«Когда дети станут показывать созданные своими руками фильмы, адвокаты вмешаются и скажут: „Это нарушение: это, это и это“. В какой-то момент родители и другие зрители не выдержат: „Это возмутительно! В чем здесь преступление?“»
Он замолкает и смотрит из окна своего кабинета на кружащийся во дворе вихрь листьев: «Пока обычные люди, все общество, а не только интеллектуалы, ученые и 5 % населения не поймут, что это безумие, мы не сможем выиграть битву».
Месяц спустя я столкнулся с Лессигом на десятой ежегодной конференции South by Southwest Interactive Conference, проходящей в городе Остин, штат Техас. Во время основного доклада Лессиг изумил публику своей презентацией, сделанной в программе Power Point. Экран заполняет увеличивающееся в размерах лицо Джека Валенти, при виде которого зрители начинают свистеть и улюлюкать. Пародируя «моральный императив» Валенти, Лессиг торжественно произносит слова, появляющиеся на экране: долг, честь, честность, сострадание.
Дискуссией об авторских правах и пиратстве завладели экстремисты, сообщает он зачарованной аудитории. «Большинство», говорит Лессиг, уверено, что их права нуждаются в прочнейшей защите. (В этот момент Валенти вновь выплывает на экран.) «Большинство» хочет, чтобы Интернет работал в соответствии с неизменным принципом «Все права защищены». «Меньшинство» впадает в другую крайность: оно верит в абсолютную свободу, в мир, где «никакие права не защищены». Они убеждены, что в защите прав творческого сообщества в Интернете нет необходимости. Кое-кто в толпе подходит под это описание: эти люди упрямо верят в мантру «информация стремится быть свободной».[2-24] Еще есть «Некоторые», заслужившие похвалу Лессига. «Некоторые» – это 85 % людей: те, кто посредине, те, кто хочет соблюдения некоторых своих прав и в то же время на определенных условиях с удовольствием делится плодами собственного труда.
«Некоторые люди впадают в крайности. Что ж, пусть они будут несчастны в своей неумеренности, – говорит Лессиг. – Мне нужно только пространство посредине. Мнение большинства из нас таково: „Вот мой контент, я сам создал его, но вы можете использовать его как хотите – не имею ничего против“».
Закон отвернулся от золотой середины, приняв одну из крайних точек зрения. Когда Лессиг говорит о «невероятном разочаровании», которое заставили его испытать коллеги-адвокаты, в его голосе слышна обида: «Я расскажу вам о нас. Мы верим в контроль. Мы работаем на клиентов, которые к нам обращаются, и создаем структуры контроля. Это дает нам ощущение, что мы что-то сделали для своих клиентов. Однако контроль – это не то пространство, в котором процветают творчество и инновации. Сейчас юристы взялись за регулирование этой области на благо немногих, и вам придется встать и прогнать нас из этой области. Вы должны отвоевать территорию, поскольку нам она не принадлежит».
Когда он заканчивает речь, толпа поднимается и одобрительно шумит. Речь Лессига вызывает единственную овацию за все три дня конференции.
Никто не выдаст вам карточку члена клуба «Свободная культура», поэтому определить его размеры не так-то просто. Однако нет сомнений, что волна цифрового протеста, поднятая энтузиастами высоких технологий, преподавателями, библиотекарями, открытыми интернет-сообществами, предпринимателями, сетевыми писателями, студентами колледжей, политическими активистами, а также некоторыми художниками и писателями, уже приближается.
Интеллектуальное ядро академического крыла движения за цифровые свободы находится в Беркмановском центре Интернета и общества [Berkman Center for Internet and Society] Гарвардской школы права. Целью проводящихся там конференций по сетевому праву является попытка восстановления баланса в вопросе об авторских правах в цифровую эру. Один из докладчиков, Йочаи Бенклер из Йеля, сказал в интервью New York Times: «Мы являемся свидетелями исторического момента: решается судьба терминов „свобода“ и „справедливость“». Он подчеркнул, что за всеми основными инновациями в истории коммуникаций: появлением печатной прессы, радио, телефона – следовал короткий период, когда правила использования еще не были установлены и альтернативы не были оценены. «Сейчас такой период наступил для Интернета».[2-25]
Проблему пытаются решить не только в академических кругах.[2-26] Если Лессиг ведет войну с варварами на правовом фронте, то Джон Перри Барлоу является главным теоретиком и духовным лидером киберпространства, появляющийся, подобно Гэндальфу Серому, внезапно, чтобы произнести квазимистические пафосные речи, похожие на высокопарные обращения Валенти. Бывший автор текстов группы Grateful Dead, Барлоу раньше остальных, еще в 1992 году, предсказал нынешний конфликт вокруг «оцифрованной собственности» в своем знаменитом эссе, где говорилось: «Закон об интеллектуальной собственности нельзя поправить, модифицировать или расширить так, чтобы включить в него произведения цифрового творчества».[2-27]
Пятидесятишестилетний Барлоу отошел от идеи неограниченной цифровой свободы. Отказавшись от своих ранних призывов к полной свободе киберпространства от смирительной рубашки, надетой на него проворным государством, он продолжает настаивать, что Интернет – это совершенно иное пространство, а не просто еще один способ передачи информации, которым можно управлять «как кабельным и спутниковым телевидением или Объединенной почтовой службой», как однажды выразился Валенти.[2-28] Год назад Барлоу сказал мне: «Сеть – это не канал. Это океан. А это совершенно разные вещи». В нашем недавнем разговоре он заявил, что люди до сих пор не улавливают разницы: «Интернет – это мир, в котором все виды медиа-контента – печатный, видео и аудио – объединяются в новую форму».
Он считает DMCA «до смешного неверным», сравнивает защиту цифрового контента от копирования с «возведением заборов вокруг торнадо» и презирает страну, в которой «дать кому-нибудь цифровую копию песни считается преступлением». Закон и защита от копирования объединились, чтобы задушить не только творчество, но и выражение политической позиции. «Если вы не можете использовать цитату из телешоу, телефильма или другого медиа-контента так же, как вы используете цитату из книги, вы больше не можете свободно демонстрировать свою политическую позицию», – говорит он.
Мы используем привычные, избитые метафоры, говоря о распространении информации в цифровом мире, утверждает Барлоу. «Я считаю, что думать о самовыражении как о собственности опасно. Мы используем неверную модель управления экономикой и получения прибыли от его распространения. Это услуга, а не товар». Не нужно думать, что он соглашается с неуместной точкой зрения, будто любая информация должна быть свободной.[2-29] Он поясняет, что никто не должен наживаться на чужих работах, выдавая их за свои.
Барлоу утверждает, что должно появиться решение, отражающее реальность цифрового мира. Возможный выход – это изменение бизнес-моделей компаний индустрии развлечений: необходимо покинуть рынок, основанный на редкости его товаров (такой, где товар физически конечен), и принять новую реальность свободных и вездесущих битов.
Отказавшись от услуг посредников – «банды воров», как он называет звукозаписывающие компании, – и используя Интернет для общения с поклонниками, музыканты могут заработать на гастролях и продаже своих записей в Интернете больше, чем они зарабатывают сейчас по контракту со звукозаписывающей компанией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98