Ему могло быть как сорок, так и все шестьдесят лет. Седые волосы ежиком, нездоровый сердечный румянец, необычно полные губы, маленькие, глубоко посаженные глаза. Глубокие складки на идеально выбритом лице, высокий лоб.
Судя по реакции, затрапезная внешность гостя произвела на него неприятное впечатление. Похоже было, что он ожидал увидеть кого-то другого. Он даже вздрогнул при виде затрапезного босяка.
И потому раздраженно спросил:
– Что вам нужно? Кто вы такой?
В гудящей голове капитана Гладилина пронесся вихрь возможных ответов. Он решил не называться сразу и осторожно сказал:
– Я из Славяновки.
Мужчина нахмурился, смерил его взглядом.
– Ах, это, стало быть, вы... Что ж, проходите. Признаться, я представлял вас совсем другим.
Он посторонился, Гладилин осторожно вошел, мимоходом оценив хозяина. Хлипкая наружность выглядела обманчивой. Гладилин угадывал стальные тросы мышц и готовность в любую секунду постоять за себя. Как показало дальнейшее, напрягать мышцы хозяину не пришлось.
Капитан прошел в гостиную – снова беднота, как в немкиной хате. Удивительно, да. И где они только выискивают таких аскетов? Небось тоже из немцев, бережливый и расчетливый...
– Я представлял вас себе иначе, – произнес хозяин, почти не размыкая губ.
Гладилин уже стоял к нему лицом. Он понимал, что играет в игры, в которых опасно показывать спину. Тем более – спину, отягощенную драгоценным грузом, без которого он, в общем-то, никто.
– Это ваша доморощенная гримерша постаралась, – отозвался он. – Надеюсь при случае отблагодарить ее тем же.
– Назовитесь, – потребовал хозяин.
Гладилин пожал плечами.
– Санта, – сказал он уже привычно.
Тот несколько расслабился, на лице написалось облегчение. Тягостные подозрения рассеялись.
– Садитесь, Санта, – он кивнул на истертое кресло.
– «Присаживайтесь», – автоматически поправил его капитан, присаживаясь. – Учите матчасть.
Хозяин уселся напротив.
– Извините, – усмехнулся он. – Я не представился – зовите меня Николаем Николаевичем.
«Ну да, знаем мы, какой ты Николай».
– Очень приятно познакомиться, Николай Николаевич.
– Я в этом не уверен, но рад слышать. Итак, уважаемый Санта, я должен первым делом увидеть товар...
Лицо Гладилина исказилось недовольной гримасой:
– Опять? Я уже показывал товар. Сколько можно? Не будь при мне товара, меня бы здесь не было.
Николай Николаевич успокаивающе воздел ладонь:
– Я все понимаю. Но, согласитесь, между первой демонстрацией товара и нашей встречей уже прошло некоторое время.
– Вы что же, подозреваете...
Тот пожал плечами:
– Я не знаю вас, Санта. Вы могли спрятать груз и обеспечить себе страховку, после чего приступить к шантажу.
«Дебил! – обругал себя Гладилин. – Так и надо было сделать... Тракториста – в канаву...»
Но деваться было некуда, поздно. Он молча снял рюкзак и повторил манипуляции, недавно проделанные в Славяновке.
«Вот здесь-то мне и конец, – обреченно думал он. – Интересно, успею я вышибить ему мозги? Надо было осмотреть квартиру. В соседней комнате может прятаться целая банда...»
Николай Николаевич с интересом следил за его действиями.
– У вас руки дрожат, – заметил он.
– Еще бы! Ваша гримерша так треснула меня чем-то по башке, что непонятно, как я вообще жив остался, – огрызнулся тот. – Естественно, что сейчас я плохо себя чувствую.
– Да нет же, – улыбнулся Николай Николаевич. – Вы просто примитивно боитесь меня. Это разумно, но ошибочно. Вы, Санта, представляете для нас ценность и без товара, смею вас уверить.
– Вот как? – Гладилин искренне изумился. – Это чем же?
– Вы неправильно меня поняли. Сейчас, не будь при вас груза, с вами никто не стал бы разговаривать. Вернее – стали бы, но совершенно иначе, в неприятном и болезненном для вас ключе. Но когда вы расстанетесь с грузом, вы будете в безопасности. Она даже упрочится. У нас ведь здесь не так уж и много людей, а вам, в сущности, не к кому больше пойти, кроме как к нам. И заметьте: нам вы представляетесь ценным работником. У вас, безусловно, незаурядный потенциал. Вы, пожалуй, даже сами не вполне представляете, какой.
Теперь усмехнулся Гладилин:
– Что же это за потенциал такой ценный? Я вообще-то никогда не хватал звезд с неба. Умею разве что стрелять прилично, но этого, сдается мне, маловато.
– Самокритично, – равнодушно ответил Николай Николаевич, наблюдая, как Гладилин упаковывает капсулы обратно в рюкзак. – Вы человек действия, в этом все дело. – Он говорил первое, что приходило в голову.
– Так я и думал, – сказал капитан. – В дальнейшем вы собираетесь использовать меня как обычного тупого убийцу.
– А вы против? И, кстати, почему – обычного и тупого? До сих пор вы, по-моему, вели себя очень грамотно.
Гладилин почувствовал, что он, пожалуй, совсем и не против. Убивать, как выяснилось, легко и выгодно, и он запросто мог этим заняться. Правда, он хорошо знал, что век наемных убийц весьма недолог. Он подумал, что всячески постарается продать себя подороже и при первой возможности смоется. Главное – попасть за бугор, а там будет видно...
Он оставил реплику хозяина без ответа и вместо этого сказал:
– Николай Николаевич, а вы не находите, что теперь – моя очередь задавать вопросы?
Тот пристально посмотрел на капитана:
– Вы представляете для нас ценность, я повторяю. Но вы не в том положении, чтобы расспрашивать.
– Это касается моей личной судьбы.
Николай Николаевич немного подумал:
– Что ж, в конце концов, как сказал классик, спрос не грех. Валяйте. Если смогу – удовлетворю ваше любопытство.
Гладилин сел удобнее, сцепив руки на животе:
– Кстати, нет ли у вас чего-нибудь выпить? Мне нужно снять напряжение. Я, знаете ли, пережил сильный стресс, и...
– Ох, – Николай Николаевич спохватился совершенно искренне. – Простите, не предложил. Одну минуту.
Гладилин провожал его внимательным взглядом, пока тот спешил к буфету. Нет, это все-таки человек Запада. У них предложить гостю выпить – стандартный ритуал, даже если никто ничего не выпьет, и все будут сидеть с полупустыми нетронутыми стаканами. Это элемент культуры, цивилизации. И Николай Николаевич забыл об этом элементе – а значит, оплошал в собственных глазах, допустил неприличность. Позорно обрусел, превратился в славянское быдло.
– Коньяк, водка? Виски, к сожалению, не держу.
И снова искреннее сожаление.
– Коньяк, – благодушно отозвался капитан. – И не жмитесь, Николай Николаевич. Мне на два пальца мало, гоните фужер.
Тот чуть заметно вздрогнул.
Гладилин полностью уверился в своих предположениях. Он не хотел пить целый фужер, но выпьет, раз такие дела.
Помедлив, хозяин послушно наполнил до краев довольно высокий стакан, подал капитану.
– Прошу.
«Да он жалеет! Черт его дери, ему для меня даже коньяка жалко! Вот тебе и искренность!»
Не без мстительного удовольствия Гладилин осушил стакан до дна.
В голову ударило, в желудке разлилось теплое южное море.
– Благодарю, Николай Николаевич.
– Желаете повторить? – Теперь в предупредительном тоне хозяина явно звучала презрительная издевка.
– Нет, спасибо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Судя по реакции, затрапезная внешность гостя произвела на него неприятное впечатление. Похоже было, что он ожидал увидеть кого-то другого. Он даже вздрогнул при виде затрапезного босяка.
И потому раздраженно спросил:
– Что вам нужно? Кто вы такой?
В гудящей голове капитана Гладилина пронесся вихрь возможных ответов. Он решил не называться сразу и осторожно сказал:
– Я из Славяновки.
Мужчина нахмурился, смерил его взглядом.
– Ах, это, стало быть, вы... Что ж, проходите. Признаться, я представлял вас совсем другим.
Он посторонился, Гладилин осторожно вошел, мимоходом оценив хозяина. Хлипкая наружность выглядела обманчивой. Гладилин угадывал стальные тросы мышц и готовность в любую секунду постоять за себя. Как показало дальнейшее, напрягать мышцы хозяину не пришлось.
Капитан прошел в гостиную – снова беднота, как в немкиной хате. Удивительно, да. И где они только выискивают таких аскетов? Небось тоже из немцев, бережливый и расчетливый...
– Я представлял вас себе иначе, – произнес хозяин, почти не размыкая губ.
Гладилин уже стоял к нему лицом. Он понимал, что играет в игры, в которых опасно показывать спину. Тем более – спину, отягощенную драгоценным грузом, без которого он, в общем-то, никто.
– Это ваша доморощенная гримерша постаралась, – отозвался он. – Надеюсь при случае отблагодарить ее тем же.
– Назовитесь, – потребовал хозяин.
Гладилин пожал плечами.
– Санта, – сказал он уже привычно.
Тот несколько расслабился, на лице написалось облегчение. Тягостные подозрения рассеялись.
– Садитесь, Санта, – он кивнул на истертое кресло.
– «Присаживайтесь», – автоматически поправил его капитан, присаживаясь. – Учите матчасть.
Хозяин уселся напротив.
– Извините, – усмехнулся он. – Я не представился – зовите меня Николаем Николаевичем.
«Ну да, знаем мы, какой ты Николай».
– Очень приятно познакомиться, Николай Николаевич.
– Я в этом не уверен, но рад слышать. Итак, уважаемый Санта, я должен первым делом увидеть товар...
Лицо Гладилина исказилось недовольной гримасой:
– Опять? Я уже показывал товар. Сколько можно? Не будь при мне товара, меня бы здесь не было.
Николай Николаевич успокаивающе воздел ладонь:
– Я все понимаю. Но, согласитесь, между первой демонстрацией товара и нашей встречей уже прошло некоторое время.
– Вы что же, подозреваете...
Тот пожал плечами:
– Я не знаю вас, Санта. Вы могли спрятать груз и обеспечить себе страховку, после чего приступить к шантажу.
«Дебил! – обругал себя Гладилин. – Так и надо было сделать... Тракториста – в канаву...»
Но деваться было некуда, поздно. Он молча снял рюкзак и повторил манипуляции, недавно проделанные в Славяновке.
«Вот здесь-то мне и конец, – обреченно думал он. – Интересно, успею я вышибить ему мозги? Надо было осмотреть квартиру. В соседней комнате может прятаться целая банда...»
Николай Николаевич с интересом следил за его действиями.
– У вас руки дрожат, – заметил он.
– Еще бы! Ваша гримерша так треснула меня чем-то по башке, что непонятно, как я вообще жив остался, – огрызнулся тот. – Естественно, что сейчас я плохо себя чувствую.
– Да нет же, – улыбнулся Николай Николаевич. – Вы просто примитивно боитесь меня. Это разумно, но ошибочно. Вы, Санта, представляете для нас ценность и без товара, смею вас уверить.
– Вот как? – Гладилин искренне изумился. – Это чем же?
– Вы неправильно меня поняли. Сейчас, не будь при вас груза, с вами никто не стал бы разговаривать. Вернее – стали бы, но совершенно иначе, в неприятном и болезненном для вас ключе. Но когда вы расстанетесь с грузом, вы будете в безопасности. Она даже упрочится. У нас ведь здесь не так уж и много людей, а вам, в сущности, не к кому больше пойти, кроме как к нам. И заметьте: нам вы представляетесь ценным работником. У вас, безусловно, незаурядный потенциал. Вы, пожалуй, даже сами не вполне представляете, какой.
Теперь усмехнулся Гладилин:
– Что же это за потенциал такой ценный? Я вообще-то никогда не хватал звезд с неба. Умею разве что стрелять прилично, но этого, сдается мне, маловато.
– Самокритично, – равнодушно ответил Николай Николаевич, наблюдая, как Гладилин упаковывает капсулы обратно в рюкзак. – Вы человек действия, в этом все дело. – Он говорил первое, что приходило в голову.
– Так я и думал, – сказал капитан. – В дальнейшем вы собираетесь использовать меня как обычного тупого убийцу.
– А вы против? И, кстати, почему – обычного и тупого? До сих пор вы, по-моему, вели себя очень грамотно.
Гладилин почувствовал, что он, пожалуй, совсем и не против. Убивать, как выяснилось, легко и выгодно, и он запросто мог этим заняться. Правда, он хорошо знал, что век наемных убийц весьма недолог. Он подумал, что всячески постарается продать себя подороже и при первой возможности смоется. Главное – попасть за бугор, а там будет видно...
Он оставил реплику хозяина без ответа и вместо этого сказал:
– Николай Николаевич, а вы не находите, что теперь – моя очередь задавать вопросы?
Тот пристально посмотрел на капитана:
– Вы представляете для нас ценность, я повторяю. Но вы не в том положении, чтобы расспрашивать.
– Это касается моей личной судьбы.
Николай Николаевич немного подумал:
– Что ж, в конце концов, как сказал классик, спрос не грех. Валяйте. Если смогу – удовлетворю ваше любопытство.
Гладилин сел удобнее, сцепив руки на животе:
– Кстати, нет ли у вас чего-нибудь выпить? Мне нужно снять напряжение. Я, знаете ли, пережил сильный стресс, и...
– Ох, – Николай Николаевич спохватился совершенно искренне. – Простите, не предложил. Одну минуту.
Гладилин провожал его внимательным взглядом, пока тот спешил к буфету. Нет, это все-таки человек Запада. У них предложить гостю выпить – стандартный ритуал, даже если никто ничего не выпьет, и все будут сидеть с полупустыми нетронутыми стаканами. Это элемент культуры, цивилизации. И Николай Николаевич забыл об этом элементе – а значит, оплошал в собственных глазах, допустил неприличность. Позорно обрусел, превратился в славянское быдло.
– Коньяк, водка? Виски, к сожалению, не держу.
И снова искреннее сожаление.
– Коньяк, – благодушно отозвался капитан. – И не жмитесь, Николай Николаевич. Мне на два пальца мало, гоните фужер.
Тот чуть заметно вздрогнул.
Гладилин полностью уверился в своих предположениях. Он не хотел пить целый фужер, но выпьет, раз такие дела.
Помедлив, хозяин послушно наполнил до краев довольно высокий стакан, подал капитану.
– Прошу.
«Да он жалеет! Черт его дери, ему для меня даже коньяка жалко! Вот тебе и искренность!»
Не без мстительного удовольствия Гладилин осушил стакан до дна.
В голову ударило, в желудке разлилось теплое южное море.
– Благодарю, Николай Николаевич.
– Желаете повторить? – Теперь в предупредительном тоне хозяина явно звучала презрительная издевка.
– Нет, спасибо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56