Тогда он спросил у жены ямщика: давно ли уехал ее муж и куда?
- Он сказал в К-гу. Поехал-то с подругой вашего брата, Дунькой, отвечала женщина с каким-то неудовольствием.
- Что же у Авдотьи-то явились за дела такие, что она поехала в К-гу? спросил купеческий брат.
- А лукавый ее знает! Девка эта так избаловалась, что никуда не годится. Мы не надивимся, как это не стыдно вашему брату возжаться с такой хабалкой. Добро бы была молодая или красавица, а то так себе: с версту ростом, красы-то в ней никакой. А как пьянствовать-то стала! Пуще мужика! И что с ней за полгода сделалось, мы не надивимся.
- Да брат-то мой заезжал к ней, когда поехал с твоим мужем в В-ж?
- Как же, он ночевал у нее, и она ездила его провожать до Воронкова. Да ведь муж-то мой с ним не ездил. Ваш брат поехал с каким-то своим знакомым купцом, с которым, вишь, встретился на дороге.
Напившись чаю кое-как, он тотчас отправился к становому, предчувствуя, что брата его нет в живых, в чем впоследствии удостоверился.
Становой, приехав в деревню, собрал понятых и, войдя в избу ямщика, начал делать обыск.
Первоначально нашли на полке гребень; в сундуке оказался купеческий бумажник, в котором находилось полторы тысячи рублей и записка, написанная рукой купца, о количестве купленного им холста на Х-кой ярмарке.
На вопрос станового: чьи это деньги, гребень и бумажник? - жена ямщика отвечала, что она не знает, что это привез ее муж и велел спрятать.
- А куда он поехал?
- Сказал, в К-гу, а там Бог его знает.
- А с кем он поехал?
- С Дуняшкой Малашкиной.
- Давно ли уехал?
- Вот уж три недели прошло.
Составив местное постановление и запечатав все найденное, становой приказал строго наблюдать за приездом ямщика Андрея и тотчас дать ему знать, а брату купца он посоветовал отправиться в К-гу и там поискать.
Потом становой пошел в избу Малашкиной матери, где тоже стал делать обыск.
На вопрос станового, где ее дочь, старуха отвечала, что дочь, получив от нее благословение, отправилась на жительство в какой-то монастырь, в какой - она, вероятно, узнает, когда воротится Андрей, с которым Дуня поехала до места.
Обыск у матери Дуняшки ничего не дал, за исключением пяти целковых и красненькой бумажки, завязанных в тряпочку.
- Чьи это деньги? - спросил становой.
- Мои, батюшка! Я по осени-то продала коровенку старостину брату Кувылякину, так вот эти деньги-то и берегу на случай смерти своей.
- А дочь тебе деньги не давала?
- Нет, батюшка, не давала, да и какие у нее могут быть деньги!
- Да с чем же она поехала?
- Да на это-то ей дал вот его братец, - старуха показала на купеческого брата пальцем. - Об этом она мне говорила, а сколько - не сказала.
Через пять дней в избу старосты вбежал запыхавшийся молодой парень.
- Дядюшка Филипп, дядюшка Филипп! - кричал он изо всей мочи. Андрюшка Беспалый едет.
Староста в это время лежал на полатях и при известии о приезде Беспалого, слезая, едва не упал второпях на пол. Надевая полушубок, он кричал также, в свою очередь, изо всех сил:
- Васютка! Беги поскорее к брату и скажи ему, чтобы он сейчас верхом скакал к становому.
Выбежав за ворота, староста увидал, что лошади Андреевы уже стояли у ворот его дома. Подойдя к повозке он нашел в ней самого Андрюшку спящим. Набежавшие мужики стали будить Андрея и едва разбудили, потому что он был сильно пьян.
- Эк ты налопался! - сказал Андрею староста.
- А тебе что за дело? - спросил Андрей.
- Тащите-ка вы его в пустую избу! - закричал староста. - Ишь ты, разбойник, как натрескался!
В это время выбежала из избы жена ямщика с заплаканными глазами, растворила ворота и ввела на двор лошадей.
В избе староста сказал Андрею:
- Ну, разбойник, сказывай, как ты убивал с Дунькой купца О.?
Андрюшка, дико посмотрев на всех, сел на лавку и, пощупав себя за бороду, произнес:
- Разве я его убил-то? Его сонного удавила Дунька поясом.
- Куда же вы его дели?
- Сбросили с моста под Ореховым. Я чай, его уж собаки съели, - сказал, улыбаясь, Андрюшка.
Тут прискакал на лошади брат старосты и объявил, что становой уехал еще вчера на следствие в деревню Облупиха.
Явился и брат купца, потому что старостин брат заезжал к нему известить.
Когда купеческий брат вошел в избу, все мужи ки закричали в один голос:
- Как есть, Андрюшка сознался! Удавила, вишь, его Дунька поясом, сонного.
Купеческий брат заплакал и попросил старосту отправиться с ним к мосту без станового.
- Нам нельзя без начальства поднимать мертвые тела, - сказал староста.
Не обращая на слова старосты внимания, купеческий брат, пригласив с собой двух знакомых ему мужиков, отправился с ними отыскивать брата.
Подъехав к мосту, они спустились в овраг, где и увидали торчавшие из-под снега ноги.
Раскопавши снег, они вытащили купца на мост.
Из деревни Ореховой, находящейся вблизи моста, сбежались мужики. Они увидели, что у купеческого брата в руках пачки ассигнаций, и стали один у другого спрашивать: откуда же эти деньги-то?
- Да, вишь, говорит, деньги-то эти в штанах были зашиты у мертвого купца-то, - объяснил кто-то.
- Ишь, ты, малый, штука-то, какая! - ухватясь за бороду рукою, говорил еще мужик. - Подле нас был, а мы и не знали. Недаром собака-то по ночам выла. Вот так клад! - повторил он опять и с этими словами, почесавши голову, спустился в овраг, как будто чего-то поискать.
Тут послышался вдали звон колокольчика.
- Вот, должно быть, и становой едет! - сказали мужики.
Действительно, показалась тройка станового.
Подъехав к стоявшим мужикам и увидев купеческого брата и мертвое тело, становой пристав сказал:
- Что, нашли? Верно Андрюшка явился?
- Явился, - ответил купеческий брат, - и сознался. Он теперь под караулом в деревне.
- Это очень хорошо. А где вы подняли тело и что при нем оказалось? спросил становой у купеческого брата.
- При нем найдено денег 8 тысяч рублей, паспорт и два билета из Москвы.
Мужики чесали у себя головы.
- Надобно подводу, чтобы отвезти в город тело. Также следует смерить шагами, какой глубины овраг, как далеко он лежал от свай и в каком положении.
- Я повезу его с собой, - со слезами на глазах сказал купеческий брат становому приставу. - Подводы не нужно.
- Тело вашего брата нужно завезти в деревню, чтобы показать его Андрюшке-ямщику - это необходимо.
Андрюшка показал, что Авдотья давно изыскивала удобного случая убить своего любовника, когда он заезжал к ней с деньгами. В своей деревне она сделать это боялась, чтобы не погубить мать.
На вопрос станового, где Авдотья и куда он с ней ездил, Андрей сказал:
- Мы были с ней в Т. Там она нашла свою знакомую солдатку, жившую у кого-то в кухарках; через эту солдатку она достала себе паспорт после умершей купчихи, за что заплатила сто рублей, но кому - не знаю. Об этом она мне не сказала и даже не показала паспорта. Советовала и мне не ездить в деревню, а сделать то же, что и она: продать лошадей, повозку и отправиться в дальнюю губернию. Но я на это не согласился, думая, что это убийство наружу не выйдет. К тому же не я был убийцей, а она. Стало быть, за чужие грехи я отвечать не стану. Прощаясь со мною, Авдотья просила меня не говорить, где мы с ней были.
- Куда же ты теперь думаешь, Авдотьюшка, отсюда отправиться? - спросил я у нее.
- Не знаю и сама, куда я попаду. Намерение у меня есть поступить в монастырь, да боюсь, чтобы не вышло чего худого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
- Он сказал в К-гу. Поехал-то с подругой вашего брата, Дунькой, отвечала женщина с каким-то неудовольствием.
- Что же у Авдотьи-то явились за дела такие, что она поехала в К-гу? спросил купеческий брат.
- А лукавый ее знает! Девка эта так избаловалась, что никуда не годится. Мы не надивимся, как это не стыдно вашему брату возжаться с такой хабалкой. Добро бы была молодая или красавица, а то так себе: с версту ростом, красы-то в ней никакой. А как пьянствовать-то стала! Пуще мужика! И что с ней за полгода сделалось, мы не надивимся.
- Да брат-то мой заезжал к ней, когда поехал с твоим мужем в В-ж?
- Как же, он ночевал у нее, и она ездила его провожать до Воронкова. Да ведь муж-то мой с ним не ездил. Ваш брат поехал с каким-то своим знакомым купцом, с которым, вишь, встретился на дороге.
Напившись чаю кое-как, он тотчас отправился к становому, предчувствуя, что брата его нет в живых, в чем впоследствии удостоверился.
Становой, приехав в деревню, собрал понятых и, войдя в избу ямщика, начал делать обыск.
Первоначально нашли на полке гребень; в сундуке оказался купеческий бумажник, в котором находилось полторы тысячи рублей и записка, написанная рукой купца, о количестве купленного им холста на Х-кой ярмарке.
На вопрос станового: чьи это деньги, гребень и бумажник? - жена ямщика отвечала, что она не знает, что это привез ее муж и велел спрятать.
- А куда он поехал?
- Сказал, в К-гу, а там Бог его знает.
- А с кем он поехал?
- С Дуняшкой Малашкиной.
- Давно ли уехал?
- Вот уж три недели прошло.
Составив местное постановление и запечатав все найденное, становой приказал строго наблюдать за приездом ямщика Андрея и тотчас дать ему знать, а брату купца он посоветовал отправиться в К-гу и там поискать.
Потом становой пошел в избу Малашкиной матери, где тоже стал делать обыск.
На вопрос станового, где ее дочь, старуха отвечала, что дочь, получив от нее благословение, отправилась на жительство в какой-то монастырь, в какой - она, вероятно, узнает, когда воротится Андрей, с которым Дуня поехала до места.
Обыск у матери Дуняшки ничего не дал, за исключением пяти целковых и красненькой бумажки, завязанных в тряпочку.
- Чьи это деньги? - спросил становой.
- Мои, батюшка! Я по осени-то продала коровенку старостину брату Кувылякину, так вот эти деньги-то и берегу на случай смерти своей.
- А дочь тебе деньги не давала?
- Нет, батюшка, не давала, да и какие у нее могут быть деньги!
- Да с чем же она поехала?
- Да на это-то ей дал вот его братец, - старуха показала на купеческого брата пальцем. - Об этом она мне говорила, а сколько - не сказала.
Через пять дней в избу старосты вбежал запыхавшийся молодой парень.
- Дядюшка Филипп, дядюшка Филипп! - кричал он изо всей мочи. Андрюшка Беспалый едет.
Староста в это время лежал на полатях и при известии о приезде Беспалого, слезая, едва не упал второпях на пол. Надевая полушубок, он кричал также, в свою очередь, изо всех сил:
- Васютка! Беги поскорее к брату и скажи ему, чтобы он сейчас верхом скакал к становому.
Выбежав за ворота, староста увидал, что лошади Андреевы уже стояли у ворот его дома. Подойдя к повозке он нашел в ней самого Андрюшку спящим. Набежавшие мужики стали будить Андрея и едва разбудили, потому что он был сильно пьян.
- Эк ты налопался! - сказал Андрею староста.
- А тебе что за дело? - спросил Андрей.
- Тащите-ка вы его в пустую избу! - закричал староста. - Ишь ты, разбойник, как натрескался!
В это время выбежала из избы жена ямщика с заплаканными глазами, растворила ворота и ввела на двор лошадей.
В избе староста сказал Андрею:
- Ну, разбойник, сказывай, как ты убивал с Дунькой купца О.?
Андрюшка, дико посмотрев на всех, сел на лавку и, пощупав себя за бороду, произнес:
- Разве я его убил-то? Его сонного удавила Дунька поясом.
- Куда же вы его дели?
- Сбросили с моста под Ореховым. Я чай, его уж собаки съели, - сказал, улыбаясь, Андрюшка.
Тут прискакал на лошади брат старосты и объявил, что становой уехал еще вчера на следствие в деревню Облупиха.
Явился и брат купца, потому что старостин брат заезжал к нему известить.
Когда купеческий брат вошел в избу, все мужи ки закричали в один голос:
- Как есть, Андрюшка сознался! Удавила, вишь, его Дунька поясом, сонного.
Купеческий брат заплакал и попросил старосту отправиться с ним к мосту без станового.
- Нам нельзя без начальства поднимать мертвые тела, - сказал староста.
Не обращая на слова старосты внимания, купеческий брат, пригласив с собой двух знакомых ему мужиков, отправился с ними отыскивать брата.
Подъехав к мосту, они спустились в овраг, где и увидали торчавшие из-под снега ноги.
Раскопавши снег, они вытащили купца на мост.
Из деревни Ореховой, находящейся вблизи моста, сбежались мужики. Они увидели, что у купеческого брата в руках пачки ассигнаций, и стали один у другого спрашивать: откуда же эти деньги-то?
- Да, вишь, говорит, деньги-то эти в штанах были зашиты у мертвого купца-то, - объяснил кто-то.
- Ишь, ты, малый, штука-то, какая! - ухватясь за бороду рукою, говорил еще мужик. - Подле нас был, а мы и не знали. Недаром собака-то по ночам выла. Вот так клад! - повторил он опять и с этими словами, почесавши голову, спустился в овраг, как будто чего-то поискать.
Тут послышался вдали звон колокольчика.
- Вот, должно быть, и становой едет! - сказали мужики.
Действительно, показалась тройка станового.
Подъехав к стоявшим мужикам и увидев купеческого брата и мертвое тело, становой пристав сказал:
- Что, нашли? Верно Андрюшка явился?
- Явился, - ответил купеческий брат, - и сознался. Он теперь под караулом в деревне.
- Это очень хорошо. А где вы подняли тело и что при нем оказалось? спросил становой у купеческого брата.
- При нем найдено денег 8 тысяч рублей, паспорт и два билета из Москвы.
Мужики чесали у себя головы.
- Надобно подводу, чтобы отвезти в город тело. Также следует смерить шагами, какой глубины овраг, как далеко он лежал от свай и в каком положении.
- Я повезу его с собой, - со слезами на глазах сказал купеческий брат становому приставу. - Подводы не нужно.
- Тело вашего брата нужно завезти в деревню, чтобы показать его Андрюшке-ямщику - это необходимо.
Андрюшка показал, что Авдотья давно изыскивала удобного случая убить своего любовника, когда он заезжал к ней с деньгами. В своей деревне она сделать это боялась, чтобы не погубить мать.
На вопрос станового, где Авдотья и куда он с ней ездил, Андрей сказал:
- Мы были с ней в Т. Там она нашла свою знакомую солдатку, жившую у кого-то в кухарках; через эту солдатку она достала себе паспорт после умершей купчихи, за что заплатила сто рублей, но кому - не знаю. Об этом она мне не сказала и даже не показала паспорта. Советовала и мне не ездить в деревню, а сделать то же, что и она: продать лошадей, повозку и отправиться в дальнюю губернию. Но я на это не согласился, думая, что это убийство наружу не выйдет. К тому же не я был убийцей, а она. Стало быть, за чужие грехи я отвечать не стану. Прощаясь со мною, Авдотья просила меня не говорить, где мы с ней были.
- Куда же ты теперь думаешь, Авдотьюшка, отсюда отправиться? - спросил я у нее.
- Не знаю и сама, куда я попаду. Намерение у меня есть поступить в монастырь, да боюсь, чтобы не вышло чего худого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46