Он эффективно превратил программный код в закон, объявив вне закона любую попытку обойти защиту от копирования электронного медиа-контента. Если вы это сделаете, попадете в тюрьму или на вас подаст в суд правообладатель.
По новому слову цифрового протекционизма закон о защите авторских прав запрещает не только копирование, но и полный доступ к купленным продуктам, таким как DVD, CD, электронная книга или программное обеспечение.[7–8] Владельцы контента получили эксклюзивное право контролировать свои материалы посредством кода при поддержке федерального закона.
Вместе с новым законом Голливуд получил тот конец истории, который ему был нужен: герметичный купол законов над своими товарами.
Когда президент Клинтон подписал DMCA в 1998 году,[7–9] законодатели думали, что им удалось выработать компромисс, который положит конец кипящей вражде между всеми партиями в войне за копирайт, сохранив традиционные права общества, такие как добросовестное использование. «Когда говоришь с людьми из Конгресса, видно, что никто из них не ожидал, что меры по предотвращению обмана помешают добросовестному использованию, – говорит Джо Краус из DigitalConsumer.org.[7-10] – И все же суд говорит: жаль, но DMCA бьет добросовестное использование, и, если вы взломаете защиту от копирования на цифровом носителе, вы автоматически становитесь преступником».
DMCA не просто стряхнул пыль с копирайта и обновил его, сделав пригодным для цифрового века, – он в корне видоизменил существовавшую веками договоренность об авторских правах, согласно которой создатели и публика имеют примерно равные права. Как сказал об этом один обозреватель: «Критические ограничения и исключения закона об авторском праве противостоят воровству, заложенному в самой структуре медиа».[7-11]
Новым тревожным знаком является то, что закон избрал партнером государства технологии. Раньше мы могли играться с продуктом, за который заплатили, дома – сейчас же это невозможно. Раньше преподаватели, журналисты, исследователи и критики могли положиться на добросовестное использование, чтобы получить доступ к произведениям культуры, – теперь это не так.[7-12]
В Christian Science Monitor так описали новую реальность запретительной культуры: «Возможно, уже через несколько лет американец не сможет скопировать с диска песню, посмотреть самолично записанный DVD дома у друга и хранить копию телешоу дольше одного дня».[7-13]
Уже сейчас зрители не могут пропустить трейлеры на некоторых DVD и вынуждены терпеть пять минут рекламы. Мы не можем переместить в свой MP3-плейер музыку с некоторых дисков, содержащих защиту от копирования. Публике пришлось принять «системы доверия» [trusted systems], которые не допускают незаконного использования медиа-контента и создают вселенную «платы-за-просмотр». По правилам этой новой системы свободы, которыми мы так долго наслаждались (возможность показать статью другу, резервное копирование файлов, сохранение материала для последующего использования), становятся незаконными, если имеют место в онлайне без разрешения владельца авторских прав. Как если бы вам пришлось обращаться за разрешением каждый раз, когда вы хотите почитать книгу, стоящую на вашей полке.
«Спор идет о том, сможет ли индустрия контента использовать подкрепленные силой закона технологии для контроля над тем, что вы делаете с принадлежащим вам контентом, – говорит президент группы общественного интереса Public Knowledge Гиджи Сон. – Когда вы покупаете DVD или электронную книгу, владелец контента может постановить, как вы будете ее использовать. (Одной из первых электронных книг был учебник, срок действия которого истек в конце семестра, и его стало невозможно прочесть, поэтому студентам не удалось его перепродать.[7-14]) До сегодняшнего дня в индустрии контента никогда не существовало постпродажного контроля. Вас пытаются убедить, что все дело в пиратстве и пиринговых сетях, но пиратства это почти не касается».
До настоящего момента DMCA иногда использовался федеральными прокурорами. В связи с нарушением закона было возбуждено несколько уголовных дел. Но это не относится к нашему вопросу. К нашему вопросу относится страх.
Я не могу назвать фамилию преподобного Джона, так как его могут подвергнуть разорительным штрафам и тюремному заключению. Уайтсайд больше не создает попурри из домашних кадров и отрывков голливудских фильмов. Миллионы людей используют программы-рипперы, чтобы «вскрыть» DVD: сделать резервную копию или проиграть фильм на компьютере под Linux – однако такое использование считается преступным, и почти никто не станет открыто говорить о том, что использует подобные инструменты.
Индустрия развлечений каждый год посылает тысячи предписаний о прекращении противоправных действий студентам, университетам, корпорациям и поставщикам интернет-услуг, грозя крупными штрафами за нарушение DMCA, если охраняемые авторским правом работы не будут убраны с глаз публики. Подобной тактикой «сильной руки» мог бы восхититься сам Тони Сопрано.
К примеру, осенью 2003 года в Сети появились внутренние записи крупнейшего национального производителя электронных машин для голосования Diebold Election Systems. Кто-то «стянул» пятнадцать тысяч электронных писем и записей, в которых шла внутренняя дискуссия о программном обеспечении и «дырах» в безопасности в тридцати трех тысячах машин, произведенных компанией. Служащие Diebold знали об уязвимости системы, но не слишком трудились над ее устранением. Студенты Гарварда, МТИ, Свортмора и более двенадцати других колледжей решили, что эта информация была достаточно важной для публичного оглашения, особенно в свете агрессивной политики сбора средств Diebold в поддержку Джорджа У. Буша на президентских выборах 2004 года.
Через несколько дней после публикации записей адвокаты Diebold выразили недовольство «разрушительными» письмами, требуя исполнения DMCA. Тактика сработала. Практически во всех случаях письма были немедленно убраны из Сети.[7-15] По своему эффекту DMCA стал практически актом о государственной тайне, инструментом цензуры. Как пишет New York Times, «вопрос о том, имели ли право студенты публиковать записи, естественно, спорный. Благодаря DMCA их голос можно заглушить без реальных исков, публичных слушаний, судей и других атрибутов обычного процесса».[7-16] Так как студенты продолжали настаивать на своем, а компания получила много негативной рекламы, Diebold уступила и позволила вернуть записи в Сеть. Однако для сторонников свободы слова в Сети этот эпизод стал мрачным напоминанием о силе DMCA.
Ломанн из EFF говорит, что DMCA и законы о нарушении копирайта сделали незаконными действия, обычные для множества людей: «Меня беспокоят законы, превращающие в преступников десятки миллионов американцев, которым студии и звукозаписывающие компании в любой момент могут предъявить иски. Меня беспокоит любая страна, в которой множество людей можно по любой причине, удобной обвиняющей стороне, в любой момент привлечь к ответственности. Закон о защите авторского права ведет нас именно в этом направлении».
Коллега Ломанна по EFF Кори Доктроу предупреждает, что в сочетании с защитой от копирования следующего поколения DMCA практически наверняка помешает проявлениям совести у «стукачей», таких как Дэниэл Эллсберг, «стянувший» бумаги Пентагона, три женщины, которые выступили против WorldCom, Enron и ФБР и были названы журналом Time людьми 2002 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
По новому слову цифрового протекционизма закон о защите авторских прав запрещает не только копирование, но и полный доступ к купленным продуктам, таким как DVD, CD, электронная книга или программное обеспечение.[7–8] Владельцы контента получили эксклюзивное право контролировать свои материалы посредством кода при поддержке федерального закона.
Вместе с новым законом Голливуд получил тот конец истории, который ему был нужен: герметичный купол законов над своими товарами.
Когда президент Клинтон подписал DMCA в 1998 году,[7–9] законодатели думали, что им удалось выработать компромисс, который положит конец кипящей вражде между всеми партиями в войне за копирайт, сохранив традиционные права общества, такие как добросовестное использование. «Когда говоришь с людьми из Конгресса, видно, что никто из них не ожидал, что меры по предотвращению обмана помешают добросовестному использованию, – говорит Джо Краус из DigitalConsumer.org.[7-10] – И все же суд говорит: жаль, но DMCA бьет добросовестное использование, и, если вы взломаете защиту от копирования на цифровом носителе, вы автоматически становитесь преступником».
DMCA не просто стряхнул пыль с копирайта и обновил его, сделав пригодным для цифрового века, – он в корне видоизменил существовавшую веками договоренность об авторских правах, согласно которой создатели и публика имеют примерно равные права. Как сказал об этом один обозреватель: «Критические ограничения и исключения закона об авторском праве противостоят воровству, заложенному в самой структуре медиа».[7-11]
Новым тревожным знаком является то, что закон избрал партнером государства технологии. Раньше мы могли играться с продуктом, за который заплатили, дома – сейчас же это невозможно. Раньше преподаватели, журналисты, исследователи и критики могли положиться на добросовестное использование, чтобы получить доступ к произведениям культуры, – теперь это не так.[7-12]
В Christian Science Monitor так описали новую реальность запретительной культуры: «Возможно, уже через несколько лет американец не сможет скопировать с диска песню, посмотреть самолично записанный DVD дома у друга и хранить копию телешоу дольше одного дня».[7-13]
Уже сейчас зрители не могут пропустить трейлеры на некоторых DVD и вынуждены терпеть пять минут рекламы. Мы не можем переместить в свой MP3-плейер музыку с некоторых дисков, содержащих защиту от копирования. Публике пришлось принять «системы доверия» [trusted systems], которые не допускают незаконного использования медиа-контента и создают вселенную «платы-за-просмотр». По правилам этой новой системы свободы, которыми мы так долго наслаждались (возможность показать статью другу, резервное копирование файлов, сохранение материала для последующего использования), становятся незаконными, если имеют место в онлайне без разрешения владельца авторских прав. Как если бы вам пришлось обращаться за разрешением каждый раз, когда вы хотите почитать книгу, стоящую на вашей полке.
«Спор идет о том, сможет ли индустрия контента использовать подкрепленные силой закона технологии для контроля над тем, что вы делаете с принадлежащим вам контентом, – говорит президент группы общественного интереса Public Knowledge Гиджи Сон. – Когда вы покупаете DVD или электронную книгу, владелец контента может постановить, как вы будете ее использовать. (Одной из первых электронных книг был учебник, срок действия которого истек в конце семестра, и его стало невозможно прочесть, поэтому студентам не удалось его перепродать.[7-14]) До сегодняшнего дня в индустрии контента никогда не существовало постпродажного контроля. Вас пытаются убедить, что все дело в пиратстве и пиринговых сетях, но пиратства это почти не касается».
До настоящего момента DMCA иногда использовался федеральными прокурорами. В связи с нарушением закона было возбуждено несколько уголовных дел. Но это не относится к нашему вопросу. К нашему вопросу относится страх.
Я не могу назвать фамилию преподобного Джона, так как его могут подвергнуть разорительным штрафам и тюремному заключению. Уайтсайд больше не создает попурри из домашних кадров и отрывков голливудских фильмов. Миллионы людей используют программы-рипперы, чтобы «вскрыть» DVD: сделать резервную копию или проиграть фильм на компьютере под Linux – однако такое использование считается преступным, и почти никто не станет открыто говорить о том, что использует подобные инструменты.
Индустрия развлечений каждый год посылает тысячи предписаний о прекращении противоправных действий студентам, университетам, корпорациям и поставщикам интернет-услуг, грозя крупными штрафами за нарушение DMCA, если охраняемые авторским правом работы не будут убраны с глаз публики. Подобной тактикой «сильной руки» мог бы восхититься сам Тони Сопрано.
К примеру, осенью 2003 года в Сети появились внутренние записи крупнейшего национального производителя электронных машин для голосования Diebold Election Systems. Кто-то «стянул» пятнадцать тысяч электронных писем и записей, в которых шла внутренняя дискуссия о программном обеспечении и «дырах» в безопасности в тридцати трех тысячах машин, произведенных компанией. Служащие Diebold знали об уязвимости системы, но не слишком трудились над ее устранением. Студенты Гарварда, МТИ, Свортмора и более двенадцати других колледжей решили, что эта информация была достаточно важной для публичного оглашения, особенно в свете агрессивной политики сбора средств Diebold в поддержку Джорджа У. Буша на президентских выборах 2004 года.
Через несколько дней после публикации записей адвокаты Diebold выразили недовольство «разрушительными» письмами, требуя исполнения DMCA. Тактика сработала. Практически во всех случаях письма были немедленно убраны из Сети.[7-15] По своему эффекту DMCA стал практически актом о государственной тайне, инструментом цензуры. Как пишет New York Times, «вопрос о том, имели ли право студенты публиковать записи, естественно, спорный. Благодаря DMCA их голос можно заглушить без реальных исков, публичных слушаний, судей и других атрибутов обычного процесса».[7-16] Так как студенты продолжали настаивать на своем, а компания получила много негативной рекламы, Diebold уступила и позволила вернуть записи в Сеть. Однако для сторонников свободы слова в Сети этот эпизод стал мрачным напоминанием о силе DMCA.
Ломанн из EFF говорит, что DMCA и законы о нарушении копирайта сделали незаконными действия, обычные для множества людей: «Меня беспокоят законы, превращающие в преступников десятки миллионов американцев, которым студии и звукозаписывающие компании в любой момент могут предъявить иски. Меня беспокоит любая страна, в которой множество людей можно по любой причине, удобной обвиняющей стороне, в любой момент привлечь к ответственности. Закон о защите авторского права ведет нас именно в этом направлении».
Коллега Ломанна по EFF Кори Доктроу предупреждает, что в сочетании с защитой от копирования следующего поколения DMCA практически наверняка помешает проявлениям совести у «стукачей», таких как Дэниэл Эллсберг, «стянувший» бумаги Пентагона, три женщины, которые выступили против WorldCom, Enron и ФБР и были названы журналом Time людьми 2002 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98