https://www.dushevoi.ru/brands/Villeroy_and_Boch/memento/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— В бардачке лежит шкалик, но, мне кажется, это будет для тебя лишнее…
— Лишние мы с тобой на этом свете.
У Карташова в кармане запищал мобильник. Звонил Брод. Говорил напористо и чувствовалось, что он не совсем трезвый. Карташов отстранил от себя трубку, чтобы голос Брода слышал Одинец.
— Ты, Мцыри, сделал непоправимую ошибку… Ты догадываешься, о чем я говорю?
— Нет, не догадываюсь.
— Ты моего Николу размазал по железу и я тебе за этого… — Брод закашлялся, но не отключался.
— Ну что ты мне за это сделаешь, Веня? Ты остался один и перестань заблуждаться на мой счет. Если встанешь на дороге, смету и тебя, ибо ты предал нас. Отдал Саню на растерзание коновалам Блузмана.
— Это не я… Богом клянусь… Я спал, когда это случилось, но, возможно, ты не знаешь одной вещи… — Брод опять зашелся в кашле. — Одинец подставное лицо, это самый настоящий мент с поддельной рекомендацией… и Николай правильно сделал… А кстати, Мцыри, Саня сейчас с тобой?
— Дать ему трубку?
— Дай на минутку…
Одинец нехотя взял мобильник.
— Мент слушает, — сказал он. — Ты Веня сильно на мой счет заблуждаешься, потому что, если бы я был ментом…
— Да ты и есть мент, у меня есть доказательства. Николай нашел человека, с которым ты служил в УВД Красноярска.
— Так в чем же тогда моя принадлежность к органам заключалась, если ни тебя, ни Таллера, ни тех, кто занимается пересадкой органов, до сих не захомутали с поличным?
— Это вопрос для детей дошкольного возраста… У тебя был сообщник — заместитель Блузмана. Который ставил ложные диагнозы… То СПИД, то сифон у донора, то опущение матки… А почему нас с Таллером не брали… Так это вообще дважды два, хотели докопаться до того, под чьим крылышком наша фирма работала. И проследить все каналы нашего бизнеса…
— Хорошо, Вениамин Борисович, думай так, если тебе от этого легче, только прошу тебя по-хорошему, линяй куда-нибудь к черту на кулички и, упаси боже, чтобы попадаться мне на глаза, — и Одинец отключил мобильник.
Наступила пауза. По бокам неслись белые опорные столбики и временами проплывали темные кучи осенних деревьев.
— Комментарии, Саня, будут? — спросил Карташов.
Долго молчал Одинец, даже достал из бардачка шкалик, отвинтил пробку и почти одним глотком все его содержимое засосал.
— Я бы очень хотел, чтобы так и было на самом деле. Но, это, Серый, одни разговоры, так сказать, оправдательный мотив… Хотя если говорить о Красноярске…
— Ну, ну, что же было в Красноярске?
Одинец долго молчал, а может, это только Карташову казалось.
— Я действительно там служил, только не в УВД, а в одном из районных отелов… Сержант постовой службы… Однажды в парке, при патрулировании, мы заметили сидящего на лавочке человека, а рядом с ним дипломат. Мужик был в стельку пьян, а в чемоданчике — 30 тысяч долларов. Мы с напарником их конфисковали, а когда началось служебное расследование, мой напарник все свалил на меня… Ну что мне оставалось делать? За решетку не хотелось…
— Сбежал от правосудия? И куда ты с такой валютой подался?
— В Сочи, конечно… Там же купил два фальшивых паспорта и переехал в Крым. А деньги в таких местах идут как вода — шашлычные, ночные казино на каждом углу, девчонки тоже… За полтора года ничего, ни копейки от тех тридцати тысяч не осталось. Но зато, гуляя по кабакам, я познакомился с одним человеком, который затем и дал мне рекомендацию сюда, к Таллеру…
— И это вся твоя жизнь? — с ехидцей спросил Карташов. — А я-то думал, ты птица большого полета… Грешным делом тоже подозревал тебя, но сомневался. С одной стороны у тебя налицо все повадки мента, с другой — чистый уркаган…
— Нам надо заехать ко мне и поменять машины, — сказал Одинец. — Моя «девятка» не так бросается в глаза, как этот старый мерин «шевроле».
Через сорок минут они уже сидели в «девятке» Одинца и направлялись в сторону Учинского водохранилища. Во всяком случае, в том же направлении…
— Скоро Тарасовка, не забыл, где сворачивать? — Саня даже раскраснелся и окончательно пришел в себя. — Понимаешь, с тем дипломатом все произошло в одно мгновение, слишком большой соблазн был… Доллары только входили в моду и имели волшебную силу… Понимаешь, Мцыри? Сейчас, конечно, я бы на них плюнул и растер, а тогда… Искушение, о, это еще та сила…
— Все у тебя получается так складно, что сильно смахивает на хорошо продуманную легенду. Впрочем, сейчас это уже неважно…
Одинец не отреагировал, как будто речь шла не о нем.
Карташов через стекло пытался разглядеть поворот, кругом была темень и только клочок дороги в свете фар говорил о существовании предметного мире. Километра через два они увидели надпись с двумя стрелами, указывающими на Пушкино и Тарасовку. Свернули на расхлябанную дорогу, ведущую в Тарасовку. Впереди виднелась цепочка фонарей и одинокая неоновая реклама.
— Где-то тут должна быть водонапорная башня, — сказал Карташов, по-прежнему прильнув к лобовому стеклу.
— Пили до первой поперечной улицы и там будем смотреть.
Они доехали до перекрестка и Одинец с фонариком вышел из машины. На одной из пятиэтажек прочитал: «ул. Зои Космодемьянской».
Свернули налево и поехали туда, где больше было огней. И метров через триста поняли, что искать им ничего не надо: за высоким забором, в доме ярко горели все окна, неслась музыка…
— А вот и башня, — сказал Одинец, указывая на белеющий цилиндр водонапорной башни, находящейся чуть сбоку особняка. — Где оставим машину?
— Здесь же.. В случае чего, она должна быть под рукой.
Одинец вытащил из-под сиденья обрез и две пачки с патронами. Зарядил и отмахнул дверцу. Он ощущал себя в родной стихии.
Они вышли из «девятки « и пересекли Строительную улицу, о чем им сообщила покосившаяся на столбе табличка. Зашли с тыла. Сквозь оголенные ветки яблонь хорошо были видны точечки огоньков — видимо, кто-то курил на балконе.
— Здесь должна быть собака, — сказал Одинец.
— Дог Лорд, но не думаю, чтобы при гостях она бегала по улице.
Карташов нащупал в темноте камень и бросил через забор. Все было тихо. Они сместились немного в сторону и первым полез через забор Одинец. Но спрыгивая на землю, он, видимо, не собрался и кулем свалился в кусты крыжовника. Карташов мысленно выругался, слишком много шума наделал его напарник. Сам Карташов легко поджался на руках и так же легко, держась руками за макушку ограды, тенью скользнул на землю.
У самых окон росли кусты бузины, на которые падали отсветы горящих в помещении дорогих люстр. Кроме музыки слышались голоса и особенно выделялся женский смех.. К их удивлению, на окнах не были задернуты шторы и все, что делалось в доме, было видно, как на ладони.
Это была обычная застолица: за длинным столом, покрытым белой с скатертью, находилось человек двенадцать. В основном это были люди пожилого возраста, но Карташов сразу же среди них отметил всегда недовольное лицо Блузмана. Он был без пиджака, рядом с ним черноволосая, лет сорока, женщина в темном с блестками платье.
Одинец же первым узрел хозяина дома Федора Гудзя, сидящего в торце стола и держащего на подъеме рюмку — видимо он произносил тост. «Пусть нашим врагам будет хуже от этого», — это, видимо, были заключительные слова тоста, которые успели услышать Карташов с Одинцом. Третьем от хозяина, рядом с молодой блондинкой, сидел раскрасневшийся известный всей стране поэт, у которого из-под ворота белой шелковой рубашки выглядывал тоже шелковый бордовый шарфик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
 https://sdvk.ru/dushevie_poddony/glubokie/ 

 Alma Beauty