вторглись во Францию. Через 10 дней танки Вермахта достигли Аббервилля на берегу Ла Манша. «Фюрер вне себя от счастья!» — записал в ту ночь в своем дневнике генерал Йодль. К июню французы были полностью разбиты и умоляли о заключении перемирия. Любопытно, что Гитлер еще до кампании точно предсказал дату входа его войск в Париж. Франция подписала безоговорочную капитуляцию 22 июня 1940 г.
Быстрота германских завоеваний не знала прецедента в истории, и поэтому Геббельс скоропалительно назвал Гитлера величайшим полководцем всех времен. Объективно говоря, его победы действительно ошеломляют. Польша была завоевана в 27 дней, Дания — за 1 день, Норвегия — за 23, Голландия — за 5, Бельгия — за 18, Франция — за 39, Греция — за 21, Крит — за 11, Югославия — за 12. Неудивительно, что после такого триумфа Гитлер еще больше уверовал в собственную гениальность и безошибочность.
Разгромив Францию, он неожиданно для некоторых наблюдателей обратился с мирными предложениями к Англии. Однако те, кто внимательно читал «Мою борьбу», не удивлялись. Гитлер всегда считал англичан расово близкими и называл Англию естественным союзником. Правда, он часто гневался на нее из-за того, что она попала под влияние врага и допускает еврейское засилие. Тем не менее, Гитлер неоднократно подчеркивал, что желает сохранения британской империи и совсем не заинтересован в ее падении. Он жаждал жизненного пространства на востоке и не имел никаких территориальных претензий к туманному Альбиону. Согласно его видению и понятиям, Англия не имела основания отвергать мирные предложения Германии.
К несчастью для фюрера (может быть, и к несчастью для британской империи), бразды правления в Англии взял Уинстон Черчилль, решивший бороться до конца. В чем причина подобной непримиримости? Была ли она продиктована истинно английскими интересами? Ряд историков, в том числе, например, Дэвид Ирвинг, утверждает, что Черчилль, находившийся лично в сильной зависимости от еврейских финансистов, проводил политику в интересах мирового сионизма.
Получив отказ из Лондона, Гитлер стал размышлять над перспективами вторжения «на этот маленький остров». Но особого энтузиазма к проекту обуздания Англии он не испытывал. Поистине, не лежала у него душа к этому. Да и вообще: остров маленький, но попробуй его занять! Несмотря на то, что германская армия в 1940 г. была значительно сильнее английской, имелись определенные трудности в переброске ее через канал: неизбежно пришлось бы столкнуться с прославленным британским флотом. Единственное возможное решение: разбомбить английские суда с воздуха. Но и это представлялось нелегким делом: королевские военно-воздушные силы проявили огромное мужество и выдержку в боях с немецким Люфтваффе.
Попытка вторжения в Англию так никогда, и не была предпринята. Почему? Чаще всего это объясняют тем, что Гитлер испытывал своего рода водобоязнь. «На земле я — герой, — якобы сказал он одному фельдмаршалу, — а вот на воде — просто настоящий трус».
Имеется и другое, более чем странное объяснение, впервые высказанное Джеральдом Гарднером в книге «Современное колдовство».
«Английские колдуны особой ворожбой остановили его от вторжения. Они встретились и совместными усилиями направили в мозг Гитлера мысль: „Ты не можешь пересечь море. Ты не можешь пересечь море. Не можешь приземлиться...“ Я не утверждаю, что они остановили Гитлера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98