Наталья Петровна безутешно сокрушалась, пока Наташа ловко не починила ее. Приобретенное в интернате умение штопать, очень пригодилось девушке. Американская куртка стала еще краше.
После Новогодних праздников начались павильонные съемки. Андрон был чем-то озабочен, неудовлетворен. Январским вечером он приехал на дачу с молодым человеком. Гость зябко кутался в шарф и потирал свои малиновые оттопыренные уши.
— Это Фридрих Горенштейн — потрясающе талантливый писатель! — представил друга Андрон и с искренним сожалением добавил — Но его совсем не печатают.
— Почему же? Я читала в журнале “Юность” вашу повесть “Дом с башенкой”, — сказала Наташа.
— Как вы читали “Дом с башенкой”? — проскрипел своим простуженным голосом Фридрих — Это единственное, что у меня напечатали! И что-то напоминавшее удовольствие промелькнуло на его унылом лице.
Фридрих гостил на даче несколько дней, он писал диалоги для трех уроков в “Первом учителе”.
— Кто наши враги? — спрашивает учитель у своих учеников.
Бай.
Встань. Еще.
Капиталисты… Миллионеры… Мулла.
— А кто назовет наших друзей?
Я, я, я.
Ну, скажи, сынок.
Батраки и бедняки, мировой пролетариат и угнетенные всех стран.
Верно. Еще?
Чекисты… Негры?
Эти талантливо-наивные диалоги были важны для фильма, остроумно дополняли характер главного героя.
Нельзя сказать, что Наташа подружилась с Фридрихом. Этот большой капризный ребенок никому не давал покоя своим вечным недовольством и нытьем, но, как и все дети, он был искренен и прямодушен. Фридрих дал почитать Михалковым свои рукописи. Наталью потрясла его повесть “Ступени” — страшная и трагичная история о жизни слепых людей. Потом Фридрих с Андроном будут работать над сценарием вестерна “Басмачи”, Андрею очень хотелось снять картину в этом жанре. Главные роли писались для Коли Губенко, Болота Бейшеналиева и Наташи, а главарем басмачей режиссеру виделся Махмуд Эсамбаев — знаменитый танцовщик. Но Андрей Сергеевич так и не снял эту картину. Сценарий был продан на “Узбекфильм”, долго лежал забытым на студии, и в конце концов известный режиссер Али Хамраев поставил по нему фильм под названием “Седьмая пуля”.
Спустя несколько лет, Сергей Владимирович поможет Фридриху Горенштейну эмигрировать в Германию с любимой кошкой Мусей. Покидая родину, он скажет: “Сергей Владимирович, вы когда-нибудь будете гордиться, что помогли великому писателю!”.
За шесть месяцев, проведенных в Киргизии, Наталья многому научилась, поэтому в павильонах работалось легко, она уже умела распределять силы, и получало огромное удовольствие от съемок. Андрон перестал морить актрису голодом, и она легко похудела, нормально питаясь. Врачи объяснили, что в Арале киногруппа находилась на большой высоте, от этого плохо работало сердце, и девушка постоянно опухала.
По окончании съемок молодожены решили отпраздновать свадьбу, позвали на помощь Наталью Петровну. Свекровь сопровождал шофер, сплошь увешанный разными сумками. Многочисленные сверточки и кастрюльки со всяческими заготовками для закусок, горячих блюд, десерта заполонили всю квартирку. Войдя в крохотную кухню, Наталья Петровна сразу же уселась на табуретку: “Я буду тебе говорить, а ты будешь делать сама, своими ручками. Сразу всему научишься!”. Работа закипела, через пару часов из бесформенных полуфабрикатов получились аппетитные блюда. Ужин удался на славу! Гости были в восторге. “Ах, что вы, это все Наталья Петровна” — смущалась девушка. Когда через несколько дней Андрон попросил ее устроить прощальный ужин для всей съемочной группы, Наталья отважилась готовить застолье сама. Она очень волновалась, внимательно вглядывалась в лица пирующих, боясь найти в них недовольство ее стряпней. Все опять хвалили молодую хозяйку. “Ах, какая молодец! Как же ты так быстро научилась?!” — дивилась тетя Нина. “Не боги горшки обжигают” — радостно отвечала Наташа.
Группа разъехалась, Андрон начал монтаж картины — самый волшебный период работы — отдельные кадрики вырастают в магию целого фильма. Он все время проводил на “Мосфильме”. Монтировала картину Ева Михайловна Ладыженская — старейший режиссер по монтажу, работавшая еще с Пудовкиным и Роммом. Потом приступили к озвучанию. Молодой актрисе страшно понравилось озвучивать роль, но в начале пришлось побороться за свое актерское право. Андрей Сергеевич почему-то решил, что Наталья не справится со своим голосом, и хотел пригласить профессиональную актрису, но все-таки дал жене самой озвучить одну сцену, неожиданно для самого себя остался доволен. Дублировать киргизов пригласили известных российских актеров — Георгия Вицина, Евгения Весника, Зинаиду Воркуль. Для Андрея Сергеевича было очень важно, чтобы, дублируя на русский язык, артисты сохраняли интонацию и мелодику киргизской речи. Режиссер требовал от них абсолютной отдачи и такой же неистовости темперамента, с какой играли киргизские актеры. Все так выкладывались, что срывали голоса, но когда у артистов закончилась работа, они еще не раз заходили в тон-студию к Андрею Сергеевичу, и спрашивали: “Не нужно ли еще что-нибудь озвучить?”.
Наталья Петровна
Наташа поселилась на даче у Натальи Петровны. Две Наташи быстро подружились. Чтобы в семье не было путаницы, свекровь сказала: “Я — Наташа большая, а ты — Наташа маленькая!”. Поздними вечерами, сидя под большим оранжевым абажуром, излучавшим золотистый свет, они пили смородиновый чай с домашними пирогами. Свекровь вспоминала о своем детстве, о родителях, о семейном укладе в доме Кончаловских. Как-то разговор зашел о драгоценных камнях. Наталья Петровна увлеченно рассказывала о таинственных свойствах камней, какие считаются драгоценными, какие полудрагоценными. Ее бриллианты волшебно поблескивали, довольные тем, что о них говорят. Наталья Петровна казалась девушке доброй феей, и вдруг свекровь, задумчиво глядя на Наташу, обронила: “Надо бы тебе проколоть ушки…”.
Дня через три она позвала невестку к себе в спальню: “Смотри, что я хочу тебе подарить!”. В коричневой коробочке лежали миниатюрные бриллиантовые сережки. Наташа онемела от восторга. “Ну что, нравятся? Бери их! Поезжай в поликлинику, пусть тебе медсестра проколет уши, сама я побаиваюсь”. С тех юношеских пор Наталья носит только эти серьги. Не раз она пыталась украсить свои очаровательно оттопыренные ушки чем-нибудь другим. Ничего не получалось — только эти сережки, подаренные свекровью, могли обуздать непокорный норов ее ушей.
Наталья Петровна — дама самых уважительных габаритов. Она была крупной, симпатичной, всегда прибранной женщиной с лукавыми карими глазами. Ей нравилось наряжать свою невестку, благо у Наташи была хрупкая прелестная фигурка. Из очередной английской поездки Сергей Владимирович привез жене чудный плотный ситец — по черному фону ткани разбежались розочки. Наталья Петровна очень любила такую расцветку, но розовые цветочки аглицкого ситца были большего размера, чем ей хотелось:
— Сережа, что ты мне привез? — вскричала она.
— К-к-как что? — заикаясь, ответил Сережа — Ситец, какой ты просила и, между п-п-прочим, очень дорогой!
Я в таком ситце буду похожа на обитый диван! — обиженно сказала Наталья
Петровна.
О, я сошью из этого замечательного ситчика чудный туалет для Наташи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
После Новогодних праздников начались павильонные съемки. Андрон был чем-то озабочен, неудовлетворен. Январским вечером он приехал на дачу с молодым человеком. Гость зябко кутался в шарф и потирал свои малиновые оттопыренные уши.
— Это Фридрих Горенштейн — потрясающе талантливый писатель! — представил друга Андрон и с искренним сожалением добавил — Но его совсем не печатают.
— Почему же? Я читала в журнале “Юность” вашу повесть “Дом с башенкой”, — сказала Наташа.
— Как вы читали “Дом с башенкой”? — проскрипел своим простуженным голосом Фридрих — Это единственное, что у меня напечатали! И что-то напоминавшее удовольствие промелькнуло на его унылом лице.
Фридрих гостил на даче несколько дней, он писал диалоги для трех уроков в “Первом учителе”.
— Кто наши враги? — спрашивает учитель у своих учеников.
Бай.
Встань. Еще.
Капиталисты… Миллионеры… Мулла.
— А кто назовет наших друзей?
Я, я, я.
Ну, скажи, сынок.
Батраки и бедняки, мировой пролетариат и угнетенные всех стран.
Верно. Еще?
Чекисты… Негры?
Эти талантливо-наивные диалоги были важны для фильма, остроумно дополняли характер главного героя.
Нельзя сказать, что Наташа подружилась с Фридрихом. Этот большой капризный ребенок никому не давал покоя своим вечным недовольством и нытьем, но, как и все дети, он был искренен и прямодушен. Фридрих дал почитать Михалковым свои рукописи. Наталью потрясла его повесть “Ступени” — страшная и трагичная история о жизни слепых людей. Потом Фридрих с Андроном будут работать над сценарием вестерна “Басмачи”, Андрею очень хотелось снять картину в этом жанре. Главные роли писались для Коли Губенко, Болота Бейшеналиева и Наташи, а главарем басмачей режиссеру виделся Махмуд Эсамбаев — знаменитый танцовщик. Но Андрей Сергеевич так и не снял эту картину. Сценарий был продан на “Узбекфильм”, долго лежал забытым на студии, и в конце концов известный режиссер Али Хамраев поставил по нему фильм под названием “Седьмая пуля”.
Спустя несколько лет, Сергей Владимирович поможет Фридриху Горенштейну эмигрировать в Германию с любимой кошкой Мусей. Покидая родину, он скажет: “Сергей Владимирович, вы когда-нибудь будете гордиться, что помогли великому писателю!”.
За шесть месяцев, проведенных в Киргизии, Наталья многому научилась, поэтому в павильонах работалось легко, она уже умела распределять силы, и получало огромное удовольствие от съемок. Андрон перестал морить актрису голодом, и она легко похудела, нормально питаясь. Врачи объяснили, что в Арале киногруппа находилась на большой высоте, от этого плохо работало сердце, и девушка постоянно опухала.
По окончании съемок молодожены решили отпраздновать свадьбу, позвали на помощь Наталью Петровну. Свекровь сопровождал шофер, сплошь увешанный разными сумками. Многочисленные сверточки и кастрюльки со всяческими заготовками для закусок, горячих блюд, десерта заполонили всю квартирку. Войдя в крохотную кухню, Наталья Петровна сразу же уселась на табуретку: “Я буду тебе говорить, а ты будешь делать сама, своими ручками. Сразу всему научишься!”. Работа закипела, через пару часов из бесформенных полуфабрикатов получились аппетитные блюда. Ужин удался на славу! Гости были в восторге. “Ах, что вы, это все Наталья Петровна” — смущалась девушка. Когда через несколько дней Андрон попросил ее устроить прощальный ужин для всей съемочной группы, Наталья отважилась готовить застолье сама. Она очень волновалась, внимательно вглядывалась в лица пирующих, боясь найти в них недовольство ее стряпней. Все опять хвалили молодую хозяйку. “Ах, какая молодец! Как же ты так быстро научилась?!” — дивилась тетя Нина. “Не боги горшки обжигают” — радостно отвечала Наташа.
Группа разъехалась, Андрон начал монтаж картины — самый волшебный период работы — отдельные кадрики вырастают в магию целого фильма. Он все время проводил на “Мосфильме”. Монтировала картину Ева Михайловна Ладыженская — старейший режиссер по монтажу, работавшая еще с Пудовкиным и Роммом. Потом приступили к озвучанию. Молодой актрисе страшно понравилось озвучивать роль, но в начале пришлось побороться за свое актерское право. Андрей Сергеевич почему-то решил, что Наталья не справится со своим голосом, и хотел пригласить профессиональную актрису, но все-таки дал жене самой озвучить одну сцену, неожиданно для самого себя остался доволен. Дублировать киргизов пригласили известных российских актеров — Георгия Вицина, Евгения Весника, Зинаиду Воркуль. Для Андрея Сергеевича было очень важно, чтобы, дублируя на русский язык, артисты сохраняли интонацию и мелодику киргизской речи. Режиссер требовал от них абсолютной отдачи и такой же неистовости темперамента, с какой играли киргизские актеры. Все так выкладывались, что срывали голоса, но когда у артистов закончилась работа, они еще не раз заходили в тон-студию к Андрею Сергеевичу, и спрашивали: “Не нужно ли еще что-нибудь озвучить?”.
Наталья Петровна
Наташа поселилась на даче у Натальи Петровны. Две Наташи быстро подружились. Чтобы в семье не было путаницы, свекровь сказала: “Я — Наташа большая, а ты — Наташа маленькая!”. Поздними вечерами, сидя под большим оранжевым абажуром, излучавшим золотистый свет, они пили смородиновый чай с домашними пирогами. Свекровь вспоминала о своем детстве, о родителях, о семейном укладе в доме Кончаловских. Как-то разговор зашел о драгоценных камнях. Наталья Петровна увлеченно рассказывала о таинственных свойствах камней, какие считаются драгоценными, какие полудрагоценными. Ее бриллианты волшебно поблескивали, довольные тем, что о них говорят. Наталья Петровна казалась девушке доброй феей, и вдруг свекровь, задумчиво глядя на Наташу, обронила: “Надо бы тебе проколоть ушки…”.
Дня через три она позвала невестку к себе в спальню: “Смотри, что я хочу тебе подарить!”. В коричневой коробочке лежали миниатюрные бриллиантовые сережки. Наташа онемела от восторга. “Ну что, нравятся? Бери их! Поезжай в поликлинику, пусть тебе медсестра проколет уши, сама я побаиваюсь”. С тех юношеских пор Наталья носит только эти серьги. Не раз она пыталась украсить свои очаровательно оттопыренные ушки чем-нибудь другим. Ничего не получалось — только эти сережки, подаренные свекровью, могли обуздать непокорный норов ее ушей.
Наталья Петровна — дама самых уважительных габаритов. Она была крупной, симпатичной, всегда прибранной женщиной с лукавыми карими глазами. Ей нравилось наряжать свою невестку, благо у Наташи была хрупкая прелестная фигурка. Из очередной английской поездки Сергей Владимирович привез жене чудный плотный ситец — по черному фону ткани разбежались розочки. Наталья Петровна очень любила такую расцветку, но розовые цветочки аглицкого ситца были большего размера, чем ей хотелось:
— Сережа, что ты мне привез? — вскричала она.
— К-к-как что? — заикаясь, ответил Сережа — Ситец, какой ты просила и, между п-п-прочим, очень дорогой!
Я в таком ситце буду похожа на обитый диван! — обиженно сказала Наталья
Петровна.
О, я сошью из этого замечательного ситчика чудный туалет для Наташи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61