Господин де Мариньян был вынужден скрепя сердце дать дочери приличное приданое; что же касается главных богатств, к которым жадно тянулись руки Мирабо старшего и младшего, то господин де Мариньян отнюдь не обнаружил склонности передавать хотя бы акр земли.
Словом, повторилась ситуация, хорошо знакомая старому маркизу де Мирабо по его собственному печальному опыту с Марией-Женевьевой де Вассан. Быть единственной наследницей огромных богатств означало нечто совершенно иное, чем быть их владелицей.
23 июня 1772 года в церкви Святого духа в Эксе состоялось торжественное бракосочетание графа Оноре де Мирабо и Эмили де Мариньян. Свадьба не была ни веселой, ни радостной. Отец невесты не мог скрыть раздражения по поводу того, что его принудили к этому браку вопреки его воле. Со стороны жениха не было ни отца, ни матери: по разным мотивам они не пожелали принять участия в церемонии. Семью Мирабо представляла его сестра — Луиза де Кабри.
Недочеты церковной церемонии Оноре-Габриэль стремился возместить послесвадебными торжествами. Отец передал старшему сыну фамильный замок Мирабо; дядюшка — судья Мирабо — перебрался в другой замок семьи, в Руэрг. Молодоженам старались не мешать.
Но Оноре-Габриэль хотел напомнить Провансу, что он старший сын, будущий глава самэй знатной и богатой семьи края. Он обновил и разукрасил старый замок, обтянул внутренние стены главных комнат новой яркой тканью, проложил широкие дороги к замку, устлал их розами» и цветами.
На протяжении ряда недель в старом замке Мирабо шли пышные приемы. Молодой Мирабо приглашал чуть ли не всех обитателей края, большинство из приглашенных были дайке незнакомы ни «ему, ни старым слугам в замке. Он хотел, видимо, всех поразить, ошеломить: вот как празднует свою свадьбу граф де Мирабо! Развлекайтесь и веселитесь! Граф Мирабо ничего не пожалеет для своих гостей! Он покупал экипажи с лошадьми, мебель, платье, драгоценности для Эмили; он хотел ее потрясти: вот как богаты Мирабо! Они не считают денег; расходы никого здесь не заботят!
Но Эмили, воспитанная в достатке, в неге и холе, Эмили, наблюдательная, рассудительная в двадцать лет, недоуменно пожимала плечами. Ей было непонятно ни это бессмысленное мотовство, ни эти ночные кутеж-и с людьми, которых муж не знает в лицо, даже по имени, ни эти странные, кажущиеся ей подозрительными господа, спешащие, отталкивая один другого, предлагать ее мужу деньги на огромных, надо думать, процентах. Ей не нравился этот кажущийся парадным замок с цветами, которые так быстро здесь вянут, с покрытыми нарядными тканями холодными, скользкими стенами, где в углах плетут густую темную паутину пауки, где ночью слышится писк крыс, раздаются какие-то странные шорохи. Она боялась ходить одна по этим бесконечным коридорам и анфиладам комнат, запертых огромными заржавленными замками, которых, наверно, лет сто уже никто не открывал.
Ее пугал в этом старом замке даже собственный муж. В Эксе он казался таким добродушным, простым, понятным. Здесь она не могла его постичь: у него всегда озабоченное выражение лица; глаза неспокойны; он почти всегда не в духе, встревожен, и, даже когда он говорит ей ласковые слова, они только внешне, по видимости обращены к ней; он думает о чем-то совсем другом.
Нет, жизнь в замке Мйрабо — это не безмятежное счастье молодых, любящих друг друга супругов. Так ли представлялся ей медовый месяц с этим веселым капитаном драгунов в нарядном синем мундире?
Не успел пройти и год, как безрассудное расточительство привело Оноре к полному финансовому краху. За год он успел растранжирить, бросая деньги на ветер, и крупное состояние жены, полученное в приданое, и средства, предоставленные отцом, и, наконец, все полученные им от ростовщиков Марселя деньги. Имя Мира-бо — первое в Провансе. И кто посмеет отказать в кредите графу де Мйрабо? Но зато какие проценты он должен был платить — 100, 200, 300! Проценты возрастали по мере того, как для кредиторов становилась все более очевидной неспособность молодого графа оплачивать в срок свои долги. Когда было прокучено все приданое жены и сделано на 120 тысяч франков долгов, старый маркиз решил, что ему пора снова вмешаться.
В октябре 1773 года в семье молодоженов произошло важное событие: родился сын, наследник славного имени. Ему дали имя деда — Виктор, и Оноре надеялся, что этим актом сыновней почтительности он возвратит расположение отца.
Но «Друга людей» этим не проймешь. Он оказался перед необходимостью оплачивать долги своего старшего сына, чтобы не бесчестить имя семьи, и он был полон решимости положить конец этому мотовству.
В декабре 1773 года графу де Мирабо власти представляют новое lettre de cachet короля; оно пока еще милостиво: находящемуся под государственным надзором графу запрещается покидать родовое поместье; старый маркиз надеется, что его старший сын не сможет совершать путешествий в Марсель и заключать с ростовщиками новые заемные сделки на кабальных условиях.
Но сына невозможно приучить к расчетливости, к умению сообразовывать расходы с доходами. Он любит, чтобы в карманах всегда бренчало золото. Он приказывает слугам не пускать впредь в замок кредиторов; если слова не достигают цели, травить их собаками. Он находится под надзором королевской власти, он не волен собой распоряжаться, покидать замок. Если кредиторам так не терпится, пусть обращаются к маркизу де Мирабо. Его раздражение против отца все более возрастало: подумать только, «Друг людей» не пожелал даже взглянуть на своего внука!
Чтобы досадить отцу, а главное, чтобы всегда бренчало золото, он находит простое решение: в замке Мирабо много старинных дорогих картин, много фамильных драгоценностей.
Он стал их сперва осторожно, потом все смелее распродавать. G чисто дворянским пренебрежением к драгоценному металлу он не входил в рассмотрение соответствия цены стоимости; лишь бы звенело в карманах золото!
Но один из первых экономистов Франций, маркиз де Мирабо, не пожелал мириться с таким попранием экономических законов, затрагивающим к тому же его кровные материальные интересы. У маркиза были верные люди, они всегда своевременно доносили о всем совершавшемся в старом замке. Разорению семьи должен быть положен предел.
И вот маркиз де Мирабо посыпает песком легко и быстро написанное письмо в столицу; у маркиза немало друзей во влиятельных кругах; пока он жив, он остается главой и распорядителем всех владений и собственности дома Мирабо. Оноре не будет больше распродавать фамильные ценности.
Графу Оноре-Габриэлю де Мирабо остается лишь подчиниться распоряжению королевской власти. Согласно новому предписанию, он должен был переселиться с женой и сыном в маленький, затерянный в Альпах городок Маноск; он до сих пор о нем не слышал, но по распоряжению властей он обязан жить в Маноске безвыездно.
С апреля 1774 года Оноре-Габриэль де Мирабо — обитатель Маноска. На какой срок он заточен в этот неведомый городок в горах? Его снова никто не допрашивал, никто ни в чем не обвинял; никто вообще не интересовался, чего он хочет, к чему стремится, с чем согласен или не согласен, — он, достигший совершеннолетия, двадцатипятилетний мужчина, отец семейства, драгунский капитан, владелец поместий, граф де Мирабо, старший сын, будущий глава одной из самых старинных и славных фамилий родовитой знати Франции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Словом, повторилась ситуация, хорошо знакомая старому маркизу де Мирабо по его собственному печальному опыту с Марией-Женевьевой де Вассан. Быть единственной наследницей огромных богатств означало нечто совершенно иное, чем быть их владелицей.
23 июня 1772 года в церкви Святого духа в Эксе состоялось торжественное бракосочетание графа Оноре де Мирабо и Эмили де Мариньян. Свадьба не была ни веселой, ни радостной. Отец невесты не мог скрыть раздражения по поводу того, что его принудили к этому браку вопреки его воле. Со стороны жениха не было ни отца, ни матери: по разным мотивам они не пожелали принять участия в церемонии. Семью Мирабо представляла его сестра — Луиза де Кабри.
Недочеты церковной церемонии Оноре-Габриэль стремился возместить послесвадебными торжествами. Отец передал старшему сыну фамильный замок Мирабо; дядюшка — судья Мирабо — перебрался в другой замок семьи, в Руэрг. Молодоженам старались не мешать.
Но Оноре-Габриэль хотел напомнить Провансу, что он старший сын, будущий глава самэй знатной и богатой семьи края. Он обновил и разукрасил старый замок, обтянул внутренние стены главных комнат новой яркой тканью, проложил широкие дороги к замку, устлал их розами» и цветами.
На протяжении ряда недель в старом замке Мирабо шли пышные приемы. Молодой Мирабо приглашал чуть ли не всех обитателей края, большинство из приглашенных были дайке незнакомы ни «ему, ни старым слугам в замке. Он хотел, видимо, всех поразить, ошеломить: вот как празднует свою свадьбу граф де Мирабо! Развлекайтесь и веселитесь! Граф Мирабо ничего не пожалеет для своих гостей! Он покупал экипажи с лошадьми, мебель, платье, драгоценности для Эмили; он хотел ее потрясти: вот как богаты Мирабо! Они не считают денег; расходы никого здесь не заботят!
Но Эмили, воспитанная в достатке, в неге и холе, Эмили, наблюдательная, рассудительная в двадцать лет, недоуменно пожимала плечами. Ей было непонятно ни это бессмысленное мотовство, ни эти ночные кутеж-и с людьми, которых муж не знает в лицо, даже по имени, ни эти странные, кажущиеся ей подозрительными господа, спешащие, отталкивая один другого, предлагать ее мужу деньги на огромных, надо думать, процентах. Ей не нравился этот кажущийся парадным замок с цветами, которые так быстро здесь вянут, с покрытыми нарядными тканями холодными, скользкими стенами, где в углах плетут густую темную паутину пауки, где ночью слышится писк крыс, раздаются какие-то странные шорохи. Она боялась ходить одна по этим бесконечным коридорам и анфиладам комнат, запертых огромными заржавленными замками, которых, наверно, лет сто уже никто не открывал.
Ее пугал в этом старом замке даже собственный муж. В Эксе он казался таким добродушным, простым, понятным. Здесь она не могла его постичь: у него всегда озабоченное выражение лица; глаза неспокойны; он почти всегда не в духе, встревожен, и, даже когда он говорит ей ласковые слова, они только внешне, по видимости обращены к ней; он думает о чем-то совсем другом.
Нет, жизнь в замке Мйрабо — это не безмятежное счастье молодых, любящих друг друга супругов. Так ли представлялся ей медовый месяц с этим веселым капитаном драгунов в нарядном синем мундире?
Не успел пройти и год, как безрассудное расточительство привело Оноре к полному финансовому краху. За год он успел растранжирить, бросая деньги на ветер, и крупное состояние жены, полученное в приданое, и средства, предоставленные отцом, и, наконец, все полученные им от ростовщиков Марселя деньги. Имя Мира-бо — первое в Провансе. И кто посмеет отказать в кредите графу де Мйрабо? Но зато какие проценты он должен был платить — 100, 200, 300! Проценты возрастали по мере того, как для кредиторов становилась все более очевидной неспособность молодого графа оплачивать в срок свои долги. Когда было прокучено все приданое жены и сделано на 120 тысяч франков долгов, старый маркиз решил, что ему пора снова вмешаться.
В октябре 1773 года в семье молодоженов произошло важное событие: родился сын, наследник славного имени. Ему дали имя деда — Виктор, и Оноре надеялся, что этим актом сыновней почтительности он возвратит расположение отца.
Но «Друга людей» этим не проймешь. Он оказался перед необходимостью оплачивать долги своего старшего сына, чтобы не бесчестить имя семьи, и он был полон решимости положить конец этому мотовству.
В декабре 1773 года графу де Мирабо власти представляют новое lettre de cachet короля; оно пока еще милостиво: находящемуся под государственным надзором графу запрещается покидать родовое поместье; старый маркиз надеется, что его старший сын не сможет совершать путешествий в Марсель и заключать с ростовщиками новые заемные сделки на кабальных условиях.
Но сына невозможно приучить к расчетливости, к умению сообразовывать расходы с доходами. Он любит, чтобы в карманах всегда бренчало золото. Он приказывает слугам не пускать впредь в замок кредиторов; если слова не достигают цели, травить их собаками. Он находится под надзором королевской власти, он не волен собой распоряжаться, покидать замок. Если кредиторам так не терпится, пусть обращаются к маркизу де Мирабо. Его раздражение против отца все более возрастало: подумать только, «Друг людей» не пожелал даже взглянуть на своего внука!
Чтобы досадить отцу, а главное, чтобы всегда бренчало золото, он находит простое решение: в замке Мирабо много старинных дорогих картин, много фамильных драгоценностей.
Он стал их сперва осторожно, потом все смелее распродавать. G чисто дворянским пренебрежением к драгоценному металлу он не входил в рассмотрение соответствия цены стоимости; лишь бы звенело в карманах золото!
Но один из первых экономистов Франций, маркиз де Мирабо, не пожелал мириться с таким попранием экономических законов, затрагивающим к тому же его кровные материальные интересы. У маркиза были верные люди, они всегда своевременно доносили о всем совершавшемся в старом замке. Разорению семьи должен быть положен предел.
И вот маркиз де Мирабо посыпает песком легко и быстро написанное письмо в столицу; у маркиза немало друзей во влиятельных кругах; пока он жив, он остается главой и распорядителем всех владений и собственности дома Мирабо. Оноре не будет больше распродавать фамильные ценности.
Графу Оноре-Габриэлю де Мирабо остается лишь подчиниться распоряжению королевской власти. Согласно новому предписанию, он должен был переселиться с женой и сыном в маленький, затерянный в Альпах городок Маноск; он до сих пор о нем не слышал, но по распоряжению властей он обязан жить в Маноске безвыездно.
С апреля 1774 года Оноре-Габриэль де Мирабо — обитатель Маноска. На какой срок он заточен в этот неведомый городок в горах? Его снова никто не допрашивал, никто ни в чем не обвинял; никто вообще не интересовался, чего он хочет, к чему стремится, с чем согласен или не согласен, — он, достигший совершеннолетия, двадцатипятилетний мужчина, отец семейства, драгунский капитан, владелец поместий, граф де Мирабо, старший сын, будущий глава одной из самых старинных и славных фамилий родовитой знати Франции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118