Кирдановский повиновался.
— Следуйте за нами.
— Но почему?
Вместо ответа они сунули ему под нос два револьвера, и он, конечно, пошел за ними. Его привели в другую комнату, в которой находился один из советских чиновников.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласил он журналиста. Кирдановский потребовал объяснений, почему с ним обращаются, таким образом, безо всякой на то причины.
— Без причины? Мой дорогой друг, вы знаете причину не хуже, чем я. Вы говорите, что работаете на иностранные газеты. Это так. Но ваша основная деятельность, простите меня за прямоту, — это шпионаж по заданию второго отдела польского генштаба.
— Вы принимаете меня за кого-то другого. Я не шпион, никогда им не был и не буду.
— На человека несведущего ваши слова, возможно, и произвели бы впечатление, но не на меня. Наша разведслужба предоставила мне убедительные доказательства вашей деятельности.
— Заверяю вас, сударь, еще раз, что вы делаете ошибку. И поскольку больше мне обсуждать с вами нечего, я хочу откланяться.
— Милостивый государь, нам, по-видимому, не удалось растолковать вам, что вы взяты под стражу и что мы приняли решение использовать вас как шпиона. Конечно, вы будете арестованы и переданы в руки нашего правосудия. Но вы до сих пор не осознаете всей тяжести вашего положения. Мы можем приговорить вас к смертной казни. Однако мы не прибегнем к этому, если вы…
— Если я?
— …если вы перейдете на нашу сторону.
— Но я не шпион.
— Очень хорошо, но скоро им будете, и даже хорошим. Мы, как вы знаете, не жадные люди. Вы можете заработать у нас много денег. У вас будет столько денег, что вскоре вы сможете уехать за границу и делать все, что вам заблагорассудится.
— Я не шпион, — продолжал отчаянно защищаться польский журналист.
— Прекратите эти глупые возражения. Вам никто не поверит. Если вы добровольно не захотите работать на нас, мы найдем способ заставить вас.
— Вы не найдете никакого способа, господа. Вы немедленно освободите меня. Я свободный гражданин Польши, нахожусь в Варшаве и подчиняюсь законам моей страны, а не вашей.
Чиновник нажал на кнопку звонка, появились двое посыльных. Они набросились на Кирдановского и стали избивать его дубинками, пока он не упал. Затем они выбросили его на улицу. Приехал врач и распорядился отправить Кирдановского в больницу. Дело получило огласку, но Кирдановский умер в больнице в ту же ночь от полученных побоев.
ПРИМАНКА МОСКВЫ
Большевики не скупятся на деньги и не жалеют ни времени, ни труда, чтобы заманить в свои сети тех, кто представляет для них интерес. Приняв решение выманить своего врага, атамана Тютюнника, из страны, в которой тот жил и работал, и доставить его в Москву, они арестовали Григория Павловского, представителя атамана в Киеве, бросили его в свои печально известные подвалы и продержали его там до тех пор, пока он не сломался и не согласился предать своего друга. По подсказке ИНО Павловский отправил ничего не подозревающему Тютюннику письмо, в котором сообщил, что на Украине сформирован некий мощный антисоветский центр. Тютюнник попался на приманку и попросил разрешить ему оказать поддержку этой организации. К нему были направлены курьеры с фальшивыми планами, информацией о передвижении войск, сметами расходов и т. д. Тютюнник, полностью уверенный в существовании центра, направил к своему представителю в Киеве способного помощника.
Павловский встретил этого человека ночью на границе, и они беспрепятственно приехали в Киев. Затем Павловский привел его в дом, где якобы находились заговорщики, и его там арестовали. Естественно, «заговорщики» были чекистами, а Павловский уже некоторое время работал на них.
Бедного помощника посадили в тюрьму и подвергли пыткам. Его заставляли слушать, как других людей приговаривали к смерти, и требовали, чтобы он предал друга. В конце концов, он сдался и пообещал большевикам работать на них против Тютюнника. Наконец-то! Теперь все было готово для поимки главной добычи. Последовал обмен письмами. Оба предателя умоляли его любой ценой приехать в Россию. Они писали: «Не будьте таким трусом!», «Находясь здесь, можно гораздо лучше оценить ситуацию. Когда мы, ваши старые и проверенные друзья, клянемся, что ни одна живая душа не узнает вас, вы должны отбросить свои сомнения, которые могут быть неправильно истолкованы. Как мы сможем тогда верить в вашу огромную смелость? Здесь, в России, нужны не слова, а дела во имя нашей великой цели. Наши силы растут и крепнут день ото дня».
Тютюнник перебрался к румынской границе, но заманить его на Украину не удалось. Целый год его бывшие друзья писали ему, и, наконец, он согласился последовать их советам и объявил о своем намерении прибыть на Украину и бороться за ее освобождение.
Получив этот ответ, Павловский и его помощник едва могли сдержать радость.
«Чтобы показать вам, какие чувства вызвало в нас ваше решение, мы оба будем ждать Бас во главе повстанческих войск на берегу Днестра. Приди, наш вождь! Приди! Любимая тобой Россия ждет тебя!»
И он пришел. Павловский и другие предатели расположились лагерем на российском берегу реки. Там же размещались восемнадцать повстанцев, которые на самом деле были, конечно, чекистами.
Румыны разбили лагерь на другом берегу. Они знали, что Тютюнника должны встречать повстанцы, когда же они поняли, что это чекисты, они открыли по большевикам огонь из пулеметов, полные решимости отомстить за друга.
Павловский вместе с одним из переодетых чекистов переплыл на другой берег, на маленькой лодке. Тютюнник поприветствовал своего старого товарища и неожиданно вздрогнул. «Не догадался ли он о заговоре?» — подумалось Павловскому. В последний момент ему показалось, что Тютюнник откажется переходить границу. Нет, он только решил, что за ним должен прибыть другой его друг. Он хотел убедиться, что тот действительно находится на другом берегу. Тютюнник знал своих людей.
Чекисты начали волноваться:
— Что это значит? Где же этот негодяй? Почему он заставляет их ждать, когда его конец так близок?
Наконец появилась лодка Павловского. «Мышеловка захлопнулась! Теперь никому не сбежать!» — подумали они. Но Тютюнника в лодке не оказалось.
Павловский вышел на берег и объяснил причину задержки.
— Хорошо, пусть другой друг плывет на ту сторону. Вместе с ним отправились трое вооруженных чекистов.
Они получили приказ стрелять сразу же, как только Тютюнник попытается как-то осложнить обстановку. Лодка вернулась. Тютюнник стоял, держа в руках два револьвера на взводе. Рядом с ним лежали две устрашающего вида гранаты, взрывы которых в случае угрозы послужат сигналом для наблюдателей с румынской стороны.
Чекисты помогли генералу взобраться на высокий берег; они очень боялись гранат и румынских пулеметов. Неожиданно к генералу подскочил известный палач Карл Мукке и ударил его по голове рукояткой револьвера. Обливаясь кровью, раненый упал на землю. Он был без сознания, но казался мертвым.
Все были в ужасе. Приказ был доставить его в Москву живым. Чекисты проявили всю заботу, на которую были способны, раздобыли телегу, отвезли не приходящего в сознание Тютюнника в соседнюю деревню, организовали уход и вернули его к жизни. Руководитель отряда ликовал, «улов» оказался удачным, и он сразу же телеграфировал в Москву:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— Следуйте за нами.
— Но почему?
Вместо ответа они сунули ему под нос два револьвера, и он, конечно, пошел за ними. Его привели в другую комнату, в которой находился один из советских чиновников.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласил он журналиста. Кирдановский потребовал объяснений, почему с ним обращаются, таким образом, безо всякой на то причины.
— Без причины? Мой дорогой друг, вы знаете причину не хуже, чем я. Вы говорите, что работаете на иностранные газеты. Это так. Но ваша основная деятельность, простите меня за прямоту, — это шпионаж по заданию второго отдела польского генштаба.
— Вы принимаете меня за кого-то другого. Я не шпион, никогда им не был и не буду.
— На человека несведущего ваши слова, возможно, и произвели бы впечатление, но не на меня. Наша разведслужба предоставила мне убедительные доказательства вашей деятельности.
— Заверяю вас, сударь, еще раз, что вы делаете ошибку. И поскольку больше мне обсуждать с вами нечего, я хочу откланяться.
— Милостивый государь, нам, по-видимому, не удалось растолковать вам, что вы взяты под стражу и что мы приняли решение использовать вас как шпиона. Конечно, вы будете арестованы и переданы в руки нашего правосудия. Но вы до сих пор не осознаете всей тяжести вашего положения. Мы можем приговорить вас к смертной казни. Однако мы не прибегнем к этому, если вы…
— Если я?
— …если вы перейдете на нашу сторону.
— Но я не шпион.
— Очень хорошо, но скоро им будете, и даже хорошим. Мы, как вы знаете, не жадные люди. Вы можете заработать у нас много денег. У вас будет столько денег, что вскоре вы сможете уехать за границу и делать все, что вам заблагорассудится.
— Я не шпион, — продолжал отчаянно защищаться польский журналист.
— Прекратите эти глупые возражения. Вам никто не поверит. Если вы добровольно не захотите работать на нас, мы найдем способ заставить вас.
— Вы не найдете никакого способа, господа. Вы немедленно освободите меня. Я свободный гражданин Польши, нахожусь в Варшаве и подчиняюсь законам моей страны, а не вашей.
Чиновник нажал на кнопку звонка, появились двое посыльных. Они набросились на Кирдановского и стали избивать его дубинками, пока он не упал. Затем они выбросили его на улицу. Приехал врач и распорядился отправить Кирдановского в больницу. Дело получило огласку, но Кирдановский умер в больнице в ту же ночь от полученных побоев.
ПРИМАНКА МОСКВЫ
Большевики не скупятся на деньги и не жалеют ни времени, ни труда, чтобы заманить в свои сети тех, кто представляет для них интерес. Приняв решение выманить своего врага, атамана Тютюнника, из страны, в которой тот жил и работал, и доставить его в Москву, они арестовали Григория Павловского, представителя атамана в Киеве, бросили его в свои печально известные подвалы и продержали его там до тех пор, пока он не сломался и не согласился предать своего друга. По подсказке ИНО Павловский отправил ничего не подозревающему Тютюннику письмо, в котором сообщил, что на Украине сформирован некий мощный антисоветский центр. Тютюнник попался на приманку и попросил разрешить ему оказать поддержку этой организации. К нему были направлены курьеры с фальшивыми планами, информацией о передвижении войск, сметами расходов и т. д. Тютюнник, полностью уверенный в существовании центра, направил к своему представителю в Киеве способного помощника.
Павловский встретил этого человека ночью на границе, и они беспрепятственно приехали в Киев. Затем Павловский привел его в дом, где якобы находились заговорщики, и его там арестовали. Естественно, «заговорщики» были чекистами, а Павловский уже некоторое время работал на них.
Бедного помощника посадили в тюрьму и подвергли пыткам. Его заставляли слушать, как других людей приговаривали к смерти, и требовали, чтобы он предал друга. В конце концов, он сдался и пообещал большевикам работать на них против Тютюнника. Наконец-то! Теперь все было готово для поимки главной добычи. Последовал обмен письмами. Оба предателя умоляли его любой ценой приехать в Россию. Они писали: «Не будьте таким трусом!», «Находясь здесь, можно гораздо лучше оценить ситуацию. Когда мы, ваши старые и проверенные друзья, клянемся, что ни одна живая душа не узнает вас, вы должны отбросить свои сомнения, которые могут быть неправильно истолкованы. Как мы сможем тогда верить в вашу огромную смелость? Здесь, в России, нужны не слова, а дела во имя нашей великой цели. Наши силы растут и крепнут день ото дня».
Тютюнник перебрался к румынской границе, но заманить его на Украину не удалось. Целый год его бывшие друзья писали ему, и, наконец, он согласился последовать их советам и объявил о своем намерении прибыть на Украину и бороться за ее освобождение.
Получив этот ответ, Павловский и его помощник едва могли сдержать радость.
«Чтобы показать вам, какие чувства вызвало в нас ваше решение, мы оба будем ждать Бас во главе повстанческих войск на берегу Днестра. Приди, наш вождь! Приди! Любимая тобой Россия ждет тебя!»
И он пришел. Павловский и другие предатели расположились лагерем на российском берегу реки. Там же размещались восемнадцать повстанцев, которые на самом деле были, конечно, чекистами.
Румыны разбили лагерь на другом берегу. Они знали, что Тютюнника должны встречать повстанцы, когда же они поняли, что это чекисты, они открыли по большевикам огонь из пулеметов, полные решимости отомстить за друга.
Павловский вместе с одним из переодетых чекистов переплыл на другой берег, на маленькой лодке. Тютюнник поприветствовал своего старого товарища и неожиданно вздрогнул. «Не догадался ли он о заговоре?» — подумалось Павловскому. В последний момент ему показалось, что Тютюнник откажется переходить границу. Нет, он только решил, что за ним должен прибыть другой его друг. Он хотел убедиться, что тот действительно находится на другом берегу. Тютюнник знал своих людей.
Чекисты начали волноваться:
— Что это значит? Где же этот негодяй? Почему он заставляет их ждать, когда его конец так близок?
Наконец появилась лодка Павловского. «Мышеловка захлопнулась! Теперь никому не сбежать!» — подумали они. Но Тютюнника в лодке не оказалось.
Павловский вышел на берег и объяснил причину задержки.
— Хорошо, пусть другой друг плывет на ту сторону. Вместе с ним отправились трое вооруженных чекистов.
Они получили приказ стрелять сразу же, как только Тютюнник попытается как-то осложнить обстановку. Лодка вернулась. Тютюнник стоял, держа в руках два револьвера на взводе. Рядом с ним лежали две устрашающего вида гранаты, взрывы которых в случае угрозы послужат сигналом для наблюдателей с румынской стороны.
Чекисты помогли генералу взобраться на высокий берег; они очень боялись гранат и румынских пулеметов. Неожиданно к генералу подскочил известный палач Карл Мукке и ударил его по голове рукояткой револьвера. Обливаясь кровью, раненый упал на землю. Он был без сознания, но казался мертвым.
Все были в ужасе. Приказ был доставить его в Москву живым. Чекисты проявили всю заботу, на которую были способны, раздобыли телегу, отвезли не приходящего в сознание Тютюнника в соседнюю деревню, организовали уход и вернули его к жизни. Руководитель отряда ликовал, «улов» оказался удачным, и он сразу же телеграфировал в Москву:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109