А что если бы вместо того чтобы платить налоги государству в день зарплаты, вы сделали бы так: получили чек на зарплату и, в зависимости от того, в какой стране вы живете, сразу выписали бы чек на 35, 58 или даже 62% от вашей зарплаты (что и составляет на самом деле ваш подоходный налог), а потом сели бы в свой «седан» и направились бы к Эдди? Вот Эдди сидит на крыльце, потягивает пиво из банки и злобно поглядывает на вас, когда вы подъезжаете. Радостно выпрыгнув из своей машины, вы подходите к нему и протягиваете чек.
«Привет, Эдди! – говорите вы. – Я подумал – заскочу-ка к тебе по дороге домой, заодно и чек тебе отдам. Вот, держи. Целый месяц еды, одежды, медицинского обслуживания, посещений стоматолога и всяких там развлечений. Да, на прошлой неделе я получил повышение; так что здесь еще и на пенсию останется. Ну ты, кажется… э-э… занят, могу ли я еще что-нибудь для тебя сделать? Нет? А, ну ладно. Тогда я пошел, мне еще целую тонну бумаг надо разобрать! Хорошего вечера, Эдди! Будь здоров, увидимся в следующем месяце!»
Стали бы вы это делать? На самом деле, вы уже делаете, потому что именно так и работает система государственного налогообложения. На сегодняшний день она устроена таким образом, что продуктивность наказуема, а непродуктивность поощряется.
В результате эта дурацкая система тянет на дно обе стороны: людей, которых заставляют «заботиться о ближних», и людей, которые получают подачки. Конечно, один из самых распространенных мемов заражает людей мыслью о том, что богатых нужно урезать в расходах, потому что они становятся богатыми за счет бедных; однако это все та же дурацкая пропаганда, проводимая, чтобы вызвать у вас чувство вины за свой успех и успешно использовать его для манипулирования вами.
Если вы жертвуете собой и своими ценностями ради других, чтобы испытать нравственное удовлетворение или избежать чувства вины, это ослабляет вашу решительность. Вы начинаете колебаться, сомневаться в том, достойны ли вы чего-то, и дело кончается тем, что вы чувствуете вину, делая что-то для себя.
Недавно я общался по телефону с одним моим другом – главным управляющим ресторана. Он только что уволил официанта, который проработал в этом ресторане 9 лет. В воскресенье его ждали на работу к 6 часам утра, но в 5.50 он позвонил и сказался больным; утром в понедельник его ждали к 7 утра, но он не появился и даже не позвонил; он почтил своим посещением только собрание персонала во вторник и вел себя крайне неуважительно. Стало совершенно ясно, что он снова начал употреблять наркотики; и мой друг уволил его, хотя тот был его давним знакомым.
Многие скажут, что мой друг проявил жестокость и равнодушие, и ничто не будет так далеко от правды. Хотя ему тяжело было увольнять того парня, это явилось проявлением той «жестокой любви», которая является лучшим способом заставить человека изменить свою жизнь. А поощрение деструктивного поведения ведет только к его продолжению и усугублению.
Например, бизнесмен терпит свою бестолковую сотрудницу только потому, что жалеет ее; ему не хватает духу ее уволить, потому что ее жизнь исковеркана: ее мать – алкоголичка, а муж в тюрьме (ну, или что-нибудь в этом роде), и он поощряет ее саморазрушительное поведение и образ жизни, оставляя ее на работе. Однако присутствие в компании такого сотрудника (что, конечно, противоречит благим намерениям начальства) губительно для так называемого морального благополучия остальных сотрудников, которым приходится тащить на себе эту ношу. Они начинают возмущаться и злиться, а производительность труда страдает; даже самые усердные и преданные своему делу работники начинают снижать показатели, потому что не получают ни уважения, ни вознаграждения за свой вклад в общий успех. Качество обслуживания клиентов ухудшается, что влечет за собой снижение продаж – и теперь уже под угрозой оказывается судьба всей компании.
Теперь давайте представим, что этот бизнесмен делает все наоборот, из эгоистических соображений, так, как лучше для него и его компании. Он вызывает эту треклятую работницу в свой офис и, объяснив причину увольнения, отправляет восвояси.
Это, вполне возможно, станет для нее сигналом к тому, чтобы переоценить свой подход к жизни: она может найти работу, более соответствующую ее умениям и навыкам, либо же повторить свою досадную ошибку, нанявшись на такую же работу, чтобы с тем же успехом быть уволенной; таким образом, она получает еще одну возможность усвоить урок, который ей необходимо усвоить. И, что не менее важно, наш босс больше не рискует будущим своей компании и продолжает работу в своей дружной команде.
В той же мере разрушительно поведение жены, которая терпит оскорбления мужа, подвергающего ее постоянным душевным и физическим мучениям. Она всю жизнь ходит на цыпочках, боясь его выгнать, и этим только оказывает ему медвежью услугу: в итоге оба они живут несчастливо и испытывают страдания.
А теперь представьте, что случилось бы, если бы они была решительна, уверена в своих ценностях и ушла бы от мужа после первого же оскорбления? Она самым эгоистичным образом спасла бы себя от жизни, полной отчаяния, вместо того чтобы жить, как животное, принесенное в жертву чудовищу.
В свободном обществе, где личные нужды удовлетворяются в первую очередь, люди не испытывают чувства вины и беспокойства. Самопожертвование – это не просто причина низкой самооценки, это преступление против свободы и, как следствие, против человечества. Когда жизненную энергию активных граждан высасывает паразитирующая на них толпа, какой смысл оставаться активным?
Каждый порядочный человек должен зарабатывать на жизнь, руководствуясь принципом свободного обмена ценностей с другими людьми. Это значит – никаких поблажек; нечем гордиться, получая то, что не заработал.
Мой друг Стюарт Голдсмит какое-то время назад обратился к этой теме в своем информационном письме, и это вдохновило меня на сочинение такого сценария:
Мы с вами летим на Бали, чтобы провести очередной семинар в центре саморазвития. Начинается жуткая гроза, и самолет падает в море. Поскольку мы сбились с курса и приборы перестали работать, спасатели понятия не имеют где мы и предполагают, что мы все погибли.
К счастью, все остаются в живых. Мы (то есть около 20 семей) размещаемся на спасательных плотах и доплываем до необитаемого острова. Оказавшись изолированными от цивилизации и находясь во власти природных стихий, мы сразу начинаем заниматься строительством хижин и лачуг из бамбука и пальмовых листьев, которых на острове несметное количество. Мы ищем источник пресной воды и находим его на полпути вверх в гору, что примерно в получасе ходьбы от нашего лагеря.
В окружающем остров море водятся крабы, рыба, моллюски и мидии, а на острове растет куча пальм и фруктовых деревьев, поэтому стоит проявить немного ловкости и изобретательности – и еды будет вдоволь. Но все равно, в конечном счете, разрываясь между охотой, собирательством, укреплением хижин, разведением костров и приготовлением пищи, чтобы ежедневно обеспечивать выживание наших семей, вечером мы все без ног валимся на наши самодельные постели.
Поскольку нас, в общем-то, немного, мы скоро обнаруживаем, что, работая вместе, можно достигать цели более эффективно, поэтому мы начинаем договариваться, например:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42