Бьолан, Вистинг и Хансен готовили сани и снаряжение к будущему походу на полюс; Вистинг, кроме того, шил одежду, бельё и палатки. Главное внимание было направлено, конечно, на подготовку снаряжения. Продовольствие тщательно укладывалось в ящики, ящики перенумеровывались и составлялась опись каждого из них.
«Победа ожидает того, у кого всё в порядке, и это называется удачей», – писал в своём дневнике Амундсен.
В свободные от работы часы члены экспедиции слушали граммофон, играли в домино, в шахматы и на музыкальных инструментах. Чтобы приучить участников экспедиции обходиться без термометра, Амундсен устроил постоянный конкурс на угадывание температуры. Каждое утро все по очереди выходили на воздух, и кто-нибудь, вернувшись в дом, говорил:
– Сегодня не жарко, градусов пятьдесят пять.
Тот, кто точнее всех угадывал температуру, получал одну или две сигары.
Много хлопот доставляли собаки. Постоянно приходилось следить, чтобы они не искалечили друг друга во время драк. Но всё обошлось благополучно. Собаки провели зиму хорошо, все были здоровы, и к весне у них появилось два десятка щенков.
Самыми тёмными и холодными зимними месяцами были май, июнь и июль. К середине августа вся подготовка к полярному походу была закончена. А 24 августа впервые после многомесячной ночи из-за горизонта выглянуло солнце. Однако морозы стояли такие, что о походе нечего было и думать. Амундсен попытался совершить поездку до склада номер один, но вынужден был вернуться.
Эта попытка, однако, принесла пользу: она показала, что большому количеству людей идти к полюсу рискованно (Амундсен вначале предполагал, что на полюс пойдут восемь участников экспедиции, а один останется во Фрамхейме). Пробная поездка показала, что большая группа не могла быстро двигаться. Много времени тратилось на сборы, нужно было везти лишнее продовольствие и снаряжение, больше было риска, что кто-нибудь заболеет в пути. Поэтому Амундсен решил ограничить число участников похода пятью: он сам, Хассель, Вистинг, Бьолан и Хельмер Хансен. А Преструд, Стубберуд и Иогансен должны были нанести на карту берета Китовой бухты, а затем пройти к Земле короля Эдуарда VII и там провести научные обследования.
Между тем морозы не уменьшались. Температура спускалась временами до 57 градусов. Товарищи Амундсена нервничали. Им казалось, что капитан Скотт давно уже вышел к полюсу. Время от времени во Фрамхейме начинался разговор:
– Хотел бы я знать, до какого места дошёл теперь капитан Скотт, – говорил кто-нибудь, ни к кому, собственно, не обращаясь.
– Его пони на таком морозе замёрзнут, – уверенно говорил Амундсен. – Тревожиться нам нечего. Должно быть, они сидят ещё на месте.
– А может быть, у них теплее? Кто знает, какая погода за шестьсот пятьдесят километров от нас? Ну, а если там теплее, так они напрасно времени не тратят.
– Нет, я полагаю, что они ждут погоды, как и мы, – уверенно говорил Амундсен, а у самого тревожно сжималось сердце: неужели и тут его опередят?
Морозы не сдавали весь сентябрь и первую половину октября. Только в начале второй половины октября потянуло теплом и запахло весной. И Амундсен решил: «Теперь пора!»
К цели
20 октября, – этот день в южном полушарии считается началом весны, – Амундсен вышел из дома, чтобы узнать, какова нынче погода. С востока дул лёгкий ветерок. Все дали кругом постепенно прояснялись. Термометр показывал минус 22 градуса. Вернувшись в дом, он спросил своих товарищей:
– Ну, как вы полагаете? Пойдём?
– Немедля! Отправимся рысцой! – весело ответили все четверо и начали торопливо одеваться.
Сколько времени ждали они этой минуты! В своих думах участники похода уже двадцать раз отправлялись на полюс и так свыклись с этой мыслью, она стала такой обыденной, что теперь никто не взволновался. Наскоро попрощались они с остающимися товарищами. Трое пошли проводить уходящих, а Линдстрем занимался хозяйством и даже не вышел из дома, словно Амундсен и четыре его спутника прощались только «до завтра». Четверо нарт с тринадцатью собаками в каждой упряжке стояли наготове. Нагружены они были легко, только для похода до 80°, – там ожидало путешественников и продовольствие и снаряжение. Преструд завертел ручку киноаппарата, снимая отъезжающих. На трое нарт сели по одному человеку, и на четвёртые – двое: Вистинг и Амундсен.
– Трогай! – сказал Амундсен.
Каюр первой нарты свистнул, собаки рванули и понеслись. Преструд всё стоял и вертел ручку киноаппарата, пока товарищи не скрылись в снежном облаке, поднятом нартами. Первые километры караван нёсся карьером.
Так началось путешествие к Южному полюсу.
* * *
А капитан Скотт в это время ещё готовился к походу. Его экспедиция двинулась с места зимовки только 1 ноября – на десять дней позже Амундсена. Норвежец был прав – для пони, на которых так рассчитывал Скотт, морозы были слишком суровыми.
* * *
Знакомая дорога расстилалась перед Амундсеном. Путешественники двинулись к югу по прямой линии, вдоль 163-го меридиана. Лёд был ровный, наст хорошо держал собак и нарты. Сани легко скользили, поднимая снежную пыль, каюры весело помахивали длинными кнутами.
– Те, кто увидел бы нас сейчас, наверное, подумали бы, что полярное путешествие очень привлекательная прогулка! – смеясь, сказал Амундсен своим спутникам.
На четвёртый день путешественники достигли склада номер один на 80° южной широты. Отсюда они, погрузив на нарты ящики с продовольствием и снаряжением, двигались уже с полной нагрузкой, проходя ежедневно от тридцати до сорока километров. Остановившись на ночлег, они быстро ставили палатку с брезентовым полом, зажигали примус и готовили горячий обед. Собак выпрягали и обильно кормили. Собаки спали у нарт с подветренной стороны палатки. Подъём проходил быстро: после сытного горячего завтрака быстро свёртывали палатку, грузили нарты и пускались в путь, не теряя ни минуты.
Чем дальше караван уходил в глубь материка, тем чаще и чаще во льду встречались опасные трещины. Однажды нарты Бьолана провалились в одну из таких трещин, и с очень большим трудом их удалось оттуда вытащить.
Большие «заборы», постро енные на 81 и 82° южной широты, очень помогли путешественникам: чёрные флаги на вершинах гуриев виднелись за много километров, и каюры точно правили по этим вехам.
У каждого склада экспедиция останавливалась на два дня. Объявлялся полный отдых. Собаки получали корм в неограниченном количестве.
После 82° экспедиция вступила в ту область, где никогда ещё не было людей. Правда, знаменитый полярник Шеклтон за два года перед Амундсеном прошёл до 88° 23' южной широты, но он продвигался значительно западнее, там, где наметил свой путь капитан Скотт.
Чтобы облегчить себе возвращение во Фрамхейм, путешественники начали строить гурии высотой в два метра через каждые восемь километров. Это была нелёгкая работа: нужно было вырезать больше девяти тысяч снежных глыб, но этот труд потом оправдал себя полностью.
Через каждые сто километров Амундсен устраивал небольшой склад продовольствия.
Путь шёл по ровной местности, сверкающей под солнцем. Над миром стояла величавая тишина. Её нарушали лишь скрип полозьев и лыж, дыхание собак и покрикивание каюров. Время от времени налетал туман, закрывал дали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
«Победа ожидает того, у кого всё в порядке, и это называется удачей», – писал в своём дневнике Амундсен.
В свободные от работы часы члены экспедиции слушали граммофон, играли в домино, в шахматы и на музыкальных инструментах. Чтобы приучить участников экспедиции обходиться без термометра, Амундсен устроил постоянный конкурс на угадывание температуры. Каждое утро все по очереди выходили на воздух, и кто-нибудь, вернувшись в дом, говорил:
– Сегодня не жарко, градусов пятьдесят пять.
Тот, кто точнее всех угадывал температуру, получал одну или две сигары.
Много хлопот доставляли собаки. Постоянно приходилось следить, чтобы они не искалечили друг друга во время драк. Но всё обошлось благополучно. Собаки провели зиму хорошо, все были здоровы, и к весне у них появилось два десятка щенков.
Самыми тёмными и холодными зимними месяцами были май, июнь и июль. К середине августа вся подготовка к полярному походу была закончена. А 24 августа впервые после многомесячной ночи из-за горизонта выглянуло солнце. Однако морозы стояли такие, что о походе нечего было и думать. Амундсен попытался совершить поездку до склада номер один, но вынужден был вернуться.
Эта попытка, однако, принесла пользу: она показала, что большому количеству людей идти к полюсу рискованно (Амундсен вначале предполагал, что на полюс пойдут восемь участников экспедиции, а один останется во Фрамхейме). Пробная поездка показала, что большая группа не могла быстро двигаться. Много времени тратилось на сборы, нужно было везти лишнее продовольствие и снаряжение, больше было риска, что кто-нибудь заболеет в пути. Поэтому Амундсен решил ограничить число участников похода пятью: он сам, Хассель, Вистинг, Бьолан и Хельмер Хансен. А Преструд, Стубберуд и Иогансен должны были нанести на карту берета Китовой бухты, а затем пройти к Земле короля Эдуарда VII и там провести научные обследования.
Между тем морозы не уменьшались. Температура спускалась временами до 57 градусов. Товарищи Амундсена нервничали. Им казалось, что капитан Скотт давно уже вышел к полюсу. Время от времени во Фрамхейме начинался разговор:
– Хотел бы я знать, до какого места дошёл теперь капитан Скотт, – говорил кто-нибудь, ни к кому, собственно, не обращаясь.
– Его пони на таком морозе замёрзнут, – уверенно говорил Амундсен. – Тревожиться нам нечего. Должно быть, они сидят ещё на месте.
– А может быть, у них теплее? Кто знает, какая погода за шестьсот пятьдесят километров от нас? Ну, а если там теплее, так они напрасно времени не тратят.
– Нет, я полагаю, что они ждут погоды, как и мы, – уверенно говорил Амундсен, а у самого тревожно сжималось сердце: неужели и тут его опередят?
Морозы не сдавали весь сентябрь и первую половину октября. Только в начале второй половины октября потянуло теплом и запахло весной. И Амундсен решил: «Теперь пора!»
К цели
20 октября, – этот день в южном полушарии считается началом весны, – Амундсен вышел из дома, чтобы узнать, какова нынче погода. С востока дул лёгкий ветерок. Все дали кругом постепенно прояснялись. Термометр показывал минус 22 градуса. Вернувшись в дом, он спросил своих товарищей:
– Ну, как вы полагаете? Пойдём?
– Немедля! Отправимся рысцой! – весело ответили все четверо и начали торопливо одеваться.
Сколько времени ждали они этой минуты! В своих думах участники похода уже двадцать раз отправлялись на полюс и так свыклись с этой мыслью, она стала такой обыденной, что теперь никто не взволновался. Наскоро попрощались они с остающимися товарищами. Трое пошли проводить уходящих, а Линдстрем занимался хозяйством и даже не вышел из дома, словно Амундсен и четыре его спутника прощались только «до завтра». Четверо нарт с тринадцатью собаками в каждой упряжке стояли наготове. Нагружены они были легко, только для похода до 80°, – там ожидало путешественников и продовольствие и снаряжение. Преструд завертел ручку киноаппарата, снимая отъезжающих. На трое нарт сели по одному человеку, и на четвёртые – двое: Вистинг и Амундсен.
– Трогай! – сказал Амундсен.
Каюр первой нарты свистнул, собаки рванули и понеслись. Преструд всё стоял и вертел ручку киноаппарата, пока товарищи не скрылись в снежном облаке, поднятом нартами. Первые километры караван нёсся карьером.
Так началось путешествие к Южному полюсу.
* * *
А капитан Скотт в это время ещё готовился к походу. Его экспедиция двинулась с места зимовки только 1 ноября – на десять дней позже Амундсена. Норвежец был прав – для пони, на которых так рассчитывал Скотт, морозы были слишком суровыми.
* * *
Знакомая дорога расстилалась перед Амундсеном. Путешественники двинулись к югу по прямой линии, вдоль 163-го меридиана. Лёд был ровный, наст хорошо держал собак и нарты. Сани легко скользили, поднимая снежную пыль, каюры весело помахивали длинными кнутами.
– Те, кто увидел бы нас сейчас, наверное, подумали бы, что полярное путешествие очень привлекательная прогулка! – смеясь, сказал Амундсен своим спутникам.
На четвёртый день путешественники достигли склада номер один на 80° южной широты. Отсюда они, погрузив на нарты ящики с продовольствием и снаряжением, двигались уже с полной нагрузкой, проходя ежедневно от тридцати до сорока километров. Остановившись на ночлег, они быстро ставили палатку с брезентовым полом, зажигали примус и готовили горячий обед. Собак выпрягали и обильно кормили. Собаки спали у нарт с подветренной стороны палатки. Подъём проходил быстро: после сытного горячего завтрака быстро свёртывали палатку, грузили нарты и пускались в путь, не теряя ни минуты.
Чем дальше караван уходил в глубь материка, тем чаще и чаще во льду встречались опасные трещины. Однажды нарты Бьолана провалились в одну из таких трещин, и с очень большим трудом их удалось оттуда вытащить.
Большие «заборы», постро енные на 81 и 82° южной широты, очень помогли путешественникам: чёрные флаги на вершинах гуриев виднелись за много километров, и каюры точно правили по этим вехам.
У каждого склада экспедиция останавливалась на два дня. Объявлялся полный отдых. Собаки получали корм в неограниченном количестве.
После 82° экспедиция вступила в ту область, где никогда ещё не было людей. Правда, знаменитый полярник Шеклтон за два года перед Амундсеном прошёл до 88° 23' южной широты, но он продвигался значительно западнее, там, где наметил свой путь капитан Скотт.
Чтобы облегчить себе возвращение во Фрамхейм, путешественники начали строить гурии высотой в два метра через каждые восемь километров. Это была нелёгкая работа: нужно было вырезать больше девяти тысяч снежных глыб, но этот труд потом оправдал себя полностью.
Через каждые сто километров Амундсен устраивал небольшой склад продовольствия.
Путь шёл по ровной местности, сверкающей под солнцем. Над миром стояла величавая тишина. Её нарушали лишь скрип полозьев и лыж, дыхание собак и покрикивание каюров. Время от времени налетал туман, закрывал дали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46