1) Доклад «О мерах по дальнейшему укреплению колхозов Грузии», 2) Статьи «Новая Конституция и Закавказская Федерация» и 3) «Развеять в прах врагов социализма!».
Последнюю статью, зубодробительную, нацеленную на истребление всех инакомыслящих, Э. Бедия цитирует с высокооплаченной охотой. Эрика Бедия, одного из составителей бериевских «трудов», тоже ждет пыточная камера — обычная плата за ценные услуги. А пока он говорит и говорит, пишет и пишет. Его программная статья «I мая 1901 года в Тбилиси» рисует Кобу, этого двадцатидвухлетнего хулигана, признанным лидером революционного движения Закавказья. И подтверждает сей миф обильными цитатами из книги Лаврентия Берия.
Эта книга получила невиданно широкую рекламу — на собраниях, конференциях, съездах, в периодической печати, в учебных заведениях, музеях.
Вот характерная запись в книге отзывов Авлабарской типографии-музее «Осмотр типографии повышает интерес к книге товарища Берия, желание изучить ее еще глубже и основательней».
Повсюду устраиваются соответствующие выставки. Одна из них открылась повторно в январе 1937 года в Галерее Союза художников Грузии под девизом «К истории большевистских организаций Грузии и Закавказья». Другая — в здании филиала института Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина.
И повсюду, на каждом шагу, на каждом метре экспозиции — Сталин, Сталин, Сталин. И в центре внимания — книга Берия, боевого соратника Вождя.
Вслед за Берия все газетные рецензии ставят Сталина во главе самых значительных событий революционного движения Закавказья.
В 1936 году авторов-составителей бериевской фальшивки арестовали и, обвинив в террористическом заговоре против Сталина, прилежно казнили. Никого не оставил своим вниманием Берия, даже московскую аспирантку. Она — единственная — выжила. Вернувшись из лагеря в Москву, пришла в ЦК и написала краткую историю знаменитой книги.
Перед нами второе, подарочное (1936 года) издание. Отличная бумага, десятки фотографий, отменные цветные репродукции «новобиблейских» картин.
Товарищ Сталин — руководитель рабочего кружка в Тифлисе в 1898 году.
Нелегальное собрание на Ходжеванском кладбище в Тифлисе во главе с товарищем Сталиным. Товарищ Сталин среди своих соратников. Демонстрация батумских рабочих под руководством товарища Сталина в 1902 году.
Товарищ Сталин на митинге в Чиатуре в 1905 году разоблачает меньшевиков.
И еще и ещь. Чуть ли не все главные события революционного движения в Закавказье начала века.
Изумленно, подобострастно, строго соблюдая дистанцию, взирают на юного, но уже такого гениального Вождя, маститые революционеры. Расступаются перед ним седобородые старцы в бурках, поспешают за героем кадровые рабочие. Некадровые — тоже. Но что это? На картине К. Хуцишвили Сталин изображен в роли организатора забастовки железнодорожных рабочих в 1902 году в Тифлисе.
Однако организатором этой забастовки он не мог быть хотя бы потому, что в то время находился в Батуми. Не Бедия с Берия изобрели этот простейший метод фальсификации истории. Но они подали заразительный пример, которому тотчас последовали мощные институты и академии. Целая армия лжеисториков, пуская нетерпеливые слюни (кормушка-то какая!), принялись перелицовывать прошлое.
Кто их остановит, сталинских портняжек?
Последняя глава бериевской книжки посвящена борьбе с национал-уклонизмом. Если принимать указания Ленина в области национальной политики за истину в последней инстанции, то главным уклонистом являлся не кто иной, как Сталин, с его проектом автономизации, с его практикой геноцида и порабощения приграничных народов. Но именно его Берия живописует этаким стерильным ортодоксом-ленинцем, победоносно разящим внутренних врагов.
Национальную политику государства он именует не иначе, как ленинско-сталинской. Все новации, авантюрные, антинародные, будут позднее связывать с именем одного гения — Сталина.
Так называемые грузинские национал-уклонисты в 1922 году протестовали против вредоносного проекта образования Закавказской Федерации и ходатайствовали о непосредственном вхождении Грузии в состав СССР. В книжке Берия упоминаются имена Буду Мдивани, Котэ Цинцадзе, Филиппа Махарадзе, Серго Кавтарадзе, Михаила Окуджавы, Малакии Торошелидзе, Владимира Думбадзе.
Через год-два их уничтожат.
Хозяин Лубянки
В декабре 1938-го Берия стал хозяином Лубянки. Никогда, ни до, ни после, в кресле шефа тайной полиции не сидел столь могущественный человек. Генриху Ягоде и Николаю Ежову Сталин только приказывал, с Лаврентием Берия мог и посоветоваться, с ним он даже планировал отдельные операции. С товарищем Лаврентием можно было говорить откровенно — какие там умолчания между честными компаньонами?
Давно подмечено: истинный интеллигент, даже если это прошедший тюрьмы и каторгу революционер, теряется, столкнувшись с неприкрытым хамством. Берия был не просто хамом, он носил свое агрессивное хамство как знамя. Он пришел в Москву, когда Сталин уже успел расправиться с близкими соратниками Ленина — Каменевым, Зиновьевым, Рыковым, Бухариным, Рудзутаком, Раковским, Серебряковым...
При них генсек еще как-то маскировал свою, с юности развращенную натуру. Теперь словно едкая кислота разлилась по Кремлю, вытравляя без остатка интеллигентность вместе с обыкновенной порядочностью.
Берия сразу же оказался своим среди своих. Вот он чокается бокалом вина с хитроумным Микояном, фотографируется в обнимку с простоватым Ворошиловым, с наигранным интересом внимает тугодуму Молотову. Он на удивление быстро и естественно вписался в антураж главного кресла. Именно такого человека не хватало Сталину для душевного комфорта. Но полного комфорта ему не было дано вкусить никогда, так же, как и Берия. То были одинокие волки. И союз их был волчий.
... Кампания смягчения террора, объявленная в начале 1939 года, как она отозвалась на судьбе миллионов, томившихся в бесчисленных тюрьмах-лагерях сталинской земли? Может быть, заключенным после пыток-побоев стали выдавать мягкие матрацы или заменили постылую баланду обыкновенными щами с котлетами?
Может быть, разрешили свидания с родственниками, облегчили режим, убавили убийственный труд на благо Хозяина? Нет. На такие материальные и духовные траты ни Сталин, ни Берия, люди государственные, не могли согласиться. Как и все иные политические кампании, эта изошла демагогическим дымом.
Человек сугубо театральный, Сталин поручил роль чуткого инспектора члену Политбюро Андрею Андрееву. И вот этот насмерть запуганный функционер приступил к проверке ведомства Берия на предмет невинно арестованных. Трудно придумать смешнее ситуацию. Уж не Лаврентий ли Павлович подсказал Иосифу Виссарионовичу кандидатуру Андреева?
Из дальней области привезли одного низового партработника, участника опасной контрреволюционной организации, и предложили здесь, в кабинете некоей следственной части НКВД, рассказать «представителю ЦК» всю правду. Запутавшийся в собственных показаниях, чуть живой «враг народа», не разглядев сразу члена Политбюро в затененном углу, не знал, на что решиться. Он уже не раз пострадал от провокаций и, даже узнав Андреева, боялся подвоха. «Андреев уйдет, а я останусь тут, в их руках..»— размышлял арестант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Последнюю статью, зубодробительную, нацеленную на истребление всех инакомыслящих, Э. Бедия цитирует с высокооплаченной охотой. Эрика Бедия, одного из составителей бериевских «трудов», тоже ждет пыточная камера — обычная плата за ценные услуги. А пока он говорит и говорит, пишет и пишет. Его программная статья «I мая 1901 года в Тбилиси» рисует Кобу, этого двадцатидвухлетнего хулигана, признанным лидером революционного движения Закавказья. И подтверждает сей миф обильными цитатами из книги Лаврентия Берия.
Эта книга получила невиданно широкую рекламу — на собраниях, конференциях, съездах, в периодической печати, в учебных заведениях, музеях.
Вот характерная запись в книге отзывов Авлабарской типографии-музее «Осмотр типографии повышает интерес к книге товарища Берия, желание изучить ее еще глубже и основательней».
Повсюду устраиваются соответствующие выставки. Одна из них открылась повторно в январе 1937 года в Галерее Союза художников Грузии под девизом «К истории большевистских организаций Грузии и Закавказья». Другая — в здании филиала института Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина.
И повсюду, на каждом шагу, на каждом метре экспозиции — Сталин, Сталин, Сталин. И в центре внимания — книга Берия, боевого соратника Вождя.
Вслед за Берия все газетные рецензии ставят Сталина во главе самых значительных событий революционного движения Закавказья.
В 1936 году авторов-составителей бериевской фальшивки арестовали и, обвинив в террористическом заговоре против Сталина, прилежно казнили. Никого не оставил своим вниманием Берия, даже московскую аспирантку. Она — единственная — выжила. Вернувшись из лагеря в Москву, пришла в ЦК и написала краткую историю знаменитой книги.
Перед нами второе, подарочное (1936 года) издание. Отличная бумага, десятки фотографий, отменные цветные репродукции «новобиблейских» картин.
Товарищ Сталин — руководитель рабочего кружка в Тифлисе в 1898 году.
Нелегальное собрание на Ходжеванском кладбище в Тифлисе во главе с товарищем Сталиным. Товарищ Сталин среди своих соратников. Демонстрация батумских рабочих под руководством товарища Сталина в 1902 году.
Товарищ Сталин на митинге в Чиатуре в 1905 году разоблачает меньшевиков.
И еще и ещь. Чуть ли не все главные события революционного движения в Закавказье начала века.
Изумленно, подобострастно, строго соблюдая дистанцию, взирают на юного, но уже такого гениального Вождя, маститые революционеры. Расступаются перед ним седобородые старцы в бурках, поспешают за героем кадровые рабочие. Некадровые — тоже. Но что это? На картине К. Хуцишвили Сталин изображен в роли организатора забастовки железнодорожных рабочих в 1902 году в Тифлисе.
Однако организатором этой забастовки он не мог быть хотя бы потому, что в то время находился в Батуми. Не Бедия с Берия изобрели этот простейший метод фальсификации истории. Но они подали заразительный пример, которому тотчас последовали мощные институты и академии. Целая армия лжеисториков, пуская нетерпеливые слюни (кормушка-то какая!), принялись перелицовывать прошлое.
Кто их остановит, сталинских портняжек?
Последняя глава бериевской книжки посвящена борьбе с национал-уклонизмом. Если принимать указания Ленина в области национальной политики за истину в последней инстанции, то главным уклонистом являлся не кто иной, как Сталин, с его проектом автономизации, с его практикой геноцида и порабощения приграничных народов. Но именно его Берия живописует этаким стерильным ортодоксом-ленинцем, победоносно разящим внутренних врагов.
Национальную политику государства он именует не иначе, как ленинско-сталинской. Все новации, авантюрные, антинародные, будут позднее связывать с именем одного гения — Сталина.
Так называемые грузинские национал-уклонисты в 1922 году протестовали против вредоносного проекта образования Закавказской Федерации и ходатайствовали о непосредственном вхождении Грузии в состав СССР. В книжке Берия упоминаются имена Буду Мдивани, Котэ Цинцадзе, Филиппа Махарадзе, Серго Кавтарадзе, Михаила Окуджавы, Малакии Торошелидзе, Владимира Думбадзе.
Через год-два их уничтожат.
Хозяин Лубянки
В декабре 1938-го Берия стал хозяином Лубянки. Никогда, ни до, ни после, в кресле шефа тайной полиции не сидел столь могущественный человек. Генриху Ягоде и Николаю Ежову Сталин только приказывал, с Лаврентием Берия мог и посоветоваться, с ним он даже планировал отдельные операции. С товарищем Лаврентием можно было говорить откровенно — какие там умолчания между честными компаньонами?
Давно подмечено: истинный интеллигент, даже если это прошедший тюрьмы и каторгу революционер, теряется, столкнувшись с неприкрытым хамством. Берия был не просто хамом, он носил свое агрессивное хамство как знамя. Он пришел в Москву, когда Сталин уже успел расправиться с близкими соратниками Ленина — Каменевым, Зиновьевым, Рыковым, Бухариным, Рудзутаком, Раковским, Серебряковым...
При них генсек еще как-то маскировал свою, с юности развращенную натуру. Теперь словно едкая кислота разлилась по Кремлю, вытравляя без остатка интеллигентность вместе с обыкновенной порядочностью.
Берия сразу же оказался своим среди своих. Вот он чокается бокалом вина с хитроумным Микояном, фотографируется в обнимку с простоватым Ворошиловым, с наигранным интересом внимает тугодуму Молотову. Он на удивление быстро и естественно вписался в антураж главного кресла. Именно такого человека не хватало Сталину для душевного комфорта. Но полного комфорта ему не было дано вкусить никогда, так же, как и Берия. То были одинокие волки. И союз их был волчий.
... Кампания смягчения террора, объявленная в начале 1939 года, как она отозвалась на судьбе миллионов, томившихся в бесчисленных тюрьмах-лагерях сталинской земли? Может быть, заключенным после пыток-побоев стали выдавать мягкие матрацы или заменили постылую баланду обыкновенными щами с котлетами?
Может быть, разрешили свидания с родственниками, облегчили режим, убавили убийственный труд на благо Хозяина? Нет. На такие материальные и духовные траты ни Сталин, ни Берия, люди государственные, не могли согласиться. Как и все иные политические кампании, эта изошла демагогическим дымом.
Человек сугубо театральный, Сталин поручил роль чуткого инспектора члену Политбюро Андрею Андрееву. И вот этот насмерть запуганный функционер приступил к проверке ведомства Берия на предмет невинно арестованных. Трудно придумать смешнее ситуацию. Уж не Лаврентий ли Павлович подсказал Иосифу Виссарионовичу кандидатуру Андреева?
Из дальней области привезли одного низового партработника, участника опасной контрреволюционной организации, и предложили здесь, в кабинете некоей следственной части НКВД, рассказать «представителю ЦК» всю правду. Запутавшийся в собственных показаниях, чуть живой «враг народа», не разглядев сразу члена Политбюро в затененном углу, не знал, на что решиться. Он уже не раз пострадал от провокаций и, даже узнав Андреева, боялся подвоха. «Андреев уйдет, а я останусь тут, в их руках..»— размышлял арестант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20