Красные, розовые, золотистые, желтые, совсем почти прозрачные. Черные и синие пятна, штрихи. Голубое, красное, оранжевое, серебристое свечение и блеск. Словно не рыбки, а драгоценные камни сверкают своими радужными гранями в воде. Зачем им такая яркая окраска?
Мы привыкли считать, что окраска животных должна быть либо маскирующей, покровительственной, либо отпугивающей, напоминающей окраску ядовитых животных. Короче, окраска животных должна помогать им спасаться от врагов.
В самом деле, дымчато-черную тернецию и темного пецилобрикона не сразу заметишь в сумеречном свете, проникающем в воду. Карнегиеллы светлые, но по их телу расплываются темные контуры, они смазывают очертания рыбки, нарушают представление об ее истинном положении в данный момент.
Но почему так ярки многие из харацинид? На этот вопрос современная наука не дает пока точного ответа. Яркая, привлекающая внимание окраска многих тропических рыб до сих пор не объяснена. Но предположения сделать можно.
Представьте себе, что на стайку рыб напал хищник и они рассыпались, кто куда. Но ведь им тут же надо собраться вместе, чтобы быть готовыми противостоять новому нападению. А как увидишь при слабом освещении, твоя ли это стайка? Вот и смотрит рыбка, где знакомый огонек сверкнет. Может быть, потому такая окраска у харацинид?
Или чтобы ударить в глаза хищнику в момент опасности сотнями вспышек фонариков, зарябить черными пятнышками на багровом фоне, сбить его с толку, заставить потерять ориентировку?
Если внимательно посмотреть на многих мелких и ярко окрашенных харациновых рыб, можно заметить на цветном фоне разнообразные темные пятна. Это тоже цветовой знак, позволяющий рыбкам быстро группироваться в свою стаю. У тернеции — три вертикальные полосы на светлом фоне передней части тела и темная задняя половина. У зеленого неона — темное пятно на хвостовом стебле (такие пятна есть и у других рыб, но для каждого вида характерна своя форма пятна).
Красивые рыбки родостомус (Hemigrammus rhodostomus) и петителла (Petitella georgiae) очень похожи: пунцовая голова, серебристое тело, темные полосы на хвостовом плавнике. И хотя первая обитает в нижней Амазонке, а вторая — в основном русле и притоках верхней части реки, они все-таки имеют определенные цветовые акценты. У первой от головы через глаз идет по бокам затухающая красная полоса до уровня спинного плавника, у второй ее нет, красный цвет дальше жаберных крышек не простирается; у первой на хвостовом стебле два темных пятнышка — сверху и снизу, у второй — только сверху.
Многие хифессобриконы имеют пятна и штрихи на первой трети боков тела, и у каждого вида свой набор этих цветовых акцентов. Это позволяет рыбкам (и нам — аквариумистам) легко различать пол: у самцов и самок они похожи, но не совсем одинаковы.
Как видим, необычно яркая, броская расцветка харацинид — это все-таки биологически обоснованная и целесообразная окраска. Такие же пятна, блестки, вариации окраски встречаются у цихлид из африканских озер.
Видящие без глаз
Телеграмма от Юрия Орлова была немногословна:
«Только что вернулся Москву. Привез тебе подарок пражского ихтиолога Ота Оливы. Пересылаю нашим сотрудником, поезд… вагон…»
… Я стоял на перроне вокзала и уже видел огромную бутыль, наполненную самыми редкими и удивительными рыбками…
— Это вам посылали рыб? Зайдите в купе. Я оглядываю полки — где же бутыль?! И тут мне преподносят… простую пол-литровую баночку. Я даже вспотел от расстройства: в сумраке раннего утреннего света я разглядел всего три рыбки, совсем обыкновенные, белесые, напоминающие наших карасиков.
— Спасибо, — преувеличенно бодро поблагодарил я и вышел на перрон.
Что за чушь? Издевается надо мной Юрий? Или… Еще и еще раз я внимательно разглядываю рыб. Нет, это не караси, ясно виден жировой плавник, характерный для харацинид. Чувствую, что эти невзрачные рыбки чем-то беспокоят меня, что-то в них не так, а что — не могу понять. И вдруг уловил: рыбы… без глаз! Совсем без глаз! Слепые…
Такси едет удивительно медленно. А надо скорее — зима, холод. Держу рыб за пазухой, там теплее. Я уже забыл об огромной бутыли с невиданными рыбами. Мысли заняты только этими. А что я знаю о слепых пещерных рыбах? Приходится с сожалением сознаться — ничего.
Дома листаю толстые тома аквариумных справочников — русские, чешские, немецкие, американские. Того, что надо, нет. Лишь три-четыре строки. Но все-таки ясно: совсем необязательно устраивать затемненный аквариум, слепые рыбки хорошо живут и в обычных, даже в компании с любыми мирными рыбками. Значит, есть надежда, что они приживутся. Только бы не погибли! Вода в банке охладилась до 12 °С, а ведь рыбы — уроженцы Мексики, это для них смертельный холод. Они и в самом деле почти лежат на боку.
Медленно подогреваю банку, высаживаю рыб в аквариум. Проходит день — и рыбки покрываются грибком. Вот несчастье! Развожу в воде трипафлавин. Выздоравливают. Проходит несколько месяцев. Рыбки живут, но у самки сильно раздувается брюшко: у нее «киста», сквозь прозрачные бока видно, как в желтой жидкости болтаются при движении мертвые икринки. Это смертельно. Как жаль! Конечно, три рыбки интересны и сами по себе, но для настоящих наблюдений требуется большее число рыб. А кроме того, хотелось закрепить этот редкий вид, размножить и распространить среди наших аквариумистов.
А может быть, попробовать?… Нет, нет, это большой риск, рыбка слишком нежна, да и исход почти всегда бывает смертельным. Каждый день стою я в раздумье около аквариума и, наконец, решаюсь. Беру блюдечко и наполняю до половины водой из аквариума; рядом кладу несколько кусочков ваты. Взмах сачком — взрослых слепых рыб ловить нетрудно — и самка оказывается в блюдце. Мокрую, невыжатую вату кладу на жабры, чтобы оставались влажными их нежные лепестки, и операция началась.
Одной рукой держу рыбку в мокрой вате, другой — медленно поглаживаю ватой по брюшку от головы к хвосту.
Ничего не выходит. А если надавить? Опасно — вдруг покалечу! И все же надавливаю. Брызнула желтая жижа с икрой, а я давлю еще и еще. Наконец, мне кажется, что брюшко опустело. Выпущенная в аквариум рыбка валится на бок и идет ко дну. Конечно, я так и думал… Но нет! Она пошевелилась, выпрямилась и поплыла!
Два дня брюшко у рыбки было втянуто внутрь. Потом она поправилась, приняла обычный вид и стала нормально питаться. Тем же летом от этой самки, перенесшей такую тяжелую операцию, я получил три порции икры. Когда появились мальки, началась самая интересная работа по изучению этих рыб. Но прежде чем рассказывать о своих исследованиях, я предлагаю познакомиться с особым направлением биологии — биоспелеологией.
Первые исследования пещер и их своеобразного населения относятся к XVII веку. В это время вюрцбургский монах Кирхер в книге «Мир подземелья» сообщил первые сведения о пещерных животных. Примерно в те же годы ученый Вальвасор открыл в пещерах северного побережья Средиземного моря некое земноводное — совершенно бесцветное и слепое существо, обитавшее в подземных озерах и получившее название протей. Протеем интересовались многие биологи XVIII и XIX столетий. Но действительно серьезное изучение биологии обитателей пещер началось лишь в первом десятилетии XX века.
В ряде стран возникли специальные научные общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69