В середине – Гусаров. Конструкция возлагала на него обязанность бить по цели. Он этим и занимался. Два сезона подряд приз лучшего бомбардира чемпионата принадлежал ему.
Секрет одиннадцати, способных составить выдающуюся команду, над которым вечно бьются тренеры, зная, что он пусть и редко, но одаряет поразительным эффектом, наверное, самый большой секрет в футболе. Мудрые тренеры, однажды находившие одиннадцать незаменимых, долгие годы после этого были не в состоянии повторить своей находки. Даже игроки, считающиеся самыми лучшими, будучи механически собраны вместе, могут не сложиться в команду. Когда я вспоминаю «Торпедо» тех лет, то отчетливо вижу, что в нем далеко не все были «самые, самые». Не сумма действовала, а произведение. Вот и игра слов напросилась: команда как произведение, как нечто творческое. И до чего же все они не были похожи один на другого! Тончайший техник Метревели, порывистый хитрец и зачинщик Иванов, беззаветно трудолюбивый Батанов, отчаянный, угловатый Сергеев, полузащитники, которые всегда были заодно с ними; готовый все взять на себя Валерий Воронин и превосходно выполняющий ювелирную работу Николай Маношин. И им всем не обойтись было без Гусарова в центре атаки. Все, что они затевали, выдумывали, готовили, он завершал логичным, верным, с виду простым ударом по воротам. Затей, фокусов, излишеств он себе не позволял – к ним его душа не лежала, душа инженера. Забивали и другие. А он, как мы знаем, чаще.
Торпедовское «произведение» оказалось недолговечным. Лишили должности В. Маслова за второе (!) место в чемпионате 1961 года, ушли из команды сразу несколько из одиннадцати. Кем их потом ни заменяли, потерянного было не вернуть. Ушел и Гусаров. В московское «Динамо», тогда сильное.
В «Динамо» центрфорварда Гусарова переквалифицировали в полузащитника. Он освоился быстро, стал и в этой роли видным игроком. И что самое интересное: как был, так и остался инженером. Движение – и быстрый пас без задержки, умная чертежная работа. Никакой суеты, никаких пустых хлопот, никакого бесцельного вождения мяча вокруг да около, верность схеме, на которой стрелы его передач всегда целесообразны, всегда лучшим образом продолжают атаку.
С именем Гусарова не связано каких-либо подвигов, падений и возвышений. Да ему это и не пошло бы! Он ценил в футболе чистую работу, ту, от которой более всего пользы. Потому он и в Клубе.
ОЛЕГ КОПАЕВ
Говоря «жизнь футболиста», мы подразумеваем годы проведенные в команде, на поле, перед аудиторией, и, понимая, что эти годы конечно же лишь часть жизни, все же знаем, что они и целая жизнь. Они имеют начало и конец, они сжаты, спрессованы, в них заключены подъемы, кульминации, звездные часы, ученичество, зрелость, старение, счастливые обстоятельства и полосы невезения, они кажутся нескончаемыми, но незаметно набирают такую ошеломляющую скорость, что решительно все становится непоправимым и невозвратным, они драматичны для каждого на особый лад – кому дарят награды и признание, а кому кары, разочарование, сожаления. И они никогда не повторяются, эти «жизни футболистов». В любой из них при внимательном взгляде проглядывает своя канва, своя внутренняя логика, предопределенная свойствами личности, влиянием окружения, когда благотворным, а когда губительным. И даже не надо говорить: «Все было как в жизни». Просто – жизнь.
Олега Копаева до 25 лет мало кто знал. Это редкость. В такие годы большинство мастеров приобретает имя. Он не получил футбольного образования, с детства увлекался легкой атлетикой, бегал на коньках и на поле вышел случайно – уговорили. На поле он остался, футбол притянул, а уверенности в себе не ощущал. В командах пониже рангом получалось, а в ЦСКА поглядели на него, 20-летнего, год подержали и отпустили. Ростовский СКА вышел в высшую лигу, срочно пополнялся, позвали и Копаева из армейского клуба Львова. Выпускали, играл, но, по правде говоря, что за форвард – три чемпионата миновали, а за душой всего навсего 9 забитых мячей… И тут весть: тренером назначен Виктор Маслов, совсем недавно руководивший образцовым «Торпедо».
Копаев всем вышел: и ростом, и быстрым бегом, и прыгучестью, да как-то тушевался, скромничал, места себе не находил на поле. И прозорливый тренер место ему нашел. Он определил Копаева на левый фланг и разработал с ним скоростной маневр: длинный внезапный рывок с края в центр штрафной площади, с тем чтобы, запутав, сбив с толка защитников, оказаться на свободном месте. А уж дело партнеров отдать ему вовремя мяч для удара – хоть по земле, хоть по воздуху, благо Копаев умел и любил играть головой. И форвард ожил. В первый год игра по сценарию Маслова позволила Копаеву забить 11 мячей. Как бы для начала, для разгона.
А во втором сезоне при Маслове Копаев осенью оказался лучшим бомбардиром чемпионата – 27 мячей. Его выдвижение застало всех врасплох. Я пролистал спортивные издания за 1963 год, нашел отрывочные упоминания о Копаеве, но ни единой фотографии, хотя бомбардиров «щелкают» особенно прилежно. И команда Копаева в том году с его помощью забила более всех мячей, была отмечена призом – фарфоровой вазой с портретом Г. Федотова. Все свои голы Копаев провел с игры, половину – ударами головой. Ему исполнилось 26.
Маслов переехал в Киев. Копаев с левого фланга был переведен в центр. Сменились партнеры. Но отныне ему ничего не было страшно. Он понял, почувствовал игру маневренного форварда, вошел во вкус. Как и все, переносил травмы, пропускал матчи, но, выздоровев, тут же приступал к исполнению своих обязанностей. Взгляните, как на языке цифр выглядят семь сезонов Копаева, с легкой руки Маслова сделавшегося бомбардиром: 11 27, 10, 18, 14, 17, 13. Сложив, получим 110. По числу голов в чемпионатах страны он обогнал многих более знаменитых. Потом о нем стали писать так: «Исключительно настойчивый и устремленный на ворота форвард, очень хорошо играл головой».
Тут верно схвачен итог в готовом виде. А что пережил Копаев в первой половине своей жизни футболиста, когда таяли считающиеся лучшими годы, а он то ли неудачник, то ли вообще зря, по ошибке надел бутсы? И как бы все обернулось, не окажись в Ростове Маслов?!
Тренерское вмешательство в судьбы игроков мало изучено. Хрестоматийные примеры положительного свойства устно передаются от поколения к поколению. То и дело слышишь, как верно, иной раз парадоксально, разгадывали истинные способности игроков Аркадьев, Маслов, Якушин, Жордания, Бесков, Севидов. И счастливы те мастера, которым подобрали место и игру, а то и принудили, вопреки их желанию, делать то, что потом стало у них великолепно получаться. Но ведь невозможно поверить, что подобные вмешательства всегда вели к лучшему, к открытиям… Тренеров много, они разные, наверняка кого-то из игроков пускали и по кривой, ложной дороге, и футбол нес потери. И об этом, случается, толкуют со вздохами, но вполголоса. А чего бы, казалось, деликатничать? Самые горькие ошибки не должны уходить в песок, если желать Добра делу…
Поиграл Копаев заметно, на совесть, есть что вспомнить и ему самому, и тем, с кем был связан одной веревочкой на поле, и тем, кто видел его с трибун. А можно и пофантазировать. Представим, разгадали бы и одобрили его лет на пять раньше, скажем в ЦСКА. Тогда, возможно, и сборная приобрела бы острого, забивающего форварда, и он сам, раньше набравшись футбольного ума-разума, смелее освоился среди звезд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Секрет одиннадцати, способных составить выдающуюся команду, над которым вечно бьются тренеры, зная, что он пусть и редко, но одаряет поразительным эффектом, наверное, самый большой секрет в футболе. Мудрые тренеры, однажды находившие одиннадцать незаменимых, долгие годы после этого были не в состоянии повторить своей находки. Даже игроки, считающиеся самыми лучшими, будучи механически собраны вместе, могут не сложиться в команду. Когда я вспоминаю «Торпедо» тех лет, то отчетливо вижу, что в нем далеко не все были «самые, самые». Не сумма действовала, а произведение. Вот и игра слов напросилась: команда как произведение, как нечто творческое. И до чего же все они не были похожи один на другого! Тончайший техник Метревели, порывистый хитрец и зачинщик Иванов, беззаветно трудолюбивый Батанов, отчаянный, угловатый Сергеев, полузащитники, которые всегда были заодно с ними; готовый все взять на себя Валерий Воронин и превосходно выполняющий ювелирную работу Николай Маношин. И им всем не обойтись было без Гусарова в центре атаки. Все, что они затевали, выдумывали, готовили, он завершал логичным, верным, с виду простым ударом по воротам. Затей, фокусов, излишеств он себе не позволял – к ним его душа не лежала, душа инженера. Забивали и другие. А он, как мы знаем, чаще.
Торпедовское «произведение» оказалось недолговечным. Лишили должности В. Маслова за второе (!) место в чемпионате 1961 года, ушли из команды сразу несколько из одиннадцати. Кем их потом ни заменяли, потерянного было не вернуть. Ушел и Гусаров. В московское «Динамо», тогда сильное.
В «Динамо» центрфорварда Гусарова переквалифицировали в полузащитника. Он освоился быстро, стал и в этой роли видным игроком. И что самое интересное: как был, так и остался инженером. Движение – и быстрый пас без задержки, умная чертежная работа. Никакой суеты, никаких пустых хлопот, никакого бесцельного вождения мяча вокруг да около, верность схеме, на которой стрелы его передач всегда целесообразны, всегда лучшим образом продолжают атаку.
С именем Гусарова не связано каких-либо подвигов, падений и возвышений. Да ему это и не пошло бы! Он ценил в футболе чистую работу, ту, от которой более всего пользы. Потому он и в Клубе.
ОЛЕГ КОПАЕВ
Говоря «жизнь футболиста», мы подразумеваем годы проведенные в команде, на поле, перед аудиторией, и, понимая, что эти годы конечно же лишь часть жизни, все же знаем, что они и целая жизнь. Они имеют начало и конец, они сжаты, спрессованы, в них заключены подъемы, кульминации, звездные часы, ученичество, зрелость, старение, счастливые обстоятельства и полосы невезения, они кажутся нескончаемыми, но незаметно набирают такую ошеломляющую скорость, что решительно все становится непоправимым и невозвратным, они драматичны для каждого на особый лад – кому дарят награды и признание, а кому кары, разочарование, сожаления. И они никогда не повторяются, эти «жизни футболистов». В любой из них при внимательном взгляде проглядывает своя канва, своя внутренняя логика, предопределенная свойствами личности, влиянием окружения, когда благотворным, а когда губительным. И даже не надо говорить: «Все было как в жизни». Просто – жизнь.
Олега Копаева до 25 лет мало кто знал. Это редкость. В такие годы большинство мастеров приобретает имя. Он не получил футбольного образования, с детства увлекался легкой атлетикой, бегал на коньках и на поле вышел случайно – уговорили. На поле он остался, футбол притянул, а уверенности в себе не ощущал. В командах пониже рангом получалось, а в ЦСКА поглядели на него, 20-летнего, год подержали и отпустили. Ростовский СКА вышел в высшую лигу, срочно пополнялся, позвали и Копаева из армейского клуба Львова. Выпускали, играл, но, по правде говоря, что за форвард – три чемпионата миновали, а за душой всего навсего 9 забитых мячей… И тут весть: тренером назначен Виктор Маслов, совсем недавно руководивший образцовым «Торпедо».
Копаев всем вышел: и ростом, и быстрым бегом, и прыгучестью, да как-то тушевался, скромничал, места себе не находил на поле. И прозорливый тренер место ему нашел. Он определил Копаева на левый фланг и разработал с ним скоростной маневр: длинный внезапный рывок с края в центр штрафной площади, с тем чтобы, запутав, сбив с толка защитников, оказаться на свободном месте. А уж дело партнеров отдать ему вовремя мяч для удара – хоть по земле, хоть по воздуху, благо Копаев умел и любил играть головой. И форвард ожил. В первый год игра по сценарию Маслова позволила Копаеву забить 11 мячей. Как бы для начала, для разгона.
А во втором сезоне при Маслове Копаев осенью оказался лучшим бомбардиром чемпионата – 27 мячей. Его выдвижение застало всех врасплох. Я пролистал спортивные издания за 1963 год, нашел отрывочные упоминания о Копаеве, но ни единой фотографии, хотя бомбардиров «щелкают» особенно прилежно. И команда Копаева в том году с его помощью забила более всех мячей, была отмечена призом – фарфоровой вазой с портретом Г. Федотова. Все свои голы Копаев провел с игры, половину – ударами головой. Ему исполнилось 26.
Маслов переехал в Киев. Копаев с левого фланга был переведен в центр. Сменились партнеры. Но отныне ему ничего не было страшно. Он понял, почувствовал игру маневренного форварда, вошел во вкус. Как и все, переносил травмы, пропускал матчи, но, выздоровев, тут же приступал к исполнению своих обязанностей. Взгляните, как на языке цифр выглядят семь сезонов Копаева, с легкой руки Маслова сделавшегося бомбардиром: 11 27, 10, 18, 14, 17, 13. Сложив, получим 110. По числу голов в чемпионатах страны он обогнал многих более знаменитых. Потом о нем стали писать так: «Исключительно настойчивый и устремленный на ворота форвард, очень хорошо играл головой».
Тут верно схвачен итог в готовом виде. А что пережил Копаев в первой половине своей жизни футболиста, когда таяли считающиеся лучшими годы, а он то ли неудачник, то ли вообще зря, по ошибке надел бутсы? И как бы все обернулось, не окажись в Ростове Маслов?!
Тренерское вмешательство в судьбы игроков мало изучено. Хрестоматийные примеры положительного свойства устно передаются от поколения к поколению. То и дело слышишь, как верно, иной раз парадоксально, разгадывали истинные способности игроков Аркадьев, Маслов, Якушин, Жордания, Бесков, Севидов. И счастливы те мастера, которым подобрали место и игру, а то и принудили, вопреки их желанию, делать то, что потом стало у них великолепно получаться. Но ведь невозможно поверить, что подобные вмешательства всегда вели к лучшему, к открытиям… Тренеров много, они разные, наверняка кого-то из игроков пускали и по кривой, ложной дороге, и футбол нес потери. И об этом, случается, толкуют со вздохами, но вполголоса. А чего бы, казалось, деликатничать? Самые горькие ошибки не должны уходить в песок, если желать Добра делу…
Поиграл Копаев заметно, на совесть, есть что вспомнить и ему самому, и тем, с кем был связан одной веревочкой на поле, и тем, кто видел его с трибун. А можно и пофантазировать. Представим, разгадали бы и одобрили его лет на пять раньше, скажем в ЦСКА. Тогда, возможно, и сборная приобрела бы острого, забивающего форварда, и он сам, раньше набравшись футбольного ума-разума, смелее освоился среди звезд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40