На обложке смелой и правдивой книги — затоптанный в мусор австралийский флаг. К сожалению, такая аллегория находит подтверждение в вопиющих фактах, приведённых на страницах издания. Заводы и фабрики, построенные без очистных сооружений, загрязняют воды, почву и воздух, губят здоровье людей, отравляют природу, но приносят прибыли как местным, так и иностранным (в значительной степени — американским) компаниям. За двести лет, прошедших со времени высадки капитана Кука в заливе Ботани-Бей, население Австралии достигло двенадцати миллионов человек. И за те же двести лет были уничтожены или поставлены на грань исчезновения десятки эндемичных видов растений и животных, превращены в свалки мусора, в безжизненные пустыри окрестности крупных городов, на месте живописных лесов возникли голые склоны, на месте озёр и родников — зловонные водоёмы.
— С чего же всё началось? — спросил я Дерека.
— Человек появился на нашем континенте около сорока тысяч лет назад. То были предки нынешних аборигенов, достигшие Австралии с севера, с островов Малайского архипелага. Некоторые учёные пытаются свалить часть вины за современное состояние природы на аборигенов — они, мол, тоже охотились, жгли деревья и таким образом начали процесс уничтожения природы. Но я считаю и докажу, что аборигены были первыми и весьма эффективными хранителями природы Австралии. У них не было технических средств, и они не были одержимы идеей «покорения природы». По своим верованиям аборигены были тотемистами и анимистами. Они считали окружающую природу, животных и растения одним гигантским храмом, в котором все предметы и живые существа имеют священный смысл. Аборигены верили, что богоподобные предки оставили им в наследство все эти пещеры, деревья, огонь и пищу и что ко всему этому надо относиться с особым уважением. Они собирали плоды, корни, насекомых, охотились на ящериц, на различных сумчатых и за каждую удачную добычу благодарили своих богов. Удивительно, как разумно сохраняли аборигены хрупкое равновесие в природе. Они берегли источники воды, освящая их, они не охотились на крупных животных в период их размножения, вели переложную систему использования охотничьих угодий. У аборигенов была выработана сложная система запретов — табу, ограничивавших добывание тех или иных видов животных или охоту на определённой территории.
— Вряд ли можно предположить полное исчезновение каких-либо животных в Австралии «по вине» аборигенов, —добавляю я.
— Да, конечно. Единственное, в чём их можно было бы упрекнуть, так это в том, что около десяти тысяч лет назад они завезли на материк собаку динго. Хотя вполне вероятно, что собака динго сама добралась до Австралии и уже здесь «пристала» к людям. Этот ловкий хищник, лишённый всяких «табу», нанёс существенный урон эндемичной фауне Австралии.
Динго поедают любую живую добычу, но уничтожить какой-либо вид животных целиком вряд ли им под силу. Пожалуй, лишь исчезновение сумчатого волка на материке можно связать с прессом со стороны динго.
— Того самого сумчатого волка, которого теперь называют тасманийским? — спрашиваю я.
— Вот именно, ко времени появления белых в Австралии этот вид уже исчез, сохранившись лишь на острове Тасмания. Но, судя по найденным костным остаткам и даже мумиям в пещерах Южной Австралии, сумчатый волк жил на материке всего тысячу лет назад. Вероятно, этот примитивный хищник не выдержал жёсткой конкуренции за места обитания и пищевую базу со стороны динго. Но ведь исчезновение сумчатого волка на материке ещё не означало его исчезновения как вида. В Тасмании он был весьма обычен двести и даже сто лет назад и заселял все ландшафты острова — от побережья до горных вершин. Идя навстречу пожеланиям фермеров-овцеводов, правительство Тасмании в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году назначило крупные премии за голову сумчатого волка. Фермеры, обвинявшие этого хищника в истреблении овец и домашней птицы, рьяно начали уничтожать его. Теперь мы думаем, что вред сумчатого волка животноводству был сильно преувеличен. Однако дело шло быстро, и к началу нашего века этот вид стал весьма редок. Последнего «вольного» сумчатого волка добыли в тысяча девятьсот тридцатом году, а четыре года спустя в зоопарке города Хобарта умер последний сумчатый волк, живший в неволе. На память об этом виде нам остались лишь скелеты и шкуры в музеях, фотографии и небольшой кинофильм, снятый в зоопарке.
— Я ознакомился с историей природоохранного законодательства и обратил внимание, что в тысяча девятьсот тридцать восьмом году правительство Тасмании объявило сумчатого волка строго охраняемым видом, — напоминаю я Дереку.
— Удивительно вовремя, не правда ли? — горько усмехается он. — Нам нужно сделать выводы из этой печальной истории и постараться спасти другие виды редких животных, взять их под охрану до того, как они исчезнут. Что же касается сумчатого волка, то никакой реальной надежды найти его в Тасмании не осталось. Так что в целом, как вид, сумчатый волк истреблён не динго, а белыми поселенцами Тасмании. Хотя это ещё не самое большое преступление, совершённое белыми на острове. Что уж говорить о сумчатом волке, когда в середине прошлого века фермеры выходили в лес охотиться… на людей! Случалось такое и на материке. Безысходное состояние австралийских аборигенов вы можете увидеть своими глазами, но в Тасмании был «успешно» осуществлён настоящий геноцид. К семидесятым годам прошлого столетия белыми поселенцами была полностью истреблена целая этническая группа — коренные тасманийцы. Они существенно отличались от австралийских аборигенов антропологически и, вероятно, заселили Тасманию не из Австралии, а из Новой Каледонии. У них был свой особый язык, из которого мы успели узнать лишь несколько слов. Когда об этом напоминаешь современным жителям Тасмании, они искренне содрогаются от жестокости своих недалёких предков.
— Да, мрачные страницы истории, — соглашаюсь я. — Но и теперь ещё расовые предрассудки коренятся в сознании многих людей, и отношение к коренным австралийцам среди остального населения далеко не однозначно. Беседуя с разными людьми здесь, в Австралии, я встречал и активное сочувствие и поддержку справедливых требований аборигенов, и пассивное безразличие к их нуждам, и плохо скрываемую неприязнь, и открытую ненависть. Немало ещё потребуется времени и, главное, труда, чтобы перестроить сознание людей, сделать его истинно культурным. Ведь ещё есть целые страны, в которых расизм и апартеид составляют основу государственной политики. Но я убеждён, что расовые предрассудки уже стали уродливым анахронизмом в современной культуре человечества.
— Однако их хватает ещё в нашей стране, и сложности в решении проблемы коренного населения Австралии пока нарастают год от года, — говорит Дерек. — Но теперь мне хотелось бы вспомнить недавние события, когда в феврале тысяча девятьсот семидесятого года в Австралию приехала королева Елизавета, чтобы принять участие в празднествах по поводу двухсотлетия открытия континента. Пик торжества был на месте высадки капитана Кука. Вы ведь там были, помните этот уголок на южной стороне Ботани-Бея?
— Конечно, помню — тихий уютный парк у самого города, сразу за заводами и пыльной свалкой, — отвечаю я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
— С чего же всё началось? — спросил я Дерека.
— Человек появился на нашем континенте около сорока тысяч лет назад. То были предки нынешних аборигенов, достигшие Австралии с севера, с островов Малайского архипелага. Некоторые учёные пытаются свалить часть вины за современное состояние природы на аборигенов — они, мол, тоже охотились, жгли деревья и таким образом начали процесс уничтожения природы. Но я считаю и докажу, что аборигены были первыми и весьма эффективными хранителями природы Австралии. У них не было технических средств, и они не были одержимы идеей «покорения природы». По своим верованиям аборигены были тотемистами и анимистами. Они считали окружающую природу, животных и растения одним гигантским храмом, в котором все предметы и живые существа имеют священный смысл. Аборигены верили, что богоподобные предки оставили им в наследство все эти пещеры, деревья, огонь и пищу и что ко всему этому надо относиться с особым уважением. Они собирали плоды, корни, насекомых, охотились на ящериц, на различных сумчатых и за каждую удачную добычу благодарили своих богов. Удивительно, как разумно сохраняли аборигены хрупкое равновесие в природе. Они берегли источники воды, освящая их, они не охотились на крупных животных в период их размножения, вели переложную систему использования охотничьих угодий. У аборигенов была выработана сложная система запретов — табу, ограничивавших добывание тех или иных видов животных или охоту на определённой территории.
— Вряд ли можно предположить полное исчезновение каких-либо животных в Австралии «по вине» аборигенов, —добавляю я.
— Да, конечно. Единственное, в чём их можно было бы упрекнуть, так это в том, что около десяти тысяч лет назад они завезли на материк собаку динго. Хотя вполне вероятно, что собака динго сама добралась до Австралии и уже здесь «пристала» к людям. Этот ловкий хищник, лишённый всяких «табу», нанёс существенный урон эндемичной фауне Австралии.
Динго поедают любую живую добычу, но уничтожить какой-либо вид животных целиком вряд ли им под силу. Пожалуй, лишь исчезновение сумчатого волка на материке можно связать с прессом со стороны динго.
— Того самого сумчатого волка, которого теперь называют тасманийским? — спрашиваю я.
— Вот именно, ко времени появления белых в Австралии этот вид уже исчез, сохранившись лишь на острове Тасмания. Но, судя по найденным костным остаткам и даже мумиям в пещерах Южной Австралии, сумчатый волк жил на материке всего тысячу лет назад. Вероятно, этот примитивный хищник не выдержал жёсткой конкуренции за места обитания и пищевую базу со стороны динго. Но ведь исчезновение сумчатого волка на материке ещё не означало его исчезновения как вида. В Тасмании он был весьма обычен двести и даже сто лет назад и заселял все ландшафты острова — от побережья до горных вершин. Идя навстречу пожеланиям фермеров-овцеводов, правительство Тасмании в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году назначило крупные премии за голову сумчатого волка. Фермеры, обвинявшие этого хищника в истреблении овец и домашней птицы, рьяно начали уничтожать его. Теперь мы думаем, что вред сумчатого волка животноводству был сильно преувеличен. Однако дело шло быстро, и к началу нашего века этот вид стал весьма редок. Последнего «вольного» сумчатого волка добыли в тысяча девятьсот тридцатом году, а четыре года спустя в зоопарке города Хобарта умер последний сумчатый волк, живший в неволе. На память об этом виде нам остались лишь скелеты и шкуры в музеях, фотографии и небольшой кинофильм, снятый в зоопарке.
— Я ознакомился с историей природоохранного законодательства и обратил внимание, что в тысяча девятьсот тридцать восьмом году правительство Тасмании объявило сумчатого волка строго охраняемым видом, — напоминаю я Дереку.
— Удивительно вовремя, не правда ли? — горько усмехается он. — Нам нужно сделать выводы из этой печальной истории и постараться спасти другие виды редких животных, взять их под охрану до того, как они исчезнут. Что же касается сумчатого волка, то никакой реальной надежды найти его в Тасмании не осталось. Так что в целом, как вид, сумчатый волк истреблён не динго, а белыми поселенцами Тасмании. Хотя это ещё не самое большое преступление, совершённое белыми на острове. Что уж говорить о сумчатом волке, когда в середине прошлого века фермеры выходили в лес охотиться… на людей! Случалось такое и на материке. Безысходное состояние австралийских аборигенов вы можете увидеть своими глазами, но в Тасмании был «успешно» осуществлён настоящий геноцид. К семидесятым годам прошлого столетия белыми поселенцами была полностью истреблена целая этническая группа — коренные тасманийцы. Они существенно отличались от австралийских аборигенов антропологически и, вероятно, заселили Тасманию не из Австралии, а из Новой Каледонии. У них был свой особый язык, из которого мы успели узнать лишь несколько слов. Когда об этом напоминаешь современным жителям Тасмании, они искренне содрогаются от жестокости своих недалёких предков.
— Да, мрачные страницы истории, — соглашаюсь я. — Но и теперь ещё расовые предрассудки коренятся в сознании многих людей, и отношение к коренным австралийцам среди остального населения далеко не однозначно. Беседуя с разными людьми здесь, в Австралии, я встречал и активное сочувствие и поддержку справедливых требований аборигенов, и пассивное безразличие к их нуждам, и плохо скрываемую неприязнь, и открытую ненависть. Немало ещё потребуется времени и, главное, труда, чтобы перестроить сознание людей, сделать его истинно культурным. Ведь ещё есть целые страны, в которых расизм и апартеид составляют основу государственной политики. Но я убеждён, что расовые предрассудки уже стали уродливым анахронизмом в современной культуре человечества.
— Однако их хватает ещё в нашей стране, и сложности в решении проблемы коренного населения Австралии пока нарастают год от года, — говорит Дерек. — Но теперь мне хотелось бы вспомнить недавние события, когда в феврале тысяча девятьсот семидесятого года в Австралию приехала королева Елизавета, чтобы принять участие в празднествах по поводу двухсотлетия открытия континента. Пик торжества был на месте высадки капитана Кука. Вы ведь там были, помните этот уголок на южной стороне Ботани-Бея?
— Конечно, помню — тихий уютный парк у самого города, сразу за заводами и пыльной свалкой, — отвечаю я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54