https://www.dushevoi.ru/products/mebel-dlja-vannoj/nedorogaya/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

.. жизнью сверхземной.
А Лара, с черной гривой, хмурым лбом,
С колеблющимся на ходу пером,
Сам походя на призрак, воплотил
Весь ужас, что исходит из могил.
XII
Вот полночь. Всюду спят. Ночник в углу
Едва-едва одолевает мглу.
В покоях Лары шепот вдруг возник,
Какой-то говор, голос; резкий крик,
Ужасный вопль, - и смолкло сразу. Лишь
Раскаты эха повторяла тишь.
Вскочили все; страх подавляя, - в зал,
Туда, где вопль о помощи взывал.
Бегут с огнем едва зажженных свеч;
В ножнах, с испуга, всякий тащит меч.
XIII
Там навзничь, холоден, как мрамор плит,
Бледней луча, что по лицу скользит,
Простерся Лара; меч, полу-в-ножнах,
Как видно, выбил сверхприродный страх
Из рук его, - но видом грозен он,
И вызов на лице напечатлен.
Бесчувствен он, но в очертанье рта
Угроза смертью с ужасом слита:
Отчаявшейся гордости печать,
Стремление убить и проклинать.
Сквозь обморок застылый взор хранит
В спокойствии зловещем прежний вид:
В нем (пусть его подернул тусклый сон)
Гнев гладиатора изображен...
Его несут. Чу: дышит! прошептал!
Румянец темный снова заиграл;
Вновь губы алы; взор блуждает, дик,
И трепет жизни в теле вновь возник,
И странные бегут слова: их звук
Чужд языку, звучащему вокруг.
Они звучны, раздельно могут течь,
Но слугам ясно: то чужая речь.
А тот, к кому стремился их поток,
Не слышал их, да и - увы! - не мог!
XIV
Паж подошел; казалось, он один
Усвоил, что промолвил господин,
Но, изменясь в лице, он дал понять,
Что смысл речей не станут открывать
Ни он, ни Лара; и казался он
Всем происшедшим мало удивлен:
Склонясь над Ларой, он заговорил,
И тот язык родным, как видно, был
Ему, - и Лара внемлет нежный тон,
Что отгоняет полный страха сон,
Коль этот сон мог овладеть душой,
Что не нуждалась в муке сверхземной.
XV
Дурной ли сон, иль призрак он видал,
Он никому о том не рассказал,
Все в сердце скрыв. В измученную грудь
Обычный день вновь силы смог вдохнуть.
Ни врач не нужен был, ни духовник:
Вернулось все - и поступь и язык;
Возобновив занятья прежних дней,
Он не был ни угрюмей, ни грустней;
А если стал ему полночный час
Нерадостен, он это скрыл от глаз
Той страшной ночью потрясенных слуг,
Что не могли свой позабыть испуг:
Они, вдвоем лишь (одному нельзя),
Крадутся, мимо залы той скользя;
Все: звук шагов, стук двери, флага плеск,
Завес шуршанье, старых балок треск,
Деревьев тени, вспорх нетопырей,
Ночная песня ветра у дверей,
Все их страшит, едва лишь мрак ночной
Сгущается над серою стеной.
XVI
Напрасный страх! Зловещей тайны час
Не повторился, и для зорких глаз
Казался Лара все забывшим вдруг,
Но тем сильнее поражал он слуг.
Как? Он, очнувшись, все забыл? Ни взгляд,
Ни слово, ни движенье не хранят
Тех ощущений? Ничего в нем нет,
Что должен был безумный вызвать бред?
Не сон ли все? Его ли дикий крик
Их разбудил в ужасный этот миг?
Его ли сердце замерло от мук?
Его ли взор в их души влил испуг?
Как мог забыть страдалец обо всем,
Коль те дрожат, кто был тогда при нем?
Иль он безмолвен, ибо сросся с ним
Тот страх, - неизъясним, неизгладим,
И будет жить в тлетворной тайне той,
Что сгложет душу, скрытая душой?
Нет, с ним не так! Ни следствий, ни причин
В нем зритель не постигнет ни один:
У смертного для дум, для тайн таких
Слова - все слабы; мысли душат их.
XVII
В нем было странно разное слито:
Манило это, отвращало то;
Его судьба была темней всего;
Кто порицал, кто восхвалял его,
Но, споря, все в него вперяли взгляд,
И жизнь его узнать был всякий рад.
Кто он? Зачем ворвался он в их круг,
Нося лишь имя, всем известный звук?
Он - враг людей? Но всякий знал о том,
Что он веселым был с весельчаком;
А глянуть ближе, говорят одни,
Улыбка та - насмешке злой сродни:
Смех губы лишь кривил - и застывал,
И никогда во взоре не сиял.
Все ж этот взор и мягким был порой,
Не с черствой, значит, он рожден душой;
Но тут же он хладел, как бы стыдясь
Той слабости, что в гордость пролилась,
Не снисходя сомненья разогнать
В тех, кто его боялся уважать.
Он сам терзал то сердце, что в былом
От нежности изнемогало в нем;
На страже скорби, он в душе растил
Лишь ненависть - за то, что так любил.
XVIII
Все презирал он, что видал вокруг,
Как если б вынес худшие из мук.
Он странником был в этом мире, он,
Как скорбный дух, сюда был занесен.
Средь черных грез он в бури сам себя
Кидал, случайно лишь не погубя,
И не сгубил - напрасно: сам о том
Жалел он, вспоминая о былом.
Любить способный больше, чем любой,
Кто облик носит на земле - земной,
В мечтах о благе он занесся ввысь,
И в холод зрелый те мечты влились.
Гонясь за тенью, тратил он года
И силы, неценимые тогда;
И вихрь страстей врывался в жизнь его,
В безумье не щадящий ничего;
И гибли чувства лучшие в борьбе
Средь диких дум о яростной судьбе.
Но в гордости он не себя винил,
А лишь Природу, буйство низких сил;
Свои грехи он возлагал на плоть,
Что червь сожрет, душе ж - не побороть.
Добро со злом смешав (какой итог!),
Он в актах воли рад был видеть рок;
Чужд себялюбья мелкого, порой
Он для другого жертвовал собой;
Не долг, не жалость были в этом, нет
Лишь извращенность мысли, гордый бред,
Что лишь ему все можно, все равно,
Что так другому делать не дано;
Опасный путь: такая страсть могла
Его вовлечь в преступные дела;
Ему равны падение и взлет,
Лишь бы из тех, среди кого живет
И разделять чью долю осужден,
Добром иль злом мог выделиться он.
Полн отвращенья, дух его больной
Ввыси, над миром, трон поставил свой,
И холодно он дольний мир следил,
И кровь ровней бежала в недрах жил;
Не знать бы ей, что значит грешный зной,
И вечно течь струею ледяной!
Все ж он с людьми путем обычным шел
И то же делал, те ж беседы вел
И логику не рушил напролом:
Безумен сердцем был он - не умом.
Чужд парадоксам, он своих идей
Не обнажал, чтоб не задеть людей.
XIX
Таинственный и замкнутый для глаз,
При нежеланье выйти напоказ,
Он знал искусство (иль рожден был с ним)
Свой образ в душу заронить другим.
Не то, чтобы любовь или вражду,
Все, что назвать нетрудно на ходу,
Внушал он, но, кто раз его видал,
Тот встречи никогда не забывал;
С кем говорил он, - после долго тот
Небрежных слов продумывал полет;
Как? - не понять, - но был неотразим
Для всех он, кто водил беседу с ним;
Он в сложном чувстве воплощал с тех пор
В них образ свой. Пусть краток разговор,
Но отвращеньем иль влеченьем вмиг
Он в душу (каждый чувствовал) проник.
Для вас он тайна, но уже пути
К вам он сумел (вдруг видите) найти
И овладеть. С самим собой вразрез
К нему вы сохраняли интерес;
С тем обаяньем вам не совладать:
Казалось, - запрещал он забывать!
XX
Шло празднество. Тьма рыцарей и дам
Вся знать, все богачи - собрались там.
Был зван и Лара; знатен он; почет
Его всегда у Ото в замке ждет.
Весельем потрясен блестящий зал;
Все удалось - и пир, и пышный бал.
Веселый танец мчит красавиц рой,
Слив грацию с гармонией живой;
Жар нежных рук и молодых сердец
В счастливых узах слиты наконец;
При виде их в угрюмых взорах - свет:
Старик припомнит радость юных лет,
И грезит Юность, что с земли она
На крыльях счастья ввысь унесена!
1 2 3 4 5 6 7
 https://sdvk.ru/Dushevie_kabini/100x100/s-nizkim-poddonom/ 

 Mallol Jodie