„Христа распяли!“
Ребенком ее увезли в Америку, поэтому по-русски она не говорила. Ее мужем стал Морис Мейерсон, тоже эмигрант из России. По политическим взглядам он был социалистом и противником сионизма. Но ради жены согласился переехать в Палестину. Морис работал кассиром, а темперамент, энергия и целеустремленность Голды привели ее в политику.
Она не любила, когда ей напоминали о том, что она женщина. Один журналист спросил ее:
— Каково женщине быть премьер-министром?
Она парировала:
— Не знаю, никогда не была премьер-министром — мужчиной.
Ее облик олицетворял Израиль. Она всегда носила одежду темных цветов — платье или жакет, подобранная со вкусом булавка, маленькие часы, пальцы в пятнах от никотина (она курила крепкие сигареты без фильтра), мужской подбородок и серьезный взгляд, иногда смягчавшийся теплой улыбкой.
Прежде чем дать согласие на ее приезд в Москву, Вышинский отправил запрос министру госбезопасности генерал-полковнику Виктору Семеновичу Абакумову: «Не имеется ли каких-либо препятствий к допуску ее в СССР». Чекисты не возражали.
Все израильские руководители переиначили свои фамилии на ивритский лад, брали новые имена, состоящие из двух слогов с ударением на последнем. Это был символический акт, возвращение к библейским именам. Сионисты хотели забыть свою жизнь в изгнании. Голда Мейерсон вскоре стала Голдой Меир, министр Моше Шерток — Шареттом. Будущий премьер-министр и лауреат нобелевской премии мира Шимон Перский превратился в Переса.
Вячеслав Михайлович расспросил посла о ситуации в Палестине. Голда Меир среди прочего сказала: «В результате войны правительство Государства Израиль пришло к выводу, что ему, вероятно, придется поднять вопрос о границах, чтобы иметь возможность оборонять их более успешно, чем те границы, которые предусмотрены в резолюции двадцать девятого ноября».
Иначе говоря, она заявила, что границы, определенные ООН, оказались нереальными, Израилю для обороны необходимо увеличить территорию. Эти слова не вызвали возражений у Молотова. Его помощник и переводчик Олег Трояновский (сын первого посла в Соединенных Штатах) записал уклончивые слова советского министра иностранных дел: «Правительство Государства Израиль должно будет подумать над этим вопросом. Однако он, Молотов, думает, что начало у Государства Израиль хорошее, имеется база для создания крепкого государства».
Голда Меир была фантастически самоуверенной женщиной. Уверенность в том, что она права, никогда ее не покидала. И она обладала способностью внушить эту уверенность другим. Пожалуй, она была самым эффективным израильским дипломатом.
Тринадцатого сентября военный атташе при миссии Израиля полковник Иоханн Ратнер побывал в министерстве вооруженных сил и беседовал в управлении внешних сношений с генерал-майором артиллерии И. М. Сараевым и его заместителем.
Ратнер, родившийся в Одессе, успел послужить еще в царской армии — рядовым 3-го Самарского гренадерского полка Московской дивизии. После революции сражался в рядах Красной армии. В двадцать третьем году уехал в Палестину, преподавал архитектуру. Он был одним из создателей Хаганы, накануне войны за независимость руководил отделом планирования генштаба будущей Армии обороны Израиля.
Полковник Ратнер поставил перед представителями министерства несколько вопросов. Во-первых, в Израиле хотели бы получить советскую литературу для военно-учебных заведений. Во-вторых, израильтяне хотели бы отправлять своих офицеров на учебу в советские учебные заведения.
Генерал Сараев ответил, что такие вопросы решает не министерство, а правительство. Так что или посланник Голда Мейерсон должна поставить их перед министерством иностранных дел, или правительство Израиля может официально обратиться в советскую миссию в Тель-Авиве.
Четырнадцатого сентября Голда Мейр нанесла первый визит своему основному партнеру — заместителю министра иностранных дел Зорину, ведавшему Ближним Востоком.
Она сразу же завела речь на тему, которая станет очень болезненной в отношениях между двумя странами.
«Мейерсон, — записывал после беседы Зорин, — заявила, что еврейская проблема может быть решена коренным образом лишь путем широкой иммиграции евреев в государство Израиль.
Я заметил в связи с этим, что иммиграция сама по себе не может, на мой взгляд, решить эту проблему, поскольку многие евреи не поедут в Палестину, а будут продолжать жить в других странах. Я добавил, что в СССР, в социалистическом государстве, навсегда покончено с национальным гнетом и неравноправным положением евреев…
Мейерсон воздержалась от дальнейших высказываний на эту тему».
А в Израиле семнадцатого августа советский посланник Павел Иванович Ершов вручил верительные грамоты премьер-министру Израиля Бен-Гуриону. У гостиницы, где остановился Ершов, на улицах стояли люди, которые искренне приветствовали советского посланника.
У дома премьер-министра был выстроен почетный караул в составе сорока солдат. Оркестр исполнил государственный гимн Советского Союза и Ха-Тикву.
После вручения грамот Бен-Гурион сказал Ершову: «Народ Израиля обязан Советскому Союзу за его моральную поддержку в ООН. Государство Израиль сейчас уже окрепло, его народ и особенно молодежь знают, что воюют за свое государство и свою идею, и, надо сказать, умеют воевать, что было доказано в боях. Армия получила значительное количество оружия из Чехословакии и Югославии, в том числе артиллерию, которой в начале войны совсем не было».
Жизнь в Израиле, где только что отгремели бои, была непростой. Это ощущали и советские дипломаты, несмотря на их привилегированное положение.
В сентябре Ершов пришел к генеральному директору МИД Израиля Уолтеру Эйтану и пожаловался, что не готово здание миссии, жилые квартиры для сотрудников. Возникли трудности с продовольствием. Продовольственные карточки дипломатам не выдали. В результате утром в гостинице советскому посланнику отказали во второй чашке кофе.
Советский Союз старался облегчить положение Израиля и требовал убрать войска арабских стран из Палестины.
Двадцать шестого августа заместитель министра иностранных дел Громыко подписал проект директив для советской делегации на Генеральной Ассамблее ООН. Когда будет обсуждаться вопрос о Палестине, распорядился Громыко, то следует внести следующее предложение: «Генеральная Ассамблея признает необходимым немедленный вывод с территории еврейского и арабского государств в Палестине, создание которых предусмотрено решением Генеральной Ассамблеи от 29 ноября 1947 года, всех иностранных войск и иностранного военного персонала и просит Совет Безопасности принять надлежащие меры для недопущения возобновления военных действий в Палестине».
Речь шла о выводе из Палестины арабских формирований, не потерявших надежду уничтожить еврейское государство.
Семнадцатого сентября директивы были утверждены на политбюро ЦК ВКП(б). Советский Союз продолжал полностью поддерживать Израиль.
Голда Мейр, разумеется, не могла знать, что решило политбюро. В тот же день, семнадцатого сентября, она побывыла у другого заместителя министра иностранных дел, Ф. Гусева. Она выразила надежду, что на предстоящей сессии Генассамблеи советская делегация, как и прежде, займет благоприятную для Израиля позицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Ребенком ее увезли в Америку, поэтому по-русски она не говорила. Ее мужем стал Морис Мейерсон, тоже эмигрант из России. По политическим взглядам он был социалистом и противником сионизма. Но ради жены согласился переехать в Палестину. Морис работал кассиром, а темперамент, энергия и целеустремленность Голды привели ее в политику.
Она не любила, когда ей напоминали о том, что она женщина. Один журналист спросил ее:
— Каково женщине быть премьер-министром?
Она парировала:
— Не знаю, никогда не была премьер-министром — мужчиной.
Ее облик олицетворял Израиль. Она всегда носила одежду темных цветов — платье или жакет, подобранная со вкусом булавка, маленькие часы, пальцы в пятнах от никотина (она курила крепкие сигареты без фильтра), мужской подбородок и серьезный взгляд, иногда смягчавшийся теплой улыбкой.
Прежде чем дать согласие на ее приезд в Москву, Вышинский отправил запрос министру госбезопасности генерал-полковнику Виктору Семеновичу Абакумову: «Не имеется ли каких-либо препятствий к допуску ее в СССР». Чекисты не возражали.
Все израильские руководители переиначили свои фамилии на ивритский лад, брали новые имена, состоящие из двух слогов с ударением на последнем. Это был символический акт, возвращение к библейским именам. Сионисты хотели забыть свою жизнь в изгнании. Голда Мейерсон вскоре стала Голдой Меир, министр Моше Шерток — Шареттом. Будущий премьер-министр и лауреат нобелевской премии мира Шимон Перский превратился в Переса.
Вячеслав Михайлович расспросил посла о ситуации в Палестине. Голда Меир среди прочего сказала: «В результате войны правительство Государства Израиль пришло к выводу, что ему, вероятно, придется поднять вопрос о границах, чтобы иметь возможность оборонять их более успешно, чем те границы, которые предусмотрены в резолюции двадцать девятого ноября».
Иначе говоря, она заявила, что границы, определенные ООН, оказались нереальными, Израилю для обороны необходимо увеличить территорию. Эти слова не вызвали возражений у Молотова. Его помощник и переводчик Олег Трояновский (сын первого посла в Соединенных Штатах) записал уклончивые слова советского министра иностранных дел: «Правительство Государства Израиль должно будет подумать над этим вопросом. Однако он, Молотов, думает, что начало у Государства Израиль хорошее, имеется база для создания крепкого государства».
Голда Меир была фантастически самоуверенной женщиной. Уверенность в том, что она права, никогда ее не покидала. И она обладала способностью внушить эту уверенность другим. Пожалуй, она была самым эффективным израильским дипломатом.
Тринадцатого сентября военный атташе при миссии Израиля полковник Иоханн Ратнер побывал в министерстве вооруженных сил и беседовал в управлении внешних сношений с генерал-майором артиллерии И. М. Сараевым и его заместителем.
Ратнер, родившийся в Одессе, успел послужить еще в царской армии — рядовым 3-го Самарского гренадерского полка Московской дивизии. После революции сражался в рядах Красной армии. В двадцать третьем году уехал в Палестину, преподавал архитектуру. Он был одним из создателей Хаганы, накануне войны за независимость руководил отделом планирования генштаба будущей Армии обороны Израиля.
Полковник Ратнер поставил перед представителями министерства несколько вопросов. Во-первых, в Израиле хотели бы получить советскую литературу для военно-учебных заведений. Во-вторых, израильтяне хотели бы отправлять своих офицеров на учебу в советские учебные заведения.
Генерал Сараев ответил, что такие вопросы решает не министерство, а правительство. Так что или посланник Голда Мейерсон должна поставить их перед министерством иностранных дел, или правительство Израиля может официально обратиться в советскую миссию в Тель-Авиве.
Четырнадцатого сентября Голда Мейр нанесла первый визит своему основному партнеру — заместителю министра иностранных дел Зорину, ведавшему Ближним Востоком.
Она сразу же завела речь на тему, которая станет очень болезненной в отношениях между двумя странами.
«Мейерсон, — записывал после беседы Зорин, — заявила, что еврейская проблема может быть решена коренным образом лишь путем широкой иммиграции евреев в государство Израиль.
Я заметил в связи с этим, что иммиграция сама по себе не может, на мой взгляд, решить эту проблему, поскольку многие евреи не поедут в Палестину, а будут продолжать жить в других странах. Я добавил, что в СССР, в социалистическом государстве, навсегда покончено с национальным гнетом и неравноправным положением евреев…
Мейерсон воздержалась от дальнейших высказываний на эту тему».
А в Израиле семнадцатого августа советский посланник Павел Иванович Ершов вручил верительные грамоты премьер-министру Израиля Бен-Гуриону. У гостиницы, где остановился Ершов, на улицах стояли люди, которые искренне приветствовали советского посланника.
У дома премьер-министра был выстроен почетный караул в составе сорока солдат. Оркестр исполнил государственный гимн Советского Союза и Ха-Тикву.
После вручения грамот Бен-Гурион сказал Ершову: «Народ Израиля обязан Советскому Союзу за его моральную поддержку в ООН. Государство Израиль сейчас уже окрепло, его народ и особенно молодежь знают, что воюют за свое государство и свою идею, и, надо сказать, умеют воевать, что было доказано в боях. Армия получила значительное количество оружия из Чехословакии и Югославии, в том числе артиллерию, которой в начале войны совсем не было».
Жизнь в Израиле, где только что отгремели бои, была непростой. Это ощущали и советские дипломаты, несмотря на их привилегированное положение.
В сентябре Ершов пришел к генеральному директору МИД Израиля Уолтеру Эйтану и пожаловался, что не готово здание миссии, жилые квартиры для сотрудников. Возникли трудности с продовольствием. Продовольственные карточки дипломатам не выдали. В результате утром в гостинице советскому посланнику отказали во второй чашке кофе.
Советский Союз старался облегчить положение Израиля и требовал убрать войска арабских стран из Палестины.
Двадцать шестого августа заместитель министра иностранных дел Громыко подписал проект директив для советской делегации на Генеральной Ассамблее ООН. Когда будет обсуждаться вопрос о Палестине, распорядился Громыко, то следует внести следующее предложение: «Генеральная Ассамблея признает необходимым немедленный вывод с территории еврейского и арабского государств в Палестине, создание которых предусмотрено решением Генеральной Ассамблеи от 29 ноября 1947 года, всех иностранных войск и иностранного военного персонала и просит Совет Безопасности принять надлежащие меры для недопущения возобновления военных действий в Палестине».
Речь шла о выводе из Палестины арабских формирований, не потерявших надежду уничтожить еврейское государство.
Семнадцатого сентября директивы были утверждены на политбюро ЦК ВКП(б). Советский Союз продолжал полностью поддерживать Израиль.
Голда Мейр, разумеется, не могла знать, что решило политбюро. В тот же день, семнадцатого сентября, она побывыла у другого заместителя министра иностранных дел, Ф. Гусева. Она выразила надежду, что на предстоящей сессии Генассамблеи советская делегация, как и прежде, займет благоприятную для Израиля позицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102