https://www.dushevoi.ru/products/unitazy/Gustavsberg/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Вернувшись на родину, Н.А. Арцеулов «спроектировал и построил десять броненосцев, первенцев броненосного флота России. В должности старшего судостроителя Петербургского порта он руководил постройкой шести клипперов и переоборудованием парусных судов в паровые винтовые. В разгар своей деятельности, 47 лет от роду, дед умер от разрыва сердца на стапеле строящегося корабля».
Отец Константина Константиновича — Константин Николаевич Арцеулов — также был корабельным инженером. Окончив Морское инженерное училище, совершенствовался в Англии, в то время занимавшей в области кораблестроения лидирующее положение в мире. Затем "был прикомандирован в распоряжение контр-адмирала А.А. Попова, которого писатель-маринист К.М. Станюкович (кстати, муж одной из сестёр Константина Николаевича) описал в повести «Беспокойный адмирал».
Попов получил известность многими своими делами и как строевой морской офицер, и особенно как кораблестроитель. Он был автором оригинальных, круглых в плане судов, прозванных на флоте «поповнами». В основе конструкции этих судов лежало разумное стремление создать мощный и в то же время сравнительно недорогой, остойчивый и к тому же мелкосидящий броненосец. Однако предложенная Поповым форма судна, по мнению К.Н. Арцеулова, создавала излишнее сопротивление и уменьшала скорость движения. В доказательство своей позиции К.Н. Арцеулов разработал собственный метод построения обводов корабля, используя который нашёл более совершенную форму его очертаний в плане — сегодня мы назвали бы её «каплеобразной» — с округлым носом и сужением к корме.
Дед К.К. Арцеулова был старшим судостроителем Петербургского порта — отец занимал ту же должность в Севастопольском порту.
Таким образом, традиции служения морскому флоту были в этом семействе, во всяком случае по отцовской линии, достаточно прочные.
Итак, юноша Арцеулов поступает в Морской корпус.
Классные занятия… Учебные плавания («Три кампании плавал на учебных парусных корветах в Балтике», — напишет он впоследствии)… Парусные гонки до Ревеля (Таллина), выигранные экипажем, в котором кадет Арцеулов был рулевым. И кроме всего этого, занятия живописью в студии, которой руководил лейтенант П.Я. Павлинов — художник-любитель, ставший в дальнейшем профессионалом.
Более полувека спустя, в 1962 году, Павел Яковлевич Павлинов напишет о произведениях своего бывшего ученика: «Я неизменно вижу в них большое художественное мастерство, остроумную выдумку и редкое в наше время среди художников знание изображаемых предметов».
Но то будет в далёком будущем. А пока курс морских наук усваивается юношей вполне успешно. И все вроде бы идёт к тому, что осуществляется желание отца — через год-два сын станет моряком. Но тут возникло неожиданное препятствие. Кадет Арцеулов заболел. У крепкого, выросшего на солнце, у моря, подростка врачи нашли «слабые лёгкие». Было это на самом деле или произошла так называемая медицинская ошибка — осталось невыясненным. На протяжении всей своей последующей жизни Константин Константинович, хотя и не отличался атлетическим телосложением, на здоровье, в общем, не жаловался. Например, длительные, многочасовые полёты переносил легко. Но тогда, в 1908 году, приговор врачей обжалованию не подлежал, и Арцеулова из Морского корпуса отчислили.
На том его флотская служба и закончилась, если на считать некоторого времени уже в тридцатых годах, когда перипетии судьбы заставили его поработать рулевым-мотористом на катере в Архангельске…
Трудно сказать, сожалел ли Арцеулов о своей несостоявшейся военно-морской карьере и если сожалел, то в какой степени.
Но тяга к воде у него осталась. Сын первой жены Константина Константиновича лётчик В.А. Эмерик свидетельствует: «В жизни у него было два увлечения — небо и вода. Из трех экспедиций, в которых мне пришлось с ним участвовать, в двух мы стояли около воды. И всюду он строил лодки, причём в Сибири, где было большое озеро, он построил хорошую парусную яхточку».
…Итак, в 1908 году уволенный по болезни из Морского корпуса Арцеулов возвращается в Крым — в селение Отузы (впоследствии Щебетовка), где жила его мать.
Предполагалось, что он будет готовиться к поступлению в Академию художеств. Впрочем, не только предполагалось — юноша действительно готовился самостоятельно к вступительным экзаменам, однако, как показало дальнейшее, такой самодеятельной подготовки оказалось недостаточно.
Константин Константинович впоследствии (в том же фильме «Дорога в облаках») вспоминал: «Мои двоюродные братья окончили Академию художеств, совершенствовались за границей. И я держал экзамен в Академию художеств. Но поскольку я не был подготовлен, то не поступил».
Интересно, как сложилась бы жизнь Арцеулова, если бы он на экзаменах преуспел и поступил в академию. Конечно, догадки на сей счёт, как всякие догадки, построенные на «если бы», лишены смысла. (И все же хочется заметить в скобках, что провалу Арцеулова на экзаменах, наверное, могли бы порадоваться все, кому небезразлична судьба нашей авиации.) Хотя, с другой стороны, три уже построенных планёра и изведанное наслаждение полёта вряд ли позволили бы ему удержаться в стенах академии, скорее всего ушёл бы он в авиацию, если не с первого, так с последующих курсов… Не будем, однако, предаваться беспочвенным домыслам. Обратимся лучше к событиям, которые происходили в действительности.
Но до этого хотелось бы высказать предположение о главной или, во всяком случае, одной из главных причин его неудачи на экзаменах. Дело в том, что не одной лишь только живописью занимался он в эти месяцы.
Он… строил планёр.
Да, свой третий планёр. Аппарат в биографии конструктора примечательный, потому что, в отличие от двух своих предшественников, он полетел!
Арцеулов в том самом, уже упоминавшемся листке пишет об этом планёре столь же сдержанно и лаконично, как и о предыдущих: «А-3. 1908. Отузы (Феодосия). Построен для испытания „вихревого“ профиля крыла… Предполагалось сделать рулевое управление, шасси и установка вихревого двигателя своей конструкции. При пробных взлётах показал отличную летучесть. На пятом полёте потерпел аварию. Не восстанавливался».
Конечно, теперь, когда самолёты летают на высоте десятков километров, со скоростью в тысячу и более километров в час, в течение многих часов, такой полет — продолжительностью в несколько секунд и на высоте не более нескольких метров — может на читателя особого впечатления не произвести. Но дело-то было в 1908 году, когда планеристов в России, да и во всем мире насчитывались единицы.
Впрочем, и несколько секунд полёта на высоте нескольких метров не заслуживают того, чтобы отзываться о них с пренебрежением. Даже не в 1908 году, а четвертью века позже. Автору этой книги приходилось летать и на реактивных истребителях, и на тяжёлых бомбардировщиках, и на транспортных самолётах, на вертолётах… И, несмотря на это, не выветрилась из памяти острота ощущений, доставшихся мне в тот далёкий день, когда много лет назад я впервые оторвался от земли на планёре. Воздуха между мной и поверхностью поля, на котором мы летали, очень немного — от силы два-три человеческих роста, но все равно: в один момент кончилась для меня плоская жизнь в двух измерениях — планёр вывел меня в третье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
 https://sdvk.ru/Sanfayans/Rakovini/Hatria/Hatria_Sculture/ 

 Ape Moonlight