– Мангулов рассмеялся. – Теперь и допариться можно без помехи.
Палло не ответил. Он застегнул куртку – мороз начал прибавлять – и, не оглядываясь, зашагал к зда­нию аэропорта.
– Закрывай, таежный человек, свою парную. – Комаров протянул руку Мангулову. – Банька получи­лась отменной. Век не забуду. Прощай.
Мангулов растерянно глядел им вслед. Он взял при­горшню снега, хлестнул им по лицу. Иголки больно укололи кожу.
– Ночью до пятидесяти дотянет, – сказал он вслух, – завтра уже баню не прогреешь.
Мангулов взглянул на удаляющиеся фигуры Палло и Комарова, хотел окликнуть их, но раздумал. Постоял еще немного, а потом вернулся в баню. Топил ее на совесть, не пропадать же добру.
Никто не видел его усталым, измученным, опусто­шенным. Даже секретарь. Впрочем, не предупредив, она никогда не входила в кабинет.
В том гигантском ракетно-космическом механизме, в котором работали десятки заводов и институтов, испы­тательных полигонов и стартовых комплексов, не долж­но случиться ни единого сбоя, потому что до пуска Гагарина оставалось всего четыре месяца. Нет, пока даже он, Главный конструктор, не мог назвать точную дату, когда именно прозвучит ставшее потом таким зна­менитым «поехали!». Четыре месяца? Пожалуй, в этот первый день нового, 1961 года, если бы кто-то сказал об этом сроке, он бы услышал категоричное: «Не фантази­руйте! Работать необходимо, только работать!»
Надо было изготовить, испытать, запустить, прове­рить в реальном полете два корабля-спутника и не по­лучить ни единого замечания. Два! И только потом третий, с человеком… Два корабля-спутника еще. «А группа Палло что-то там возится», – недовольно по­думал Королев, хотя сразу же остановил себя: сам когда-то побывал в таких краях. Это не Подмосковье. К тому же, безусловно, Арвид делает все возможное…
На столе лежала телеграмма:
«Срочно нужен спирт. Нечем заправлять вертолет. Ни Красноярск, ни Туруханск не дают. Палло».
Королев улыбнулся. Вовремя пришла телеграмма. Как раз первого января.
Он представил, как сейчас снимет трубку и скажет насчет этого спирта, и наверняка уже завтра над ним будут подшучивать: «А Королев-то к празднику потре­бовал 200 литров спирта. Аппетит же у него…»
Странно, непохоже на Палло – он не сообщил, что спирт нужен для системы противообледенения. Неужели рассчитал, что Королев сам поймет, подумал о его про­шлом? О тех самолетах, об авиации… Впрочем, навер­няка так и есть. Вышли они из авиации, выросли с ней, и хоть сейчас другими машинами занимаются, а само­леты где-то рядом, и в памяти и в душе…
И не только у него. Ночью встречали Новый год, как обычно, в старой компании – только самые близкие друзья и соратники. Сели за стол за десять минут до двенадцати, подняли тост за минувший год. В общем-то, 60-й получился неплохим, хотя мог быть и лучше. А когда часы пробили полночь, встал Келдыш. Говорили о нем, что немногословен, суров, суховат. Но те, кого он считал друзьями, видели его иным – веселым, ожив­ленным, разговорчивым. И не только на этих встречах в канун Нового года, по и на пусках.
– За космический год! – сказал Келдыш. – И за полет человека!
Они чокнулись бокалами с шампанским и замолча­ли. Разом все. Каждый представил, как это будет.
А потом завели музыку. Королев дважды станцевал с женой.
Постепенно, как это бывало и раньше, образовалось две группы. Мужчины начали «праздничное рабочее со­вещание», хотя каждый раз договаривались, садясь за стол, что сегодня ни слова о делах. Ну а жены – о сво­ем. Они давно уже привыкли к этому сценарию празд­ничных вечеров. Изменить его было невозможно.
Королевы вернулись домой около трех. А в десять Сергей Павлович уехал на работу. В такие дни – вы­ходные и праздники – он вызывал к себе тех, с кем в рабочие будни не удавалось встретиться, не хватало времени. Вот и сегодня должны приехать инструкторы космонавтов и один из ученых, который обязательно хотел побеседовать с Главным. Королев машинально назвал ему дату: «1 января», – а сейчас он подумал, что этот астроном из Тарту, наверное, провел новогод­нюю ночь в поезде, и почувствовал себя виноватым перед человеком, которого он еще не видел.
Минутное сожаление так же незаметно ушло, как и раздражение от телеграммы Палло о спирте, хотя Сер­гей Павлович прекрасно понимал, что тот просит о не­обходимом. Просто время было неудачное.
Королев снял трубку прямого телефона и позвонил в Совет Министров. Он услышал знакомый голос. Его собеседник еще недавно работал у них в КБ.
– Мне нужна бочка спирту, – сказал Королев. – Надо отправить ее в Туру. Для вертолета.
– Хорошо, Сергей Павлович.
– И еще. Поднажми на смежников… И с Новым годом тебя!
Он еще раз взглянул на телеграмму.
«А Палло тоже из Эстонии, – подумал он. – Ин­тересно, похож ли тот, из Тарту, на него?»
Он устало закрыл глаза. Недосыпание последних месяцев и минувшая ночь все-таки сказывались. Навер­ное, надо отдыхать. Ему уже не двадцать, когда двух-трех часов хватало для сна. И эта накопившаяся уста­лость рано или поздно скажется. Да и головная боль появляется все чаще, секретарь уже запаслась аналь­гином – нет-нет да и попросит.
Включили селектор.
– К вам товарищ Виллманн из Тарту и инструк­торы, – доложила секретарь.
Королев встал, встряхнулся, словно сбрасывая с себя какой-то тяжкий груз, направился к двери. Он распах­нул ее резко, вышел в приемную.
Его ждали трое. Одного – грузного, высокого муж­чину – он раньше не встречал. «Виллманн», – поду­мал Королев.
– Проходите, – пригласил он сразу всех и, обра­щаясь к секретарю, добавил: – Я переключу на вас телефоны. Соединяйте только в крайнем случае… И чай, пожалуйста.
Королев шагал по кабинету, молчал. Виллманн и инструкторы наблюдали за ним. Им казалось, что Глав­ный забыл о них, думает о чем-то другом. Оба инжене­ра, которые преподавали будущим космонавтам навигацию и конструкцию корабля, работали в КБ уже не­сколько лет, они знали, что в этом кабинете разговор обычно начинает хозяин. Виллманн же был немного удивлен такой встречей, он рассчитывал поговорить с Королевым с глазу на глаз. И об этом просил его по телефону.
– Пейте чай, – нарушил тишину Королев. – Про­стынет.
– Спасибо, – откликнулся Виллманн, – но я сей­час не хочу…
Королев удивленно взглянул на него. Виллманну показалось – осуждающе, и он сразу же добавил:
– Впрочем, я еще способен на один стакан…
Королев улыбнулся. Он заметил растерянность гостя, а поразило его другое: сильный акцент Виллманна. «Нет, это не Палло», – пришло ему в голову, и эта мысль расстроила Главного.
– Я не имею права вас заставлять, – резко ска­зал Сергей Павлович, – вы настаивали на встрече – я готов вас выслушать.
– Не знаю, можно ли говорить сейчас, – расте­рялся Виллманн. – Моя просьба касается закрытых проблем… Очень закрытых…
– Несекретными делами мы пока не занимаемся, – рассмеялся Королев, – но в этом кабинете можно гово­рить все. Вы недавно из армии?
– Как вы догадались? – удивился Виллманн. – Да, я перешел на научную работу, хотя начал ею за­ниматься, когда был кадровым военным.
– В каких войсках?
– В артиллерии. Майор.
– А я сразу подполковника получил, – усмехнулся Королев. – Правда, теперь уже генерал, наверное… Точно не знаю.
К нему вернулось хорошее настроение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48