– Хорошо. У вас, конечно, был язык.
– На Земле? Множество языков.
– А ваш?
– Английский.
– Хорошо, скажите что-нибудь на нем.
Уже больше двух месяцев Шварц ничего не говорил по-английски. Он медленно произнес:
– Я хочу вернуться домой, к своему народу.
Авардан обратился к Шекту:
– На этом языке он говорил, когда пришел к вам?
– Трудно сказать, – озадаченно ответил тот. – Странные звуки тогда и странные звуки сейчас. Как я могу их сравнивать?
– Хорошо, оставим это… Как будет «мать» на вашем языке, Шварц?
Шварц ответил.
– Угу. А отец, один, два, три… дом… человек… и так далее. – Когда Авардан наконец остановился, чтобы перевести дыхание, на лице его было выражение изумления.
– Шект, – сказал он, – или этот человек тот, за кого он себя выдает, или я – жертва самого дикого бреда, который только можно вообразить. Он говорит на языке, практически эквивалентном надписям, найденным в раскопках пятидесятитысячелетней давности, обнаруженных на Сириусе, Арктуре, Альфе Центавра и многих других планетах. Он говорит на нем. Язык был расшифрован лишь недавно, и в Галактике найдется не более дюжины человек, кроме меня, способных понять его.
– Вы в этом уверены?
– Уверен ли я? Конечно, уверен. Я – археолог. Знать подобные вещи входит в мою профессию.
На мгновение Шварц почувствовал, что броня его безразличия дала трещину. Впервые он почувствовал возвращение утраченной им индивидуальности. Секрет раскрылся, он был человеком из прошлого, и они поверили в это. Это доказывало, что он в своем уме, уничтожало его гнетущее сомнение и он обрадовался этому.
– Он был необходим мне, – вновь заговорил Авардан, сгорая в святом огне своей профессии. – Шект, вы не представляете, что это значит для археологии. Шект, это – человек из прошлого. Слушайте, мы можем заключить сделку. Ведь это же доказательство, которое ищет Земля. Они могут его получить. Они могут…
– Я знаю, о чем вы думаете, – иронически прервал его Шварц. – Вы думаете, что благодаря мне Земля может доказать, что она – источник цивилизации и что они все будут благодарны за это. Я говорю вам – нет! Я думал об этом, и я бы променял на это всю жизнь. Но они не поверят ни мне, ни вам.
– Существуют неопровержимые доказательства.
– Они не будут слушать. И знаете почему? Потому что у них есть определенные устоявшиеся идеи относительно прошлого. Любые перемены, даже основанные на правде, будут святотатством в их глазах. Они хотят сохранить свои традиции.
– Я думаю, он прав, Бел, – заметила Пола.
Авардан сжал губы.
– Мы можем попытаться.
– И потерпим неудачу, – продолжал настаивать Шварц.
– Откуда вы знаете?
– Я знаю. – В его словах было столько убежден, что Авардан умолк.
В усталых глазах Шекта вдруг появился интерес:
– Вы чувствовали какие-нибудь неприятные эффекты после Синапсайфера?
Шварц не знал этого слова, но понял его значение. Они оперировали, оперировали его мозг. Сколько нового он узнал!
– Нет, – ответил он.
– Но, я вижу, вы быстро выучили наш язык. Вы говорите очень хорошо. Это вас не удивляет?
– У меня всегда была отличная память, – холодно проговорил Шварц.
– И вы чувствуете себя таким же, как до операции?
– Именно.
Шект жестоко сказал:
– Зачем вы скрываете? Я уверен, что вы знаете, о чем я думаю.
Шварц коротко рассмеялся.
– Что я могу читать мысли? Хорошо, и что дальше?
Но Шект не ответил. Он повернул к Авардану свое бледное беспомощное лицо.
– Он читает мысли, Авардан. Чего бы я мог с ним добиться! И быть здесь… Беспомощным…
– Что?! – с силой выдохнул Авардан.
Даже лицо Полы выражало теперь заинтересованность.
– Вы действительно это можете? – обратилась она к Шварцу.
Он кивнул ей. Она заботилась о нем когда-то, а теперь вот ее ждет смерть. Но ведь она была предателем!
Шект произнес:
– Авардан, вы помните бактериолога, о котором я вам рассказывал, того, который умер после обработки Синапсайфером? Одним из первых симптомов его помешательства было утверждение, что он может читать мысли. И он действительно мог. Я обнаружил это незадолго до его смерти и держал в секрете. Я не рассказывал никому, что это возможно, Авардан, но это возможно. Видите ли, с понижением сопротивления мозговых клеток мозг может обретать возможность улавливать магнитные поля, создаваемые микротоками мыслей других людей, и трансформировать их внутри себя. Здесь тот же принцип, что и у обычного записывающего устройства. Это – телепатия.
Шварц продолжал упорно и враждебно молчать, когда Авардан повернулся к нему.
– Но если это так, Шект, может, мы постараемся его использовать? – Ум археолога напряжено работал, обдумывая невозможное. – Может быть нам удастся выбраться отсюда. Должен быть способ.
Но Шварц холодно воспринимал трепетание мысленных контактов, которое так ясно ощущал.
– Вы имеете в виду чтение их мыслей, – проговорил он. – Чем это может помочь? Я способен и на большее. Например, как вам понравится это?
Авардан почувствовал легкий толчок и вскрикнул от неожиданной боли.
– Это сделал я, – сказал Шварц. – Хотите еще?
– Вы можете проделать это с охранниками? – выговорил Авардан. – С секретарем? Как вы дали им привести себя сюда? Великая Галактика! Шект, у нас не будет никаких проблем. Теперь слушайте, Шварц…
– Нет, – сказал Шварц, – вы слушайте. Зачем мне убегать отсюда? Куда я попаду? По-прежнему в этот мертвый мир. Я хочу вернуться домой и не могу это сделать. И я хочу умереть.
– Но это вопрос жизни всей Галактики, Шварц. Вы не можете думать о себе.
– Не могу? А почему бы и нет? Какое мне дело до вашей Галактики? Пусть проваливается ко всем чертям! Я знаю, что намеревается сделать Земля, и рад этому. Недавно эта леди сказала, что решила, на чьей она стороне. Что ж, это решил и я, и моя сторона – Земля!
– Что?
– Почему бы и нет? Я – землянин.
17. Измени решение!
А потом опять был очередной допрос…
Прошел час с того времени, как Авардан, очнувшись, почувствовал, что лежит беспомощный, как мясная туша в ожидании разделки. И ничего не произошло. Ничего, кроме этой горячечной бесполезной болтовни в невыносимом ожидании.
Ослабевший, Авардан боялся, что у него не хватит сил сопротивляться следователю. Он сказал:
– Я думаю, за нами следят. Мы должны поменьше говорить.
– Нет, – послышался ровный голос Шварца. – Никто нас не подслушивает.
Археолог готов был автоматически отреагировать своим «откуда вы знаете», но промолчал. Он остро позавидовал, что не у него такая сила! А у человека из прошлого, который называет себя землянином и хочет умереть, есть такая сила!
В поле его зрения попадал лишь кусок потолка. Повернувшись, он мог видеть неправильный профиль Шекта, с другой стороны – голую стену. Подняв голову, он смотрел на бледное лицо Полы.
Иногда его жгла мысль, что с ним, гражданином Империи, Галактики, так несправедливо обошлись земляне, и он позволил им это сделать.
Но и она исчезла.
– Бел? – слово прозвучало неожиданно приятно для него, прервав мысли о смерти.
– Да, Пола?
– Я думаю, они не будут тянуть особенно долго.
– Может быть, дорогая… Как жаль. Ведь мы потеряли два месяца.
– Это моя вина, – прошептала она. – Моя вина. Но у нас есть, по крайней мере, эти последние минуты. Мы должны их использовать.
Авардан не смог ответить. Мысли вихрем проносились в его голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43