https://www.dushevoi.ru/brands/IFO/sjoss/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Вместо этого — эгоизм и ничем не сдержанные рефлексы. Такими стали внуки освободителей своего народа.
Ши Сюань числился наследником десять лет и показал полное отсутствие каких-либо способностей. Наконец Ши Ху решил заместить его другим сыном. Наследник пронюхал это и уговорил двух своих приближенных убить брата — будущего наследника, а на себя взял убийство отца. Осенью 347 г. заговорщики убили принца и ждали у его трупа появления императора, но того отговорили идти на место еще не раскрытого преступления, и он избежал кинжала своего сына.
Вскоре преступление было раскрыто. Ши Сюаня подвергли пыткам, а потом вместе с девятью членами его семьи сожгли в присутствии императора. Маленький внук императора, очень любивший деда, схватился за его пояс и, рыдая, просил его не убивать. Дед, плача, закрыл лицо рукавом, но не отменил приказ. Пояс Ши Ху лопнул, и мальчика бросили в огонь. Потом пепел казненных рассеяли перед воротами столицы под ноги прохожих.
Такова была жизнь привилегированной части того общества, которое создали хуннские кулы при поддержке китайских ренегатов. В роскошном дворце, где стены были украшены рельефами, черепица кровли лакирована, гирлянды золотых колокольчиков свисали с крыши, а колонны были покрыты серебряными пластинами, ни один человек ни минуты не был спокоен за свою жизнь.
Ничего похожего не было в юртах степных хуннов, да и сами китайцы не жили в таком аду. И там и тут существовала хоть какая-то этика, понятия о честности, верности, долге. Этические представления хуннов и китайцев очень разнились между собою, но они были четко очерчены и формировали поведение тех и других. Но стоило их объединить, как они просто исчезали, вытеснив друг друга, а с ними испарились даже родственные чувства и элементарное сострадание, от чего проиграли все — и побежденные, и победители. Могучая и обширная империя Младшая Чжао оказалась хищной химерой, пожиравшей своих создателей наравне со своими врагами. И даже всемогущий император Каменный Тигр не выдержал воплей сжигаемого внука: от нервного потрясения он сильно заболел... Ведь он был не только императором, но и человеком. И тогда началось!

IV. Пожар
ЗНАЧЕНИЕ МЕТАФОРЫ
Пусть не покажутся читателю нарочитыми принятые нами названия глав. События IV века в обобщенном виде и в самом деле напоминают разгорающееся пламя, которое, будучи раздуто ветром, превращается в пожар. И вот с востока подул тайфун и понес сяньбийскую конницу на Срединную равнину; на юго-западе, в лесистых ущельях Шэньси и Сычуани, зародился ураган, взметнувший дисские племена тангутов; с амдосских нагорий вихрь понес отряды тибетских всадников с длинными копьями; в широкой степи возник буран из табгачских косоплетов; а в сердце империи Чжао закружился смерч китайского национализма, ненависти и презрения ко всему инородному. Ветры раздули зажженный хуннами огонь, и языки пламени опустошали страну от Ляодуна до Кукунора до тех пор, пока не сгорело все, что могло гореть. На несчастную землю лег пепел, но постепенно сквозь него стали прорастать побеги новых, дотоле невиданных трав и цветов. На смену Древности пришло Средневековье. А на привычном «академическом» языке это будет выглядеть так: «Одни племена за другими, то с севера, то с северо-востока, то с запада вторгались в Китай, и вчерашние грозные победители становились жертвой новых завоевателей. Победы одних неизбежно влекли к новым кровавым столкновениям, и все это происходило на землях, возделанных трудом многочисленных поколений китайцев». Эта характеристика, по необходимости краткая, естественно, не дает ответа на ряд вопросов. Зачем племена шли на верную гибель? Почему их терпел китайский народ? Каким образом сильные державы становились добычей малых племен? Все это надо объяснять в любом случае.
А БЫЛО ТАК
Пока Ши Ху и его клевреты купались в роскоши и тонули в крови, мир вокруг их империи понемногу менялся. Сначала эти перемены шли на пользу Младшей Чжао, но потом выросли в угрозу, да не в одну. Но не будем забегать вперед, а оглянемся назад, чтобы понять, какие перемены произошли с сяньбийскими племенами во второй четверти страшного IV века.
Мы покинули табгачскую державу в то время, когда ее раздирали братоубийственные смуты. Энергичный хан Юйлюй был убит заговорщиками, а его младенца-сына вдова хана «спрятала в свои шаровары, сказав: „Если Небо хранит тебя, то ты не заплачешь“. Дитя долго не плакало и спаслось».
Узурпатор не был популярен в орде и жил вместе со своими соперниками на отшибе, а его младший брат в 329 г. бежал в Юйвэнь, и власть вернулась к законным наследникам, но ненадолго. С помощью юйвэньцев узурпатор захватил власть в 335 г., а законный хан бежал к Ши Ху и с его помощью вернулся на престол в 337 г.
Неудивительно, что в период смуты табгачи не только потеряли свои завоевания, но и сами принуждены были отдать заложников соседям и даже вступить в вассальные отношения к Муюнам. Эти отношения хан Шеигянь (эвенкийское слово — окунь), некогда спасенный в материнских шароварах, скрепил браком с сестрой Муюна Хуана. В 340 г. табгачи проникли через Великую стену и поселились во Внутреннем Китае, сохранив, однако, кочевой быт. Ши Ху должен был бы этому воспрепятствовать, но ему помешали восточные соседи — Муюны.
За то же время южные сяньби сделали гораздо больше. Окруженные родственными племенами (дуань, юйвэнь, кидани), столь же воинственными, как они сами, Муюны нашли в себе силу и энергию для полной победы. Им мешали усилиться все: китайцы — в Ляодуне, корейцы — за рекой Ялу и даже распри в собственной среде. Но их вождь Муюн Хой был настойчив. Он увеличил свои владения, подчинив себе в 311 г. разбойничьи сяньбийские племена сухи и мувань. В 313 г. он захватил часть владений Дуани, и в 318 г. цзиньский двор признал его Великим шаньюем. В эту кровавую эпоху произвола и бесправия только во владениях Муюна был порядок, и образованные китайцы находили у него приют и покровительство. Это, с одной стороны, придало новой державе организованность, но с другой — проложило путь для китаизации сяньби.
Однако цзиньское правительство отнюдь не желало усиления Муюнов. Не имея военной силы, оно пустило в ход дипломатию. В 319 г. против Муюнов создалась коалиция из Когурё, Дуани, Юйвэни и китайского правителя Ляодуна. Союзники осадили Муюна Хоя в Гичэне (около совр. Мукдена), но вскоре между нападавшими начался разлад. Муюн Хой послал юйвэньцам быков и вино. Дуаньцы, узнав об этом, решили, что юйвэньцы заключили секретный договор с Муюнами и, опасаясь предательства, ушли домой. Обманутые юйвэньцы решили продолжать войну и блокировали Гичэн. Однако, распылив свои войска, юйвэньский хан Сидэгуай дал возможность Муюну Ханю, любимому сыну Муюна Хоя, улучить момент для вылазки. Муюн Хань заманил юйвэньский отряд в засаду, откуда не ушел живым ни один воин, затем ворвался в лагерь юйвэньцев и поджег его. Неся огромные потери, юйвэньцы в панике разбежались.
Китайский правитель Ляодуна бежал в Когурё, бросив свою страну на произвол судьбы. Муюн Хой занял своими войсками Ляодун и уведомил цзиньское правительство об этой оккупации. Тому ничего не оставалось делать, как признать факт и послать Муюну Хою печать ляодунского правителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
 https://sdvk.ru/Smesiteli/termostaticheskij/ 

 керамическая плитка керамин купить