– И после паузы его нервно дрожащие губы продолжили: – Зачем ты приехал? Я же просил тебя не вмешиваться?
– Как я мог не вмешаться, когда в беде мой друг?
– Тогда подождал бы, пока я тебя об этом попрошу.
– Мне кажется, что вы попусту тратите время, Лакки, – вмешался Моррис. – Вы все еще думаете, что видите перед собой Советника. А это – предатель.
Последнее сказанное венерианцем слово прозвучало, будто плевок. Эванс покраснел, но ничего не ответил.
– Только после предъявления мне всех доказательств я позволю применять это слово по отношению к Советнику Эвансу, – сказал Лакки, сделав ударение на слове «Советник».
Лакки сел на стул и какое-то время пристально глядел на приятеля. Но Эванс упорно смотрел в другую сторону.
– Доктор Моррис, будьте любезны, отпустите охрану, – предложил Лакки. – За Эванса я отвечаю лично.
Моррис поглядел на Лакки и, чуть помедлив, дал знак охранникам. Те вышли.
– Послушай, Бигмен, – продолжил Лакки, – тебя не обидит, если я попрошу тебя немного погулять?
Бигмен кивнул и тоже вышел.
– Лу, – осторожно приступил Лакки, – нас тут только трое. Ты, я и доктор Моррис. Три Советника. Давай начнем с нуля. Ты в самом деле забрал данные с производства?
– Да, – кивнул Эванс.
– Зачем?
– Я тебя не понимаю. Да, я украл бумаги. Украл. Все верно. Что тебе еще? Причин для этого у меня не было, я просто это сделал. Чего тебе еще? Оставь меня в покое, – губы его дрожали.
– Вы хотели слышать его объяснения, – вмешался Моррис. – Вот они. То есть их нет.
– Полагаю, ты знаешь, что произошло после твоей кражи, – продолжал Лакки.
– Да, знаю.
– Как ты это объясняешь?
– Никак.
Лакки внимательно разглядывал приятеля, надеясь увидеть в нем того хорошо знакомого ему Эванса – доброго весельчака, с железными нервами и отличным характером. Казалось, не считая усов, которые Эванс отпустил по венерианской моде, ничего в нем не изменилось. Он почти такой же. Но только почти – его глаза бегали, кончики пальцев дрожали, губы пересохли.
Лакки боролся с собой, прежде чем задать очередной вопрос. Ведь говорил-то он с человеком, которого прекрасно знал, с человеком, чья преданность никогда не ставилась под сомнение, с человеком, на кого он мог положиться в самые критические минуты.
– Лу, ты действительно продался? – спросил он наконец.
– Мне нечего сказать, – ответил Эванс пустым, бесцветным голосом.
– Лу, еще раз спрашиваю тебя. Но пойми, я хочу, чтобы ты понял, – я на твоей стороне, что бы ты ни натворил. Если ты причинил неудобства Совету, то, наверное, на это были свои причины. Расскажи нам о них. Если тебе угрожали, вынудили тебя к этому физически или ментально, если тобой управляли или угрожали близким тебе людям – скажи. О Боже, даже если тебя искушали деньгами или властью – скажи. Нет такой ошибки, которую нельзя было бы исправить, сказав теперь правду. Ну же!
Мгновение казалось, что Эванс колеблется. В его голубых глазах застыла боль.
– Лакки, – начал он, – я…
Но вновь съежился и закричал:
– Мне нечего сказать, Старр, нечего!
– Вот так, Лакки, – Моррис сложил руки на груди. – Такое отношение. Но только он знает, в чем тут дело, и нам необходимо заставить его заговорить.
– Подождем.
– Некогда мне ждать, – возразил Моррис. – Прикиньте сами. Времени у нас не осталось. Эти так называемые инциденты учащаются и становятся все более серьезными. С этим необходимо покончить немедленно!
Рука Морриса тяжело легла на спинку стула, и в это время запищал сигнал коммуникатора.
Моррис выхватил рацию, приложил к уху.
– Моррис слушает. Что случилось?.. Что? ЧТО? Рация выпала из рук. Он обернулся к Лакки, и лицо его было белым.
– Загипнотизированный в шлюзе номер 23, – выдохнул Моррис.
Тело Лакки напряглось как струна.
– Что значит в шлюзе? Вы говорите о куполе?
Моррис кивнул.
– Я только что сказал, что инциденты становятся все более серьезными, – тяжело дыша, произнес он. – Да, купол. В любой момент океан может хлынуть внутрь Афродиты!
Глава пятая
Берегись, вода!
Под гирокаром мелькали крыши, а сверху неясно виднелся купол. Город, построенный под водой, отметил про себя Лакки, требует практических инженерных чудес.
Города под куполами строились во многих местах Солнечной системы. Самые старые и знаменитые были на Марсе, но там сила тяжести составляет лишь две пятых земной, а сверху давит весьма разреженная атмосфера.
Другое дело – Венера. Гравитация тут пять шестых земной, к тому же все города находились под водой. Хотя их и старались строить на мелководье, так что верхушки куполов только что не высовывались из-под воды, все равно – выдерживать приходилось гигантскую нагрузку.
Лакки, как и большинство землян (и венерианцев, конечно), воспринимал эти достижения человеческой мысли как само собой разумеющееся. Но теперь, когда Лу Эванс снова был водворен в камеру и его случай несколько отошел на задний план, живой ум Лакки заинтересовался подробностями нового для него образа жизни.
– А как держится купол, доктор Моррис? – спросил он.
Полноватый венерианец частично обрел самообладание. Он вел гирокар в сторону аварийного сектора и говорил кратко и отрывисто.
– Диамагнитные силовые поля, заключенные в стальные корпуса, – пояснил он. – Корпуса выглядят как балки, которые подпирают купол, но это не так. Сталь бы не выдержала, только силовое поле.
Лакки глянул вниз, на улицы города, заполненные людьми. Там пока еще бурлила беззаботная жизнь.
– А раньше такое случалось? – спросил он.
– Слава Богу, нет, – простонал Моррис, – ничего похожего. Мы будем на месте минут через пять…
– А меры предосторожности? – допытывался Лакки.
– Ну, конечно. Существуют автоматические датчики, следящие за куполом. Они надежны настолько, насколько это вообще возможно. Кроме того, город поделен на секторы, так что при аварии в части купола опасный район будет отделен специальной силовой перегородкой.
– То есть город выживет, даже если океан хлынет в одну его часть? Население об этом знает?
– Конечно. Люди знают, что они защищены, но все же – часть города окажется под водой. Могут быть жертвы, да и разрушения окажутся серьезными. Но куда хуже другое: если человека можно заставить сделать такое однажды, то где гарантии, что это не повторится в любой момент?
Бигмен то и дело озабоченно посматривал на Лакки, но тот нахмурил брови и, казалось, полностью ушел в себя.
– Вот мы и прибыли, – буркнул Моррис, когда гирокар быстро снизился и приземлился на открытую площадку.
Часы Бигмена показывали два часа пятнадцать минут, но это не означало ровным счетом ничего. Венерианская ночь длится восемнадцать земных часов, да под водой не было и разницы между днем и ночью.
Городские огни сияли как обычно. Если город чем-то и отличался от своего обычного вида, то лишь возбужденностью обитателей.
Странно, но к месту аварии валил народ отовсюду: новость распространилась среди горожан со сверхъестественной скоростью, и многие заторопились сюда в надежде поглазеть на непривычное зрелище. Вели они себя так, словно присутствовали на цирковом параде или торопились на концерт магнетонной музыки.
Полиция сдерживала толпу на расстоянии и освободила проход для Морриса и его спутников. Тонкая пластина прозрачного материала уже отделила аварийный сектор от остального города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Как я мог не вмешаться, когда в беде мой друг?
– Тогда подождал бы, пока я тебя об этом попрошу.
– Мне кажется, что вы попусту тратите время, Лакки, – вмешался Моррис. – Вы все еще думаете, что видите перед собой Советника. А это – предатель.
Последнее сказанное венерианцем слово прозвучало, будто плевок. Эванс покраснел, но ничего не ответил.
– Только после предъявления мне всех доказательств я позволю применять это слово по отношению к Советнику Эвансу, – сказал Лакки, сделав ударение на слове «Советник».
Лакки сел на стул и какое-то время пристально глядел на приятеля. Но Эванс упорно смотрел в другую сторону.
– Доктор Моррис, будьте любезны, отпустите охрану, – предложил Лакки. – За Эванса я отвечаю лично.
Моррис поглядел на Лакки и, чуть помедлив, дал знак охранникам. Те вышли.
– Послушай, Бигмен, – продолжил Лакки, – тебя не обидит, если я попрошу тебя немного погулять?
Бигмен кивнул и тоже вышел.
– Лу, – осторожно приступил Лакки, – нас тут только трое. Ты, я и доктор Моррис. Три Советника. Давай начнем с нуля. Ты в самом деле забрал данные с производства?
– Да, – кивнул Эванс.
– Зачем?
– Я тебя не понимаю. Да, я украл бумаги. Украл. Все верно. Что тебе еще? Причин для этого у меня не было, я просто это сделал. Чего тебе еще? Оставь меня в покое, – губы его дрожали.
– Вы хотели слышать его объяснения, – вмешался Моррис. – Вот они. То есть их нет.
– Полагаю, ты знаешь, что произошло после твоей кражи, – продолжал Лакки.
– Да, знаю.
– Как ты это объясняешь?
– Никак.
Лакки внимательно разглядывал приятеля, надеясь увидеть в нем того хорошо знакомого ему Эванса – доброго весельчака, с железными нервами и отличным характером. Казалось, не считая усов, которые Эванс отпустил по венерианской моде, ничего в нем не изменилось. Он почти такой же. Но только почти – его глаза бегали, кончики пальцев дрожали, губы пересохли.
Лакки боролся с собой, прежде чем задать очередной вопрос. Ведь говорил-то он с человеком, которого прекрасно знал, с человеком, чья преданность никогда не ставилась под сомнение, с человеком, на кого он мог положиться в самые критические минуты.
– Лу, ты действительно продался? – спросил он наконец.
– Мне нечего сказать, – ответил Эванс пустым, бесцветным голосом.
– Лу, еще раз спрашиваю тебя. Но пойми, я хочу, чтобы ты понял, – я на твоей стороне, что бы ты ни натворил. Если ты причинил неудобства Совету, то, наверное, на это были свои причины. Расскажи нам о них. Если тебе угрожали, вынудили тебя к этому физически или ментально, если тобой управляли или угрожали близким тебе людям – скажи. О Боже, даже если тебя искушали деньгами или властью – скажи. Нет такой ошибки, которую нельзя было бы исправить, сказав теперь правду. Ну же!
Мгновение казалось, что Эванс колеблется. В его голубых глазах застыла боль.
– Лакки, – начал он, – я…
Но вновь съежился и закричал:
– Мне нечего сказать, Старр, нечего!
– Вот так, Лакки, – Моррис сложил руки на груди. – Такое отношение. Но только он знает, в чем тут дело, и нам необходимо заставить его заговорить.
– Подождем.
– Некогда мне ждать, – возразил Моррис. – Прикиньте сами. Времени у нас не осталось. Эти так называемые инциденты учащаются и становятся все более серьезными. С этим необходимо покончить немедленно!
Рука Морриса тяжело легла на спинку стула, и в это время запищал сигнал коммуникатора.
Моррис выхватил рацию, приложил к уху.
– Моррис слушает. Что случилось?.. Что? ЧТО? Рация выпала из рук. Он обернулся к Лакки, и лицо его было белым.
– Загипнотизированный в шлюзе номер 23, – выдохнул Моррис.
Тело Лакки напряглось как струна.
– Что значит в шлюзе? Вы говорите о куполе?
Моррис кивнул.
– Я только что сказал, что инциденты становятся все более серьезными, – тяжело дыша, произнес он. – Да, купол. В любой момент океан может хлынуть внутрь Афродиты!
Глава пятая
Берегись, вода!
Под гирокаром мелькали крыши, а сверху неясно виднелся купол. Город, построенный под водой, отметил про себя Лакки, требует практических инженерных чудес.
Города под куполами строились во многих местах Солнечной системы. Самые старые и знаменитые были на Марсе, но там сила тяжести составляет лишь две пятых земной, а сверху давит весьма разреженная атмосфера.
Другое дело – Венера. Гравитация тут пять шестых земной, к тому же все города находились под водой. Хотя их и старались строить на мелководье, так что верхушки куполов только что не высовывались из-под воды, все равно – выдерживать приходилось гигантскую нагрузку.
Лакки, как и большинство землян (и венерианцев, конечно), воспринимал эти достижения человеческой мысли как само собой разумеющееся. Но теперь, когда Лу Эванс снова был водворен в камеру и его случай несколько отошел на задний план, живой ум Лакки заинтересовался подробностями нового для него образа жизни.
– А как держится купол, доктор Моррис? – спросил он.
Полноватый венерианец частично обрел самообладание. Он вел гирокар в сторону аварийного сектора и говорил кратко и отрывисто.
– Диамагнитные силовые поля, заключенные в стальные корпуса, – пояснил он. – Корпуса выглядят как балки, которые подпирают купол, но это не так. Сталь бы не выдержала, только силовое поле.
Лакки глянул вниз, на улицы города, заполненные людьми. Там пока еще бурлила беззаботная жизнь.
– А раньше такое случалось? – спросил он.
– Слава Богу, нет, – простонал Моррис, – ничего похожего. Мы будем на месте минут через пять…
– А меры предосторожности? – допытывался Лакки.
– Ну, конечно. Существуют автоматические датчики, следящие за куполом. Они надежны настолько, насколько это вообще возможно. Кроме того, город поделен на секторы, так что при аварии в части купола опасный район будет отделен специальной силовой перегородкой.
– То есть город выживет, даже если океан хлынет в одну его часть? Население об этом знает?
– Конечно. Люди знают, что они защищены, но все же – часть города окажется под водой. Могут быть жертвы, да и разрушения окажутся серьезными. Но куда хуже другое: если человека можно заставить сделать такое однажды, то где гарантии, что это не повторится в любой момент?
Бигмен то и дело озабоченно посматривал на Лакки, но тот нахмурил брови и, казалось, полностью ушел в себя.
– Вот мы и прибыли, – буркнул Моррис, когда гирокар быстро снизился и приземлился на открытую площадку.
Часы Бигмена показывали два часа пятнадцать минут, но это не означало ровным счетом ничего. Венерианская ночь длится восемнадцать земных часов, да под водой не было и разницы между днем и ночью.
Городские огни сияли как обычно. Если город чем-то и отличался от своего обычного вида, то лишь возбужденностью обитателей.
Странно, но к месту аварии валил народ отовсюду: новость распространилась среди горожан со сверхъестественной скоростью, и многие заторопились сюда в надежде поглазеть на непривычное зрелище. Вели они себя так, словно присутствовали на цирковом параде или торопились на концерт магнетонной музыки.
Полиция сдерживала толпу на расстоянии и освободила проход для Морриса и его спутников. Тонкая пластина прозрачного материала уже отделила аварийный сектор от остального города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28