За один вечер статья на целый разворот была написана.
Повествование пришлось редакции по вкусу.
Как и читателям.
На нынешний момент Димон был уже довольно известной личностью в журналистских кругах и раз в неделю выдавал на гора парочку «убойных» материалов. Своим личным успехом он считал высосанную на сто процентов из пальца статью о пытках и убийствах бомжей, совершенных якобы некими таинственными «пыточными бригадами». Редкий читатель мог добраться до финального абзаца без того, чтобы его не стошнило в буквальном смысле на яркую багровую страницу.
Материалы Димона изобиловали подробностями и жаргоном. О последнем у него постоянно происходили споры с литературным редактором, по этому поводу она даже бегала консультироваться к академику Лихачеву, у которого защищала кандидатскую диссертацию. Академик на удивление доброжелательно отнесся к специфическим словечкам и посоветовал своей бывшей аспирантке не останавливать творческий порыв нарождающегося таланта. Пусть пишет, как ему удобно.
Радетельница чистоты русского языка опрометчиво поведала о реакции Лихачева виновнику торжества. Димон воспринял одобрение академика как руководство к действию, перешел все границы дозволенного, обозвал в следующей статье прокурора города «мохнорылым уродом» и съездил в Пушкинский Дом, дабы лично засвидетельствовать почтение престарелому столпу словесности, который был немало удивлен визитом широкоплечего верзилы, втащившего в его кабинет ящик коньяка, долго трясшего руку и кричавшего что-то о том, что теперь «все наезды пусть переключают на Гоблина». Старенький академик не понял, кто такой этот Гоблин. Ну и слава Богу…
Из Пушкинского Дома коротко стриженный верзила убыл так же стремительно, как и появился, оставив в недоумении сотрудников. И с головой ушел в развитие своего таланта.
— Прессу подключать рано. Можно этим все испортить. А это — архивредно, — Димон задумчиво покачал головой. — Америкосов надо как-то взбодрить, чтоб зашевелились… Твоя основная проблема в том, что ты не знаешь ни одного имени тех, кто на тебя навалился.
— Первые двое были ментами.
— Это ты мне говорил… Но вопрос — откуда, из какого отделения? На демонстрации сгоняют ментов со всего города. Иногда даже из области. Искать иголку в стоге сена я тебе не рекомендую. Бесполезно… Если б получить точные данные…
— Ну и что? — Иван пожал плечами. — Это ж менты, их так просто не прихватишь.
— Почему это? — удивился Димон. — Если знать, то можно. Вон, мусоров гасят почти каждый день. Кто денег возьмет, а потом дело не сделает, кто начинает бабки с подследственных вымогать, кто борзеет… Разные случаи. Вон, недавно заместителя начальника РУБОПа подстрелили. Думаешь, братва так обалдела, что стала тухлых ментов замачивать?
— Кто такой тухлый мент?
— А-а! Ну, честный, принципиальный… Не суть. Так вот, этого козла по жизни надо было стереть. Он со своими корешами начал бабки делать на имуществе, что у братвы изымалось. Забирали капусту, тачки, хаты, а потом, еще до окончания следствия, заставляли родственников это все переоформлять. Вон Минин, это другой замначальника, на джипе «мицубиси» попался… Сейчас под статьей ходит. И поделом! Нельзя на беде человека себе карманы набивать… При таком раскладе любой братан показания в ментовке даст. Не западло.
— Ну, в честности ментов я на собственном опыте убедился, — Вознесенский откусил кончик эклера, — но моему делу это не в помощь. Все на точке замерзания.
— Это подозрительно, — серьезно сказал Димон. — Значит, готовится подлянка… Слушай, а на тебя уроды из консульства выйти не пытались?
— Нет.
— Так-так-так… — верзила потеребил пальцами подбородок, — ясненько.
— А почему ты спрашиваешь? — Иван недоуменно уставился на приятеля.
— Анализирую… Странно, что за месяц никаких сдвигов ни в ту, ни в другую сторону. Это не совсем обычно.
Вознесенский не был склонен отмахиваться от слов Димона. Тот как-никак обладал хорошим чутьем и огромным опытом. Как-никак шесть лет он ходил по лезвию бритвы, добывая себе кусок хлеба «разводками», «стрелками» и «терками». На его мнение можно было полагаться. Если говорит, что ситуация ему не нравится, значит, так оно и есть.
— Ты за собой «хвоста» не видел?
— По-моему, нет, — Вознесенский почесал затылок, — но ведь я в этом ничего не понимаю. И специально не приглядывался.
— Придется приглядеться. Что то больно легко тебя в покое оставили… — браток обвел внимательным взглядом зал кафетерия, чуть задержался на маленьком кавказце, что-то оживленно обсуждающем с седым мужчиной в серо-зеленой форме таможенника, и повернулся к Ивану. — Своей цели они не достигли. Это факт. Задача — была тебя проучить, чтобы ты заткнулся, но ты продолжаешь и статьи о Югославии писать, и по телевидению выступать, и прочее. Значит, в самое ближайшее время они попробуют попытку повторить. Теперь уже наверняка… Ну, убить не убьют, но покалечить могут.
— Ты серьезно?
— Куда уж серьезнее.
— И что же мне делать?
— Первое — просечь поляну. Отсмотреть подходы к дому, чужие машины, группы незнакомых людей… Сбить свой график, чтобы не было периодичности. Чужие «глаза» засекаются довольно просто. У тебя, как я помню, с лестницы есть вход в подвал…
— Верно.
— Проверь, закрыт ли он. Если нет — купи замок и закрой сам. — Димон нахмурился и еще раз обернулся на кавказца с таможенником: — Черт, где-то я его видел… Ладно, не суть. Дальше — стрелять они не будут. Сымитируют нападение бакланов. Даже могут ограбить для вида.
— У меня есть газовая пушка.
— Брось, — отмахнулся Димон, — газовик — это туфта… На случай нападения должно быть что-то посерьезнее. Причем такое, что не подходит под статью.
— Молоток?
— Ага! С гвоздями. Чтоб в лоб забить! — хмыкнул верзила. — Нет, не молоток. Слушай сюда. Идешь в обычный хозяйственный магазин и покупаешь…
Несмотря на запредельные цены в заведении, таможенник взял себе перекусить не стесняясь. Все равно платит не он, а этот маленький чеченец. Ему нужен разговор, так пусть соизволит раскошеливаться.
Абу безропотно отдал на кассе триста шестьдесят рублей, заказав себе всего лишь стакан сока. Хотя и тот стоил полтинник.
— Как здоровье? — вежливо поинтересовался Бачараев, глядя на жующего мясо визави. Просто так спросил, чтоб разговор поддержать.
Таможенник что-то промычал и помахал вилкой. Мол, в порядке все со здоровьем.
— Товар жду, — Абу перешел к теме беседы.
— Угу, — таможенник понимающе кивнул, продолжая набивать рот.
— Надо ускорить…
— Что ускорить?
— Растаможку, да? — Бачараев бросил опасливый взгляд через плечо. За соседним столиком в углу расположились какой-то бритоголовый бугай с молодым человеком в светлом деловом костюме. Бугай что-то весомо втолковывал собеседнику, рассекая воздух широченной ладонью.
— И в чем проблема? — нервозность коммерсанта не ускользнула от внимания госслужащего. Значит, с товаром не все в порядке. Соответственно, обычный навар удваивается. А то и утраивается.
Таможенник мысленно улыбнулся.
— Нет проблем, да? Просто ждать не хотим… Товар идет хорошо, а ваши его могут месяц на причале продержать. Зачем деньги терять?
— Что за товар?
— Оливки, — Абу причмокнул пухлыми губами, — из Греции…
«Странно», — подумал таможенник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Повествование пришлось редакции по вкусу.
Как и читателям.
На нынешний момент Димон был уже довольно известной личностью в журналистских кругах и раз в неделю выдавал на гора парочку «убойных» материалов. Своим личным успехом он считал высосанную на сто процентов из пальца статью о пытках и убийствах бомжей, совершенных якобы некими таинственными «пыточными бригадами». Редкий читатель мог добраться до финального абзаца без того, чтобы его не стошнило в буквальном смысле на яркую багровую страницу.
Материалы Димона изобиловали подробностями и жаргоном. О последнем у него постоянно происходили споры с литературным редактором, по этому поводу она даже бегала консультироваться к академику Лихачеву, у которого защищала кандидатскую диссертацию. Академик на удивление доброжелательно отнесся к специфическим словечкам и посоветовал своей бывшей аспирантке не останавливать творческий порыв нарождающегося таланта. Пусть пишет, как ему удобно.
Радетельница чистоты русского языка опрометчиво поведала о реакции Лихачева виновнику торжества. Димон воспринял одобрение академика как руководство к действию, перешел все границы дозволенного, обозвал в следующей статье прокурора города «мохнорылым уродом» и съездил в Пушкинский Дом, дабы лично засвидетельствовать почтение престарелому столпу словесности, который был немало удивлен визитом широкоплечего верзилы, втащившего в его кабинет ящик коньяка, долго трясшего руку и кричавшего что-то о том, что теперь «все наезды пусть переключают на Гоблина». Старенький академик не понял, кто такой этот Гоблин. Ну и слава Богу…
Из Пушкинского Дома коротко стриженный верзила убыл так же стремительно, как и появился, оставив в недоумении сотрудников. И с головой ушел в развитие своего таланта.
— Прессу подключать рано. Можно этим все испортить. А это — архивредно, — Димон задумчиво покачал головой. — Америкосов надо как-то взбодрить, чтоб зашевелились… Твоя основная проблема в том, что ты не знаешь ни одного имени тех, кто на тебя навалился.
— Первые двое были ментами.
— Это ты мне говорил… Но вопрос — откуда, из какого отделения? На демонстрации сгоняют ментов со всего города. Иногда даже из области. Искать иголку в стоге сена я тебе не рекомендую. Бесполезно… Если б получить точные данные…
— Ну и что? — Иван пожал плечами. — Это ж менты, их так просто не прихватишь.
— Почему это? — удивился Димон. — Если знать, то можно. Вон, мусоров гасят почти каждый день. Кто денег возьмет, а потом дело не сделает, кто начинает бабки с подследственных вымогать, кто борзеет… Разные случаи. Вон, недавно заместителя начальника РУБОПа подстрелили. Думаешь, братва так обалдела, что стала тухлых ментов замачивать?
— Кто такой тухлый мент?
— А-а! Ну, честный, принципиальный… Не суть. Так вот, этого козла по жизни надо было стереть. Он со своими корешами начал бабки делать на имуществе, что у братвы изымалось. Забирали капусту, тачки, хаты, а потом, еще до окончания следствия, заставляли родственников это все переоформлять. Вон Минин, это другой замначальника, на джипе «мицубиси» попался… Сейчас под статьей ходит. И поделом! Нельзя на беде человека себе карманы набивать… При таком раскладе любой братан показания в ментовке даст. Не западло.
— Ну, в честности ментов я на собственном опыте убедился, — Вознесенский откусил кончик эклера, — но моему делу это не в помощь. Все на точке замерзания.
— Это подозрительно, — серьезно сказал Димон. — Значит, готовится подлянка… Слушай, а на тебя уроды из консульства выйти не пытались?
— Нет.
— Так-так-так… — верзила потеребил пальцами подбородок, — ясненько.
— А почему ты спрашиваешь? — Иван недоуменно уставился на приятеля.
— Анализирую… Странно, что за месяц никаких сдвигов ни в ту, ни в другую сторону. Это не совсем обычно.
Вознесенский не был склонен отмахиваться от слов Димона. Тот как-никак обладал хорошим чутьем и огромным опытом. Как-никак шесть лет он ходил по лезвию бритвы, добывая себе кусок хлеба «разводками», «стрелками» и «терками». На его мнение можно было полагаться. Если говорит, что ситуация ему не нравится, значит, так оно и есть.
— Ты за собой «хвоста» не видел?
— По-моему, нет, — Вознесенский почесал затылок, — но ведь я в этом ничего не понимаю. И специально не приглядывался.
— Придется приглядеться. Что то больно легко тебя в покое оставили… — браток обвел внимательным взглядом зал кафетерия, чуть задержался на маленьком кавказце, что-то оживленно обсуждающем с седым мужчиной в серо-зеленой форме таможенника, и повернулся к Ивану. — Своей цели они не достигли. Это факт. Задача — была тебя проучить, чтобы ты заткнулся, но ты продолжаешь и статьи о Югославии писать, и по телевидению выступать, и прочее. Значит, в самое ближайшее время они попробуют попытку повторить. Теперь уже наверняка… Ну, убить не убьют, но покалечить могут.
— Ты серьезно?
— Куда уж серьезнее.
— И что же мне делать?
— Первое — просечь поляну. Отсмотреть подходы к дому, чужие машины, группы незнакомых людей… Сбить свой график, чтобы не было периодичности. Чужие «глаза» засекаются довольно просто. У тебя, как я помню, с лестницы есть вход в подвал…
— Верно.
— Проверь, закрыт ли он. Если нет — купи замок и закрой сам. — Димон нахмурился и еще раз обернулся на кавказца с таможенником: — Черт, где-то я его видел… Ладно, не суть. Дальше — стрелять они не будут. Сымитируют нападение бакланов. Даже могут ограбить для вида.
— У меня есть газовая пушка.
— Брось, — отмахнулся Димон, — газовик — это туфта… На случай нападения должно быть что-то посерьезнее. Причем такое, что не подходит под статью.
— Молоток?
— Ага! С гвоздями. Чтоб в лоб забить! — хмыкнул верзила. — Нет, не молоток. Слушай сюда. Идешь в обычный хозяйственный магазин и покупаешь…
Несмотря на запредельные цены в заведении, таможенник взял себе перекусить не стесняясь. Все равно платит не он, а этот маленький чеченец. Ему нужен разговор, так пусть соизволит раскошеливаться.
Абу безропотно отдал на кассе триста шестьдесят рублей, заказав себе всего лишь стакан сока. Хотя и тот стоил полтинник.
— Как здоровье? — вежливо поинтересовался Бачараев, глядя на жующего мясо визави. Просто так спросил, чтоб разговор поддержать.
Таможенник что-то промычал и помахал вилкой. Мол, в порядке все со здоровьем.
— Товар жду, — Абу перешел к теме беседы.
— Угу, — таможенник понимающе кивнул, продолжая набивать рот.
— Надо ускорить…
— Что ускорить?
— Растаможку, да? — Бачараев бросил опасливый взгляд через плечо. За соседним столиком в углу расположились какой-то бритоголовый бугай с молодым человеком в светлом деловом костюме. Бугай что-то весомо втолковывал собеседнику, рассекая воздух широченной ладонью.
— И в чем проблема? — нервозность коммерсанта не ускользнула от внимания госслужащего. Значит, с товаром не все в порядке. Соответственно, обычный навар удваивается. А то и утраивается.
Таможенник мысленно улыбнулся.
— Нет проблем, да? Просто ждать не хотим… Товар идет хорошо, а ваши его могут месяц на причале продержать. Зачем деньги терять?
— Что за товар?
— Оливки, — Абу причмокнул пухлыми губами, — из Греции…
«Странно», — подумал таможенник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74