— Это была антирелигиозная секта?
— Да, более чем. В то время я тоже был противником католицизма и, как я уже говорил, оставил веру своих родителей, но в глубине души так и не отрекся от некоторых элементов моей старой веры.
— Когда ты начал осознавать, что эта секта воплощает зло?
— Однажды, прежде чем попасть в тюрьму (у меня есть телефоны свидетелей, которые могут тебе это подтвердить), я был дома, и вдруг все начало чернеть. У меня в тот день было какое-то дело, уже не помню какое. Моей безымянной жены не было дома, и я подумал: «Наверное, это от каких-нибудь особенных наркотиков, которые я принимал раньше». Но я уже давно не принимал их, шел 1974 год. Я тогда временами еще употреблял кокаин, но психотропные средства уже бросил.
— Так что же именно с тобой произошло?
— Было раннее утро, а у меня, как я тебе уже сказал, все почернело в глазах, появилось такое чувство, будто я умираю. Это была осязаемая, физическая, видимая чернота. Не мое воображение, а нечто ощутимое. Первое впечатление было, что я умираю.
— Как выглядела эта чернота? Ты что-нибудь различал?
— Да, различал, потому что она занимала не все пространство, а только часть. Это как если бы эта свеча начала дымить и дым начал заполнять весь дом. Черный-черный дым, который постепенно концентрировался и временами не позволял уже почти ничего видеть. Он внушал ужас.
— Наблюдались ли какие-то другие явления? Или только дым?
— Нет, возможно, самое страшное было в звуках, — я не смог бы их описать, -которые сопровождали появление дыма.
— Ты был с кем-то или один?
— Я был совершенно один. Квартира принадлежала мне, я считал себя богатым, был счастлив. Но эта тьма, окутавшая половину дома, от пола до потолка, внушала мне ужас и в конце концов совсем вывела меня из равновесия. Меня охватила паника, потому что я почувствовал в этом присутствие дьявола. И с первой же минуты понял, что существует связь между происходящим и одной женщиной, с которой я тогда жил. С ней я пережил много галлюцинаций, но и много такого, что послужило мне на пользу, хотя этого нельзя сказать о других людях.
— Как ты повел себя при виде столь странного явления?
— Сейчас уже не помню, то ли я позвонил одному человеку из секты, то ли он позвонил мне -кажется, это был он — и сказал, что с ним происходит то же, что и со мной. Тогда я понял, что речь идет о чем-то реальном, не о галлюцинации. Кроме того, тот человек был самым сведущим во всей секте. Мы не смогли связаться с гуру, у него не был телефона, ведь в 1973 году в Рио мало у кого был телефон.
Я ничего не понимал и был очень испуган. Я попытался что-то сделать, сказал себе: надо забыть об этом, отвлечься, занять голову чем-то, чтобы преодолеть страх. Но чернота осталась, не исчезала. Тогда, чтобы отвлечься, я принялся считать диски, скопившиеся дома, их было много, а я их никогда не считал. А когда пересчитал все диски, принялся за книги, но тьма никуда не делась.
— А когда ты пересчитал все, что было в доме, что ты сделал?
— Страх продолжал меня мучить, я подумал, что единственный выход -пойти в церковь, но некая сила не позволяла мне выйти из дома. Я очень остро чувствовал присутствие смерти. В тот момент пришла женщина, с которой я тогда жил. Она принадлежала к той же секте. Она тоже только что начала видеть черноту. Постепенно стало выясняться, что со всеми происходило одно и то же, даже с Раулем. Я чувствовал присутствие Зла как чего-то видимого и осязаемого. Как будто дьявол говорил: «Вы меня вызывали, так вот я здесь».
— Сколько времени ты принадлежал к этой секте?
— Примерно два года. Я помню, что в других ситуациях, когда мы с женой принимали много наркотиков, мы приводили себя в чувство, выпив стакан молока или побрызгав в лицо водой. Но в тот момент ни у нее, ни у меня не хватало мужества дойти до ванной, ведь тогда пришлось бы войти в эту ужасную черноту. В конце концов мы решились, побрызгали себе в лицо водой, и стало немного легче. Тогда мы подумали, что надо принять душ. Так мы и сделали, но, когда вышли, ничто не изменилось: все та же угрожающая, таинственная чернота. И тогда в моем сознании всплыла вся моя детская религиозность. В тот момент меня пугала не столько смерть, сколько понимание, что эта таинственная энергия существует, что она видима и реальна.
— Вы в каких-нибудь ритуалах того тайного общества призывали силы Зла?
— Во всех. Но мы понимали Зло как великий бунт, а не как Зло само по себе.
— Это было сатанистское общество?
— По сравнению с тем, что там происходило, сатанинские ритуалы, с которыми я был хорошо знаком, кажутся пустяком. Те вещи были гораздо опаснее.
— Опаснее, чем церковь Сатаны?
— Намного, потому что это была более философская секта, лучше организованная, более опасная в своей основе. Там мы выполняли все обычные магические ритуалы, но то было царство неограниченной власти. Порой мы призывали силы Зла и получали совершенно конкретные результаты, но никогда ничего столь ощутимого, как чернота, заполнившая мой дом.
— Какие обеты вы давали, выполняя эти ритуалы и призывая силы Зла?
— Никаких. Нам принадлежала вся власть. Дьявол ведет ту же игру, что и кокаин, но заставляет поверить, что у тебя вся власть; поэтому-то я считаю энергию кокаина дьявольской, ведь кокаин дает то же ощущение всесилия, полной уверенности в себе. Но это только видимость. На самом деле становишься рабом.
— Давай вернемся к тому происшествию. Чем все закончилось?
— В конце концов я взял в руки Библию. Была суббота, около десяти часов утра. Я открыл книгу наугад, и мне попался стих из Евангелия, в котором Христос спрашивает одного человека, верует ли тот, а он отвечает: «Да, верую, но помоги моему неверию». Так вот, я прочел этот стих и дал обет, похожий на тот, который спустя совсем немного времени дал в отношении наркотиков. Я сказал себе: «С сектой покончено навсегда». И все исчезло. Потом я поговорил со своими друзьями из тайного общества, и все они пережили нечто подобное.
— Что ты сделал, чтобы уйти из секты?
— Я поговорил с одним из гуру, и тот сказал, что это был ритуал инициации. Я ответил: «Мне все равно, с сегодняшнего дня я ухожу». Моего учителя тогда не было на месте, и я послал ему телеграмму. Кстати, было очень трудно сочинить эту телеграмму, потому что при диктатуре все подвергалось цензуре. В архивах этого секретного общества очень много информации обо мне, думаю, самой нелицеприятной, потому что у них остались мои письма, статьи, сотни моих вещей.
— Они никогда не преследовали тебя за то, что ты ушел от них?
— Никогда. Но я не хочу сейчас об этом говорить, потому что уже за полночь. Продолжим потом... Правда, они давили на меня, говорили, что я трус, дурак, не понимаю, что теряю. Но не преследовали. Я не верю в то, что иногда говорят по телевидению, будто секты преследуют до самой смерти тех, кто из них выходит.
— Похоже, некоторые секты так и делают.
— В настоящих сектах считается привилегией быть членом, но, если выйдешь, ничего не случится. По крайней мере меня никогда не преследовали, хотя речь идет об одном из самых опасных и экстремистских тайных обществ.
— И все же, несмотря на тот ужас, который ты пережил из-за черной магии, ты продолжаешь считать себя магом? Не думаешь, что это может плохо отразиться на твоем имидже известного писателя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41