В армии сейчас не были сильны коммунистические настроения, как в 1918 г. В своей массе солдаты все ещё верили в Адольфа Гитлера. Так или иначе, думали они, а он снова сотворит чудо, хотя бы при помощи обещанного удивительного оружия и новых подводных лодок или каким-нибудь другим образом. А сейчас нужно было выиграть время. Даже если солдаты и были недовольны (а небольшая часть действительно была недовольна), хватка фашистского режима слишком цепко удерживала как гражданское население, так и армию, чтобы исключить восстание как реальную возможность. Более того, требование «безоговорочной капитуляции» для основной массы войск, казалось, не оставляло никакого иного выхода, как сражаться до конца. В армии был хороший офицерский состав, и войска доверяли своим начальникам. По сути дела перед наступлением в Арденнах боевой дух был настолько высоким, насколько можно было ожидать, и это обстоятельство до некоторой степени возмещало нашу относительную слабость в живой силе и технике.
Командный состав понимал, что Арденны — это наш последний шанс, и сознавал, какие последствия будет иметь провал наступления. Так и произошло. После нашего поражения войска едва могли обороняться, и если мы всё-таки продолжали воевать, то это объяснялось только духовной силой действующей армии.
Ход событий на фронте группы армий «Б»
В течение второй половины ноября группа армий Моделя продолжала вести ожесточённые бои в районе к востоку от Ахена на участке фронта Вюрзелен-Штольберг. Обе стороны понесли тяжёлые потери. Американским танкам удалось прорваться через оборонительные сооружения «Западного вала» возле Валлендорфа. Несмотря на то что наши войска ликвидировали этот прорыв, было доказано, что «Западный вал», обороняемый теми силами, которые тогда имелись у нас, не был тем «неприступным бастионом», каким его представляли наши пропагандисты. Намерения американцев были ясны. Они хотели расширить участок своего прорыва через «Западный вал» и овладеть двумя большими плотинами через р. Рур и р. Урфт. Стремление захватить эти сооружения вызывалось тем, что для немцев они были выгодными оборонительными рубежами. Стоит немцам открыть водосбросы плотин, уровень воды в Руре поднимется, и она выйдет из берегов. Это крайне затруднило бы союзникам форсирование реки, особенно если бы немцы удерживали сильные оборонительные позиции на восточном берегу.
Контратака позволила сорвать эту попытку расширения прорыва. Теперь было ясно, что союзникам не удастся быстро осуществить внезапный прорыв к Рейну на участке Кёльн — Дюссельдорф. С другой стороны, — и это имело для нас решающее значение в связи с предстоящей операцией, — свой главный удар союзники по-прежнему собирались нанести в районе Ахена. Именно здесь они готовы были вести крупные бои, чтобы перемолоть нашу живую силу. На этом направлении от противника следовало ожидать возобновления столь же яростных атак, как и те, что происходили в течение последних нескольких недель. Наступательные действия вновь начались 16 ноября и в течение нескольких дней распространились на весь район Гейленкирхен — Эшвейлер — Штольберг. 22 ноября пал Эшвейлер, мужественно оборонявшийся частями 12-й пехотной дивизии народного ополчения и 3-й мотопехотной дивизии. Однако линию фронта противнику прорвать не удалось. Вражеские войска находились вблизи р. Рур, и имелись все основания полагать, что усиленные атаки будут возобновлены почти немедленно. В этом случае было маловероятно, что английская 21-я группа армий, расположенная в районе Неймегена, не примет участия в сражении.
Таким образом, главная опасность угрожала на прежнем направлении. Она стала ещё более грозной, чем когда-либо. Следующий удар должен был оказаться решающим. Однако и противник понёс тяжёлые потери, что подтверждалось появлением новых дивизий за фронтом противника в районе Ахена. Введение этих дивизий в действие ослабляло резерв центральной группировки. Последнее обстоятельство было выгодно для нас. Вторым выгодным для нас обстоятельством было то, что американцы перебросили свои 2, 4 и 28-ю пехотные дивизии, понёсшие сильные потери в недавних боях, как раз на тот участок фронта в Арденнах, который мы должны были атаковать. Эта перегруппировка увеличивала вероятность нашего успеха, и главный штаб вооружённых сил истолковал её как доказательство своей точки зрения, что «противник выдыхается».
С другой стороны, цена, которую нам пришлось заплатить за эту благоприятную обстановку, была слишком высокой. Мы понесли тяжёлые потери, а наши войска были сильно измотаны. Противник продолжал атаковать на различных участках по всей линии фронта, и одна кризисная ситуация сменялась другой. Поэтому возникла необходимость использовать резервы, выделенные для нашего наступления. Другие дивизии, предназначавшиеся для участия в наступлении, тоже нельзя было отвести с фронта: они продолжали вести бои, и их силы таяли. По этим причинам намеченные планом отдых и обучение войск, которым предстояло участвовать в наступлении, удалось осуществить в ограниченном масштабе. В некоторых случаях отдельные дивизии невозможно было вывести из боя, и им пришлось от обороны сразу же перейти к наступлению.
Все это требовало от командиров огромного напряжения сил. На первое место приходилось выдвигать подготовку к наступлению, не позволяя себе поддаваться естественному желанию оказать помощь войскам, ведущим ожесточённые бои на фронте. В связи со строгими мерами по обеспечению секретности подготовки нельзя было разъяснять сражающимся войскам, почему им отказывают в помощи.
В декабре 10-я танковая армия заняла тот участок фронта, на котором должно было начаться наше наступление и который до этого удерживался 7-й армией.
7-я армия провела тщательную подготовку к наступлению, что в значительной степени предопределило успех обеих ударных армий.
Речь Гитлера
Весь участвовавший в предстоящей операции начальствующий состав, включая командиров дивизий, 11 и 12 декабря был вызван Гитлером в его резиденцию под названием «Орлиное гнездо», возле Цигенберга, земля Гессен. Я и командиры двух моих танковых корпусов прибыли 11 декабря. В «Орлином гнезде» мы встретилась с фельдмаршалами Рундштедтом и Моделем. Генерал-полковник войск СС Зепп Дитрих уже был там.
Кроме армейских генералов, были вызваны генералы СС и командиры танковых дивизий СС. Стульев не хватило, и генералы СС услужливо уступили места своим старшим армейским коллегам, а сами остались стоять. Тогда у некоторых армейских генералов создалось впечатление, что к каждому из них приставлен офицер СС. Разумеется, это было заблуждением.
Состав собравшихся был очень пёстрым. На одной стороне зала сидели генералы — опытные солдаты, многие из которых прославили свои имена в прошлых сражениях, все прекрасные специалисты, люди, уважаемые своими войсками. Напротив них расположился верховный главнокомандующий вооружёнными силами — сутулая фигура с бледным, одутловатым лицом, сгорбившаяся в кресле. Руки у Гитлера дрожали, а левая то и дело судорожно подёргивалась, что он всячески старался скрыть. Это был больной человек, явно подавленный бременем своей ответственности. Его физическое состояние заметно ухудшилось со времени нашей последней встречи в Берлине, которая состоялась всего девять дней назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85