может, повезет, а может – и нет. Ну а чем больше будет зарубежных антикваров, тем лучше: ведь конкуренция повышала цены, а значит, больше денег оседало в Госбанке. Никто не подозревал, чем обернется приезд в СССР из Вены в сентябре 1927 года еще троих антикваров.
Комиссия госфондов Наркомфина РСФСР, которая получала из музеев страны «немузейные» ценности для продажи в пользу государства и Нарком-проса, также возмечтала заработать валюту: снеслась с советским торгпредством в Австрии и через него пригласила представителей венской аукционной фирмы «Доротеум». Она показала прибывшим – Бауму, Зильберману и Ледереру – свои склады в Москве и Ленинграде, в принципе договорилась о продаже в Вене того, что отберут искусствоведы по соглашению со своим руководством. И грянул грандиозный скандал.
В октябре с дипломатической почтой в Наркомторге СССР получили гневное послание от М. Ф. Андреевой. Не скрывая раздражения, она писала:
«…Считаю необходимым довести до Вашего сведения, что Берлин сейчас полон слухов о грандиозных концессиях, о чрезвычайно льготных условиях договоров, заключаемых в СССР и Наркомторгом, и Наркомпросом.
О договоре Муссури здесь не только известно, но текст договора, переведенный на немецкий язык, имеется в руках немецких фирм, под этот договор ищут денег. Вы представляете себе, как это выгодно для нас и как вредно отзовется на нашей работе, на аукционе, назначенном на 9 ноября.
Я писала Вам в своей записке, что на нашем внутреннем рынке благодаря появлению нескольких закупающих групп создается ажиотаж и частные владельцы уже подняли цены на 200 – 400%, что в дальнейшем сделает покупку вещей на рынке совершенно невозможной…
Только что Севзапгосторг начал рационально и с выгодой для себя экспорт трудного и сложного для реализации антикварного товара, причем не пользуясь никакими льготами, уплачивая все пошлины и налоги, как немедленно появилось несколько конкурентов, что уже само по себе вредно, но когда эти конкуренты – частные лица, как Муссури, или иностранцы, как Ледерер, Баум и Зильберман от венского аукционного дома «Доротеум», наконец какой-то банк для американского миллиардера, совершенно теряешься и не знаешь, что думать…
…Этот вопрос далеко не пустяковый, и было бы чрезвычайно важно, если бы Вы выяснили, в чем дело и урегулировали бы все так, чтобы Севзапгосторг и Госторг в целом получили монополию заготовки и экспорта в этой области, а чтобы наше торгпредство являлось единственным органом, реализующим этот товар за границей…»
Реакция на послание М. Ф. Андреевой последовала незамедлительно, хотя и не совсем такая, как она надеялась. События с этого момента стали развиваться даже слишком стремительно. Удивляться тому не приходится. Наконец был получен ответ на вопрос, давно мучивший руководство Наркомторга СССР: как, за счет чего еще можно расширить экспорт, увеличить тем самым поступление столь необходимой валюты.
Общее мнение руководства наркомата было однозначным: Андреева права и расширять наш экспорт следует за счет антиквариата. Разумеется, никакой особой привилегии, монополии Севзапгосторгу – иными словами, ленинградской конторе Внешторга и берлинскому торгпредству – давать не следует. Включиться в работу должны все: и обе конторы – московская и ленинградская, и все торгпредства – в Германии, Австрии, Франции, Италии, Финляндии, других странах, включая Аркос в Лондоне, Амторг в Нью-Йорке.
Ну а источником столь широкой распродажи должно стать то самое имущество Главнауки, которое переходит в госфонды. И прежде всего – музеев Ленинграда и его окрестностей, – ведь о них работники Наркомфина рассказывают легенды…
Решение было принято, и уже в октябре 1927 года – впервые за весь период советской власти, как своеобразный подарок к ее юбилею, – Наркомторг СССР установил твердый план экспорта по антиквариату, определив его размер на три последние месяца года 500 тысяч рублей.
И, как бы подтверждая правильность такой линии, в Москву поступила свежая информация:
«В Берлине состоялся 9 ноября аукцион первой партии наших антикварных предметов, отправленных сюда в августе сего года… Коммерческий результат вполне благоприятный: несмотря на то что свыше 1/3 ценностей осталось непроданной, вследствие высокой оценки, выручка за проданную часть уже покрыла с некоторым превышением полную себестоимость всей партии. Реализация остатка будет производиться на ближайшем аукционе».
Отныне сомнений в предстоящих огромных доходах ни у кого уже не могло быть. А потому Илья Осипович Шлейфер, член коллегии и начальник Управления заграничных операций (УЗО) – структурной части Наркомторга СССР, занимавшейся экспортом и импортом, официально заключил: «Дело это серьезное и заслуживает исключительного внимания. Я полагаю, что при правильной постановке этого дела мы могли бы получить 4 – 5 миллиона рублей валюты от экспорта».
Теперь оставались чисто практические мелочи: избавиться от конкуренции Комиссии госфондов и добиться от Наркомпроса передачи уже непосредственно Наркомторгу СССР максимального количества предметов старины и искусства из музеев, причем как можно быстрее, за несколько месяцев.
С Наркомфином РСФСР поступили просто: напомнили ему, что в стране существует монополия внешней торговли, и осуществляет ее не кто иной, как Наркомторг СССР, а потому Наркомфин должен незамедлительно прекратить все отношения с зарубежными антикварами.
Добиться покорности Наркомпроса столь же легко не удалось, несмотря на настойчивые заверения, что речь идет лишь о действительно госфондовом имуществе. Лев Филиппович Печерский, помощник начальника УЗО, человек, который в течение последующего года возглавлял, координировал, направлял всю торговлю национальным достоянием, разъяснял: «Наши возможности по экспорту антикварных изделий чрезвычайно велики, хотя следует иметь в виду, что изделия, ценные с точки зрения музейного дела нашего Союза, мы продавать не будем».
Печерский был уверен в перспективных возможностях нового вида экспорта, но все же решил удостовериться в том лично.
В начале декабря Лев Филиппович выехал в Ленинград, внимательно и дотошно изучил положение дел и изложил свое мнение в докладной записке на имя Шлейфера:
«Во время моей поездки в Ленинград мне удалось выяснить следующее по вопросу об экспорте антикварных изделий.
1) Основное препятствие, которое нам придется преодолеть, заключается в совершенно непонятной косности так называемых «музейщиков», которые уже сейчас подняли большую кампанию против всяких попыток выделения совершенно ненужных вещей для музеев в качестве объектов экспорта. Нам удалось в присутствии знатоков дела ознакомиться, хотя и поверхностно, с так называемым музейным фондом… После того, как Наркомпрос сам убедился в нецелесообразности такого консервирования огромного имущества, имеются настроения в пользу передачи большей части этого фонда (называют 75 и 85 %) в госфонд. Знатоки дела утверждают, что можно, за редким исключением, весь музейный фонд реализовать без всякого ущерба для музейного дела. Если бы понадобилось когда-нибудь приобрести кое-что похожее на имущество фонда для провинциальных музеев, то это удастся сделать с совершенно незначительной затратой средств без особого напряжения и лет через 10.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Комиссия госфондов Наркомфина РСФСР, которая получала из музеев страны «немузейные» ценности для продажи в пользу государства и Нарком-проса, также возмечтала заработать валюту: снеслась с советским торгпредством в Австрии и через него пригласила представителей венской аукционной фирмы «Доротеум». Она показала прибывшим – Бауму, Зильберману и Ледереру – свои склады в Москве и Ленинграде, в принципе договорилась о продаже в Вене того, что отберут искусствоведы по соглашению со своим руководством. И грянул грандиозный скандал.
В октябре с дипломатической почтой в Наркомторге СССР получили гневное послание от М. Ф. Андреевой. Не скрывая раздражения, она писала:
«…Считаю необходимым довести до Вашего сведения, что Берлин сейчас полон слухов о грандиозных концессиях, о чрезвычайно льготных условиях договоров, заключаемых в СССР и Наркомторгом, и Наркомпросом.
О договоре Муссури здесь не только известно, но текст договора, переведенный на немецкий язык, имеется в руках немецких фирм, под этот договор ищут денег. Вы представляете себе, как это выгодно для нас и как вредно отзовется на нашей работе, на аукционе, назначенном на 9 ноября.
Я писала Вам в своей записке, что на нашем внутреннем рынке благодаря появлению нескольких закупающих групп создается ажиотаж и частные владельцы уже подняли цены на 200 – 400%, что в дальнейшем сделает покупку вещей на рынке совершенно невозможной…
Только что Севзапгосторг начал рационально и с выгодой для себя экспорт трудного и сложного для реализации антикварного товара, причем не пользуясь никакими льготами, уплачивая все пошлины и налоги, как немедленно появилось несколько конкурентов, что уже само по себе вредно, но когда эти конкуренты – частные лица, как Муссури, или иностранцы, как Ледерер, Баум и Зильберман от венского аукционного дома «Доротеум», наконец какой-то банк для американского миллиардера, совершенно теряешься и не знаешь, что думать…
…Этот вопрос далеко не пустяковый, и было бы чрезвычайно важно, если бы Вы выяснили, в чем дело и урегулировали бы все так, чтобы Севзапгосторг и Госторг в целом получили монополию заготовки и экспорта в этой области, а чтобы наше торгпредство являлось единственным органом, реализующим этот товар за границей…»
Реакция на послание М. Ф. Андреевой последовала незамедлительно, хотя и не совсем такая, как она надеялась. События с этого момента стали развиваться даже слишком стремительно. Удивляться тому не приходится. Наконец был получен ответ на вопрос, давно мучивший руководство Наркомторга СССР: как, за счет чего еще можно расширить экспорт, увеличить тем самым поступление столь необходимой валюты.
Общее мнение руководства наркомата было однозначным: Андреева права и расширять наш экспорт следует за счет антиквариата. Разумеется, никакой особой привилегии, монополии Севзапгосторгу – иными словами, ленинградской конторе Внешторга и берлинскому торгпредству – давать не следует. Включиться в работу должны все: и обе конторы – московская и ленинградская, и все торгпредства – в Германии, Австрии, Франции, Италии, Финляндии, других странах, включая Аркос в Лондоне, Амторг в Нью-Йорке.
Ну а источником столь широкой распродажи должно стать то самое имущество Главнауки, которое переходит в госфонды. И прежде всего – музеев Ленинграда и его окрестностей, – ведь о них работники Наркомфина рассказывают легенды…
Решение было принято, и уже в октябре 1927 года – впервые за весь период советской власти, как своеобразный подарок к ее юбилею, – Наркомторг СССР установил твердый план экспорта по антиквариату, определив его размер на три последние месяца года 500 тысяч рублей.
И, как бы подтверждая правильность такой линии, в Москву поступила свежая информация:
«В Берлине состоялся 9 ноября аукцион первой партии наших антикварных предметов, отправленных сюда в августе сего года… Коммерческий результат вполне благоприятный: несмотря на то что свыше 1/3 ценностей осталось непроданной, вследствие высокой оценки, выручка за проданную часть уже покрыла с некоторым превышением полную себестоимость всей партии. Реализация остатка будет производиться на ближайшем аукционе».
Отныне сомнений в предстоящих огромных доходах ни у кого уже не могло быть. А потому Илья Осипович Шлейфер, член коллегии и начальник Управления заграничных операций (УЗО) – структурной части Наркомторга СССР, занимавшейся экспортом и импортом, официально заключил: «Дело это серьезное и заслуживает исключительного внимания. Я полагаю, что при правильной постановке этого дела мы могли бы получить 4 – 5 миллиона рублей валюты от экспорта».
Теперь оставались чисто практические мелочи: избавиться от конкуренции Комиссии госфондов и добиться от Наркомпроса передачи уже непосредственно Наркомторгу СССР максимального количества предметов старины и искусства из музеев, причем как можно быстрее, за несколько месяцев.
С Наркомфином РСФСР поступили просто: напомнили ему, что в стране существует монополия внешней торговли, и осуществляет ее не кто иной, как Наркомторг СССР, а потому Наркомфин должен незамедлительно прекратить все отношения с зарубежными антикварами.
Добиться покорности Наркомпроса столь же легко не удалось, несмотря на настойчивые заверения, что речь идет лишь о действительно госфондовом имуществе. Лев Филиппович Печерский, помощник начальника УЗО, человек, который в течение последующего года возглавлял, координировал, направлял всю торговлю национальным достоянием, разъяснял: «Наши возможности по экспорту антикварных изделий чрезвычайно велики, хотя следует иметь в виду, что изделия, ценные с точки зрения музейного дела нашего Союза, мы продавать не будем».
Печерский был уверен в перспективных возможностях нового вида экспорта, но все же решил удостовериться в том лично.
В начале декабря Лев Филиппович выехал в Ленинград, внимательно и дотошно изучил положение дел и изложил свое мнение в докладной записке на имя Шлейфера:
«Во время моей поездки в Ленинград мне удалось выяснить следующее по вопросу об экспорте антикварных изделий.
1) Основное препятствие, которое нам придется преодолеть, заключается в совершенно непонятной косности так называемых «музейщиков», которые уже сейчас подняли большую кампанию против всяких попыток выделения совершенно ненужных вещей для музеев в качестве объектов экспорта. Нам удалось в присутствии знатоков дела ознакомиться, хотя и поверхностно, с так называемым музейным фондом… После того, как Наркомпрос сам убедился в нецелесообразности такого консервирования огромного имущества, имеются настроения в пользу передачи большей части этого фонда (называют 75 и 85 %) в госфонд. Знатоки дела утверждают, что можно, за редким исключением, весь музейный фонд реализовать без всякого ущерба для музейного дела. Если бы понадобилось когда-нибудь приобрести кое-что похожее на имущество фонда для провинциальных музеев, то это удастся сделать с совершенно незначительной затратой средств без особого напряжения и лет через 10.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72