Можно проехать туда через знаменитый роскошный портовый мост «Харбоурбридж», возвышающийся на 60 метров над водой и тянущийся в длину на 1200 метров (это целая автострада, так как автомобили могут проходить по мосту в десять рядов). И в таком случае вся поездка займёт не больше двадцати минут. А можно сюда добраться и по воде на специальном прогулочном катере, что займёт немножко больше времени.
Когда вы входите на территорию парка, вас прямо ошеломляет необыкновенной красоты картина, открывающаяся перед вашими глазами: сверкающая водная гладь залива, по которой медленно плывут огромные океанские пароходы, а на противоположном берегу — чёткие силуэты небоскрёбов и других новостроек Сиднея.
Подобный вид, но значительно менее величественный открывается только из зоопарка в Галле да ещё, пожалуй, из недавно построенного парка в Инсбруке. Но живописное расположение Сиднейского зоопарка имеет, к сожалению, и свои недостатки: вольеры с животными насквозь продуваются резкими ветрами с моря, непрерывно гуляющими по открытой, ничем не защищённой территории порта. Поэтому, чтобы уберечь от холода теплолюбивых экзотических животных, со сто— роны моря пришлось построить специальные бетонные заграждения. Ведь в Сиднее зимой становится довольно прохладно: температура воздуха иногда падает почти до нуля градусов. Эти бетонные стены несколько портят впечатление во время прогулки по парку. А фотографам они просто мешают: чтобы снять обезьян или слонов на фоне океанских пароходов в порту, они вынуждены даже забираться на деревья. Однако животным такие заграждения идут на пользу. Так, здесь в довольно небольшом цементированном загоне охотно плодятся даже капризные жирафы. От одной пары жирафов удалось получить уже 15 детей и внуков, которые разосланы по другим зоопаркам Австралии. Тут прекрасно размножаются также чёрные носороги, шимпанзе, козлы тары и прочие обычные обитатели зоопарков, уже не говоря о различных видах кенгуру.
Столь разнообразный ассортимент иноземных животных объясняется скорей всего особой политикой вывоза животных из Австралии. Хотя многие отечественные животные здесь, у себя на родине, охраняются довольно плохо, а некоторые виды находятся вообще под угрозой полного истребления, тем не менее запрет на вывоз их из страны поставлен со всей строгостью и неукоснительно проводится в жизнь. Разрешается лишь обмен местных животных на представителей иноземной фауны. Таким образом было достигнуто своего рода монопольное положение и Сиднейскому зоопарку удалось раздобыть таких редких животных, как белые носороги, гориллы и даже окапи.
Главная заслуга в создании Таронга-парка принадлежит несомненно сэру Эдварду Халлстрому, избранному в 1948 году председателем Зоологического общества, а с 25 сентября 1959 года — его почётным президентом.
В Сиднейском зоопарке содержится 4900 животных, среди которых 900 млекопитающих, 2500 птиц, 120 рептилий и 1400 рыб. Обслуживает зоопарк более 100 сотрудников. А посещает его 1,2 миллиона человек в год.
Здесь довольно удачно разводят травоядных, что отчасти объясняется тем, что Эдвард Халлстром выращивает для них корм на специально заложенных плантациях. Во время своих посещений Таронга-парка я обратил внимание на то, что жирафы, например, постоянно получали свежую зелень молодой люцерны, коротенькие стебельки которой говорили о том, что растение скошено как раз в той стадии, когда оно содержит больше всего растительного белка. А для жирафов это особенно важно, потому что на воле они питаются листьями деревьев и там, высоко в кронах, у них почти нет конкурентов по добыванию корма. А это значит, что они могут быть разборчивыми и выбирать себе самые сочные и свежие побеги.
Во время моего пребывания в зоопарке сэр Халлстром как раз вернулся из Соединённых Штатов, где успешно завершил довольно необычную сделку: двух белых кенгуру, выращенных на его собственной усадьбе, он выменял на полный скелет знаменитого вымершего саблезубого тигра!
Австралийскую фауну можно увидеть на Пятом континенте и в других зоопарках. Все они гораздо меньше, но зато с более естественными для этих животных условиями обитания. Так, например, в парке Хилсвилл близ Мельбурна можно наблюдать даже за подводной жизнью утконосов, в Куриенг-Гай-парке, расположенном в 25 километрах от центра Сиднея, любоваться вольно разгуливающими кенгуру и эму, а в зоопарке Аделаиды наблюдать за лихими прыжками горных кенгуру.
Очень чистенько и с большой любовью содержится зоопарк в Перте. И тем не менее сиднейский Таронга-парк надо признать ведущим среди всех зоопарков Австралии, а заодно отметить и несомненную заслугу в организации зоопарков на всём континенте почётного президента сэра Эдварда Халлст-рома. Спасибо ему за это! Впрочем, с 1959 года сиднейское Зоологическое общество возглавляет уже его сын Джон Эдвард Халлстром.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ЖИВОТНОЕ С ПЕРЕВЁРНУТОЙ СУМКОЙ
Поставщик «барсучьей ветчины». — Ещё один «вредитель». — Детям и собакам вход воспрещён. — Грозный вомбат лезет «на ручки». — Беглецы на «Вилле Боргезе». — Война с павианами не мешает хорошемуаппетиту. — Характер портится с годами
Когда речь заходит о брюшной сумке сумчатых животных, то каждый невольно представляет себе сумку на животе кенгуру, поскольку они, как правило, единственные представители сумчатых, которых нам приходилось видеть в зоопарке. Эта сумка на животе выглядит, как карман на фартуке домохозяйки. Детёныш зачастую выглядывает оттуда, высунувшись по пояс наподобие зеваки, удобно устроившегося с локтями на подоконнике. У животного, которое проводит большую часть жизни на двух ногах, держась в вертикальном положении, сумка и не может быть устроена иначе, а то детёныш легко бы мог вывалиться оттуда. Но вот у других сумчатых животных сумка устроена совершенно по-другому.
Выяснилось это в 1914 году, когда работники Галльского зоопарка, к своему несказанному удивлению, неожиданно обнаружили, что детёныш вомбата выглядывает наружу… между задними ногами своей матери. Значит, сумка вомбата открывается в обратную сторону! Насколько мне известно, это был вообще единственный случай удачного размножения вомбата в неволе. Правда, в 1931 году этого же удалось добиться и в Англии, в городе Випснеде. У маленького вомбата его первое в жизни путешествие — из влагалища самки в её сумку — значительно короче и безопасней, чем у новорождённого кенгурёнка. Зато самке вомбата значительно сложней с «уборкой» в сумке: она не в состоянии, как мамаша-кенгуру, открывать её руками, всовывать туда голову и наводить в ней порядок. Да и лапы у вомбата не приспособлены для подобных операций: они слишком коротки и неуклюжи.
Теперь нам уже известно, почему у роющих, живущих в земляных норах сумчатых, сумка, как правило, открывается в обратную сторону: дело в том, что иначе во время рытья туда легко бы залетал песок, да и при перебежках на таких коротких ногах его тоже того и гляди туда можно зачерпнуть. Но между прочим, и у коала, проводящих свою жизнь на деревьях, сумка открывается назад, а не вперёд.
Первые европейцы, которым удалось обнаружить вомбатов, не ломали себе голову над подобными проблемами. Для них эти животные были просто «разновидностью диких свиней», которых они подстреливали и съедали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Когда вы входите на территорию парка, вас прямо ошеломляет необыкновенной красоты картина, открывающаяся перед вашими глазами: сверкающая водная гладь залива, по которой медленно плывут огромные океанские пароходы, а на противоположном берегу — чёткие силуэты небоскрёбов и других новостроек Сиднея.
Подобный вид, но значительно менее величественный открывается только из зоопарка в Галле да ещё, пожалуй, из недавно построенного парка в Инсбруке. Но живописное расположение Сиднейского зоопарка имеет, к сожалению, и свои недостатки: вольеры с животными насквозь продуваются резкими ветрами с моря, непрерывно гуляющими по открытой, ничем не защищённой территории порта. Поэтому, чтобы уберечь от холода теплолюбивых экзотических животных, со сто— роны моря пришлось построить специальные бетонные заграждения. Ведь в Сиднее зимой становится довольно прохладно: температура воздуха иногда падает почти до нуля градусов. Эти бетонные стены несколько портят впечатление во время прогулки по парку. А фотографам они просто мешают: чтобы снять обезьян или слонов на фоне океанских пароходов в порту, они вынуждены даже забираться на деревья. Однако животным такие заграждения идут на пользу. Так, здесь в довольно небольшом цементированном загоне охотно плодятся даже капризные жирафы. От одной пары жирафов удалось получить уже 15 детей и внуков, которые разосланы по другим зоопаркам Австралии. Тут прекрасно размножаются также чёрные носороги, шимпанзе, козлы тары и прочие обычные обитатели зоопарков, уже не говоря о различных видах кенгуру.
Столь разнообразный ассортимент иноземных животных объясняется скорей всего особой политикой вывоза животных из Австралии. Хотя многие отечественные животные здесь, у себя на родине, охраняются довольно плохо, а некоторые виды находятся вообще под угрозой полного истребления, тем не менее запрет на вывоз их из страны поставлен со всей строгостью и неукоснительно проводится в жизнь. Разрешается лишь обмен местных животных на представителей иноземной фауны. Таким образом было достигнуто своего рода монопольное положение и Сиднейскому зоопарку удалось раздобыть таких редких животных, как белые носороги, гориллы и даже окапи.
Главная заслуга в создании Таронга-парка принадлежит несомненно сэру Эдварду Халлстрому, избранному в 1948 году председателем Зоологического общества, а с 25 сентября 1959 года — его почётным президентом.
В Сиднейском зоопарке содержится 4900 животных, среди которых 900 млекопитающих, 2500 птиц, 120 рептилий и 1400 рыб. Обслуживает зоопарк более 100 сотрудников. А посещает его 1,2 миллиона человек в год.
Здесь довольно удачно разводят травоядных, что отчасти объясняется тем, что Эдвард Халлстром выращивает для них корм на специально заложенных плантациях. Во время своих посещений Таронга-парка я обратил внимание на то, что жирафы, например, постоянно получали свежую зелень молодой люцерны, коротенькие стебельки которой говорили о том, что растение скошено как раз в той стадии, когда оно содержит больше всего растительного белка. А для жирафов это особенно важно, потому что на воле они питаются листьями деревьев и там, высоко в кронах, у них почти нет конкурентов по добыванию корма. А это значит, что они могут быть разборчивыми и выбирать себе самые сочные и свежие побеги.
Во время моего пребывания в зоопарке сэр Халлстром как раз вернулся из Соединённых Штатов, где успешно завершил довольно необычную сделку: двух белых кенгуру, выращенных на его собственной усадьбе, он выменял на полный скелет знаменитого вымершего саблезубого тигра!
Австралийскую фауну можно увидеть на Пятом континенте и в других зоопарках. Все они гораздо меньше, но зато с более естественными для этих животных условиями обитания. Так, например, в парке Хилсвилл близ Мельбурна можно наблюдать даже за подводной жизнью утконосов, в Куриенг-Гай-парке, расположенном в 25 километрах от центра Сиднея, любоваться вольно разгуливающими кенгуру и эму, а в зоопарке Аделаиды наблюдать за лихими прыжками горных кенгуру.
Очень чистенько и с большой любовью содержится зоопарк в Перте. И тем не менее сиднейский Таронга-парк надо признать ведущим среди всех зоопарков Австралии, а заодно отметить и несомненную заслугу в организации зоопарков на всём континенте почётного президента сэра Эдварда Халлст-рома. Спасибо ему за это! Впрочем, с 1959 года сиднейское Зоологическое общество возглавляет уже его сын Джон Эдвард Халлстром.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ЖИВОТНОЕ С ПЕРЕВЁРНУТОЙ СУМКОЙ
Поставщик «барсучьей ветчины». — Ещё один «вредитель». — Детям и собакам вход воспрещён. — Грозный вомбат лезет «на ручки». — Беглецы на «Вилле Боргезе». — Война с павианами не мешает хорошемуаппетиту. — Характер портится с годами
Когда речь заходит о брюшной сумке сумчатых животных, то каждый невольно представляет себе сумку на животе кенгуру, поскольку они, как правило, единственные представители сумчатых, которых нам приходилось видеть в зоопарке. Эта сумка на животе выглядит, как карман на фартуке домохозяйки. Детёныш зачастую выглядывает оттуда, высунувшись по пояс наподобие зеваки, удобно устроившегося с локтями на подоконнике. У животного, которое проводит большую часть жизни на двух ногах, держась в вертикальном положении, сумка и не может быть устроена иначе, а то детёныш легко бы мог вывалиться оттуда. Но вот у других сумчатых животных сумка устроена совершенно по-другому.
Выяснилось это в 1914 году, когда работники Галльского зоопарка, к своему несказанному удивлению, неожиданно обнаружили, что детёныш вомбата выглядывает наружу… между задними ногами своей матери. Значит, сумка вомбата открывается в обратную сторону! Насколько мне известно, это был вообще единственный случай удачного размножения вомбата в неволе. Правда, в 1931 году этого же удалось добиться и в Англии, в городе Випснеде. У маленького вомбата его первое в жизни путешествие — из влагалища самки в её сумку — значительно короче и безопасней, чем у новорождённого кенгурёнка. Зато самке вомбата значительно сложней с «уборкой» в сумке: она не в состоянии, как мамаша-кенгуру, открывать её руками, всовывать туда голову и наводить в ней порядок. Да и лапы у вомбата не приспособлены для подобных операций: они слишком коротки и неуклюжи.
Теперь нам уже известно, почему у роющих, живущих в земляных норах сумчатых, сумка, как правило, открывается в обратную сторону: дело в том, что иначе во время рытья туда легко бы залетал песок, да и при перебежках на таких коротких ногах его тоже того и гляди туда можно зачерпнуть. Но между прочим, и у коала, проводящих свою жизнь на деревьях, сумка открывается назад, а не вперёд.
Первые европейцы, которым удалось обнаружить вомбатов, не ломали себе голову над подобными проблемами. Для них эти животные были просто «разновидностью диких свиней», которых они подстреливали и съедали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52