Он усилил оборону так, что и муравей не мог проскочить в крепость. В это время пятеро ниндзя спрятались в кустарнике и стали поджидать удобного момента, чтобы проникнуть в замок. Дождавшись пока во вражеском лагере все успокоилось, при помощи специальных веревочных лестниц они перебрались через стену. Акутагава Ситиробэй и Мотидзуки Ёэмон, которые первыми пробрались в замок, имели неосторожность свалиться в волчью яму. Враги, которые услышали шум падения, подняли крик: «Шпионы! Шпионы! Враги! Враги!» Тогда Ёэмон стал втягивать Ситиробэя обратно наверх, но как раз в это время набежала куча врагов. Поскольку было очень темно, а оба ниндзя были переодеты во вражескую форму, они затесались в толпу и начали бегать вместе с ней. Поэтому враг никак не мог их обнаружить. Однако, когда мятежники запалили факела, обман раскрылся, и ниндзя пришлось удирать. Кога-моно вырвались из вражеской толпы, схватили один из штандартов с крестом, какие во множестве развевались на стенах замка, и бросились через стену. Тут враг обрушил на них град камней, так что ниндзя свалились вниз полуживыми. Видевшие это Нацуми Какусукэ, Яманака Дзюдаю и Бан Гобэй, бывшие в резерве, немедленно бросились на помощь, подхватили их на плечи и вынесли с поля боя.
Наутро трое ниндзя явились в ставку главнокомандующего и доложили о результатах разведки. Мацудайра Нобуцуна был очень доволен и никак не мог нарадоваться на своих шпионов. Акутагава Ситиробэй и Мотидзуки Ёэмон, получившие тяжелые раны были переданы в руки лучших лекарей.
20 февраля повстанцы организовали вылазку. Воспользовавшись суматохой, ниндзя проникли в крепость и узнали, что из продовольствия у армии Амакусы остались только морские водоросли – голод был не за горами.
27 февраля начался генеральный штурм крепости. Ниндзя находились в непосредственном подчинении главнокомандующего, участвовали в захвате второго и третьего поясов обороны и до самого падения замка осуществляли связь со всеми даймё во время боя.
1 марта Мацудайра предал огню замок Хара. 12 мая он с триумфом вернулся в Эдо и на следующий день получил аудиенцию у сёгуна Иэмицу и сделал подробный доклад о кампании. Ниндзя получили большую награду. А в письме Дзимбо Сабуробэя, которое было адресовано Мотидзуки Хёдаю, Акутагаве Ситиробэю и другим ниндзя и ныне хранится в доме Иванэ Камбэя говорилось о том восхищении, которое вызвали у главнокомандующего подвиги ниндзя. Сам Дзимбо получил 500 коку за свою службу. А Мацудайра назвал свой замок в провинции Мусаси «Оси-дзё», где «оси» записывается тем же иероглифом, что и «синоби». Возможно, это было сделано в память о подвигах ниндзя во время осады Симабары.
Трансформация сущности оммицу
Начиная с эпохи Канъэй (1624.II-1644.XII) наметилась новая тенденция в развитии секретной службы оммицу. К этому времени ситуация в стране в значительной степени стабилизировалась, и период опасливого отношения к потенциальным мятежникам-даймё ушел в прошлое. Тайные агенты все меньше и меньше использовались для слежки за князьями и их вассалами, и в целом их численность резко сократилась. Однако система секретной агентуры не разрушилась окончательно, хотя и претерпела коренные изменения. Этому в немалой степени способствовало бурное развитие городов, прежде всего Эдо, Киото и Осаки, формирование городского сословия, увеличение численности населения в стране, рост числа крестьянских выступлений. В этих условиях усилия тайной службы все чаще направлялись на поддержание порядка и контроль за настроениями масс. Таким образом система мэцукэ постепенно трансформировалась из секретной службы политического и военного характера в полицейский аппарат. В этот период многие специалисты по нин-дзюцу стали переходить под начало городских и храмовых управляющих (бугё). А деятельность по контролю за даймё, хотя и не была полностью свернута, но продолжалась в гораздо меньших масштабах.
Так, многие ёрики (полицейские) из числа Кога-моно заняли важные посты в полицейской структуре, а Ига-моно по большей части остались на прежнем месте службы, в качестве садовников-телохранителей и лишь некоторые из них поступили на службу в полицию. Такая разница в судьбах Ига-моно и Кога-моно объясняется различиями в их подготовке. Дело в том, что Кога-моно по большей части были выходцами из слоя тюнинов. Поэтому они владели не только приемами рукопашного боя, разведки и маскировки, но и навыками анализа, оценки ситуации, глубоко разбирались в человеческой природе. А вот ниндзя из Ига, комплектовавшие ряды «садовников», владели, в основном, приемами уровня гэнин – могли тайком прокрасться куда надо, убить кого нужно и бесследно исчезнуть. Только все это для полицейского-стражника большого значения не имело.
Переход из службы безопасности сёгуната в полицейское ведомство не мог не повлиять на содержание подготовки бывших ниндзя. Теперь им приходилось разоблачать и задерживать разного рода преступников. Отсюда повышенный интерес к технике обезоруживания, связывания, конвоирования, пыток и допроса свидетелей. С другой стороны, старинные шпионские методы проникновения в охраняемые помещения и крепости, сближавшие ниндзя с ворами, из системы обучения полицейских агентов были изъяты. Фактически, это привело к полному пересмотру наследия нин-дзюцу, которое теперь рассматривалось с точки зрения преследователя, а не с точки зрения преследуемого.
Интересно, что даже многие приемы боя новых полицейских были позаимствованы из арсенала синоби периода Сэнгоку-дзидай. Так классическим оружием мэцукэ стали дзюттэ (затупленная металлическая дубинка с «усиком» для защемления меча), манрики-гусари (цепь с грузиками на концах) и рокусяку-бо (шест около 180 см длиной). Эти 3 вида в период Токугава назывались «мицу-догу» – «3 приспособления». Они считались наиболее эффективными видами оружия в бою с фехтовальщиком, вооруженным мечом. Кроме того, манрики-гусари и дзюттэ можно было легко спрятать в складках одежды, чтобы не выдавать свою принадлежность к мэцукэ, и использовать в толпе или тесном пространстве. Известно, что древнейшей школой бу-дзюцу, специализировавшейся в овладении манрики-гусари, была Масаки-рю, которую основал Масаки Тосимицу, начальник охраны центральных ворот Эдо. По легенде, он стремился исключить всякую возможность вооруженного конфликта в таком ответственном месте. Однако, по мнению известного американского исследователя японских бу-дзюцу Дона Дрэгера, использование этих видов оружия отражало снижение мастерства фехтовальщиков, поскольку только в этом случае мэцукэ мог приблизиться достаточно близко к своему противнику, чтобы использовать такое короткое оружие как дзюттэ. Для сравнения, в период Сэнгоку-дзидай в число мицу-догу входили такие мало известные ныне виды оружия как сасумата (двузубое копье), содэгарами (багор с шипами для зацепления клинка противника) и цукубо (Т-образное шипастое оружие). Эти 3 вида оружия имели длинные древки, позволявшие держать мастера кэн-дзюцу на дистанции.
Спрос на подготовленных ниндзя катастрофически упал. Многие отпрыски старинных семей, практиковавших нин-дзюцу, забросили тренировки по дедовским рецептам. И вправду, зачем было им истязать себя до изнеможения на протяжении целого ряда лет, если потом от полученных навыков все равно не было никакого проку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Наутро трое ниндзя явились в ставку главнокомандующего и доложили о результатах разведки. Мацудайра Нобуцуна был очень доволен и никак не мог нарадоваться на своих шпионов. Акутагава Ситиробэй и Мотидзуки Ёэмон, получившие тяжелые раны были переданы в руки лучших лекарей.
20 февраля повстанцы организовали вылазку. Воспользовавшись суматохой, ниндзя проникли в крепость и узнали, что из продовольствия у армии Амакусы остались только морские водоросли – голод был не за горами.
27 февраля начался генеральный штурм крепости. Ниндзя находились в непосредственном подчинении главнокомандующего, участвовали в захвате второго и третьего поясов обороны и до самого падения замка осуществляли связь со всеми даймё во время боя.
1 марта Мацудайра предал огню замок Хара. 12 мая он с триумфом вернулся в Эдо и на следующий день получил аудиенцию у сёгуна Иэмицу и сделал подробный доклад о кампании. Ниндзя получили большую награду. А в письме Дзимбо Сабуробэя, которое было адресовано Мотидзуки Хёдаю, Акутагаве Ситиробэю и другим ниндзя и ныне хранится в доме Иванэ Камбэя говорилось о том восхищении, которое вызвали у главнокомандующего подвиги ниндзя. Сам Дзимбо получил 500 коку за свою службу. А Мацудайра назвал свой замок в провинции Мусаси «Оси-дзё», где «оси» записывается тем же иероглифом, что и «синоби». Возможно, это было сделано в память о подвигах ниндзя во время осады Симабары.
Трансформация сущности оммицу
Начиная с эпохи Канъэй (1624.II-1644.XII) наметилась новая тенденция в развитии секретной службы оммицу. К этому времени ситуация в стране в значительной степени стабилизировалась, и период опасливого отношения к потенциальным мятежникам-даймё ушел в прошлое. Тайные агенты все меньше и меньше использовались для слежки за князьями и их вассалами, и в целом их численность резко сократилась. Однако система секретной агентуры не разрушилась окончательно, хотя и претерпела коренные изменения. Этому в немалой степени способствовало бурное развитие городов, прежде всего Эдо, Киото и Осаки, формирование городского сословия, увеличение численности населения в стране, рост числа крестьянских выступлений. В этих условиях усилия тайной службы все чаще направлялись на поддержание порядка и контроль за настроениями масс. Таким образом система мэцукэ постепенно трансформировалась из секретной службы политического и военного характера в полицейский аппарат. В этот период многие специалисты по нин-дзюцу стали переходить под начало городских и храмовых управляющих (бугё). А деятельность по контролю за даймё, хотя и не была полностью свернута, но продолжалась в гораздо меньших масштабах.
Так, многие ёрики (полицейские) из числа Кога-моно заняли важные посты в полицейской структуре, а Ига-моно по большей части остались на прежнем месте службы, в качестве садовников-телохранителей и лишь некоторые из них поступили на службу в полицию. Такая разница в судьбах Ига-моно и Кога-моно объясняется различиями в их подготовке. Дело в том, что Кога-моно по большей части были выходцами из слоя тюнинов. Поэтому они владели не только приемами рукопашного боя, разведки и маскировки, но и навыками анализа, оценки ситуации, глубоко разбирались в человеческой природе. А вот ниндзя из Ига, комплектовавшие ряды «садовников», владели, в основном, приемами уровня гэнин – могли тайком прокрасться куда надо, убить кого нужно и бесследно исчезнуть. Только все это для полицейского-стражника большого значения не имело.
Переход из службы безопасности сёгуната в полицейское ведомство не мог не повлиять на содержание подготовки бывших ниндзя. Теперь им приходилось разоблачать и задерживать разного рода преступников. Отсюда повышенный интерес к технике обезоруживания, связывания, конвоирования, пыток и допроса свидетелей. С другой стороны, старинные шпионские методы проникновения в охраняемые помещения и крепости, сближавшие ниндзя с ворами, из системы обучения полицейских агентов были изъяты. Фактически, это привело к полному пересмотру наследия нин-дзюцу, которое теперь рассматривалось с точки зрения преследователя, а не с точки зрения преследуемого.
Интересно, что даже многие приемы боя новых полицейских были позаимствованы из арсенала синоби периода Сэнгоку-дзидай. Так классическим оружием мэцукэ стали дзюттэ (затупленная металлическая дубинка с «усиком» для защемления меча), манрики-гусари (цепь с грузиками на концах) и рокусяку-бо (шест около 180 см длиной). Эти 3 вида в период Токугава назывались «мицу-догу» – «3 приспособления». Они считались наиболее эффективными видами оружия в бою с фехтовальщиком, вооруженным мечом. Кроме того, манрики-гусари и дзюттэ можно было легко спрятать в складках одежды, чтобы не выдавать свою принадлежность к мэцукэ, и использовать в толпе или тесном пространстве. Известно, что древнейшей школой бу-дзюцу, специализировавшейся в овладении манрики-гусари, была Масаки-рю, которую основал Масаки Тосимицу, начальник охраны центральных ворот Эдо. По легенде, он стремился исключить всякую возможность вооруженного конфликта в таком ответственном месте. Однако, по мнению известного американского исследователя японских бу-дзюцу Дона Дрэгера, использование этих видов оружия отражало снижение мастерства фехтовальщиков, поскольку только в этом случае мэцукэ мог приблизиться достаточно близко к своему противнику, чтобы использовать такое короткое оружие как дзюттэ. Для сравнения, в период Сэнгоку-дзидай в число мицу-догу входили такие мало известные ныне виды оружия как сасумата (двузубое копье), содэгарами (багор с шипами для зацепления клинка противника) и цукубо (Т-образное шипастое оружие). Эти 3 вида оружия имели длинные древки, позволявшие держать мастера кэн-дзюцу на дистанции.
Спрос на подготовленных ниндзя катастрофически упал. Многие отпрыски старинных семей, практиковавших нин-дзюцу, забросили тренировки по дедовским рецептам. И вправду, зачем было им истязать себя до изнеможения на протяжении целого ряда лет, если потом от полученных навыков все равно не было никакого проку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103