душевой поддон литьевой мрамор 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Они вошли, и женщина сказала деловито:
— Доктор следом будет!
— А эти, — Лабинцов кивнул на окно, блестя глазами, — эти ретировались!
Мокеевна перекинулась словом с прислугой доктора, заглянула к знакомым и принесла то, что уже передалось по Баймаку, как обычно и передаётся подобное: удивительно, мгновенно и безотказно. Красные ночью в самом деле телеграфировали в Оренбург. Что им ответили, да и поступил ли какой ответ — осталось неизвестным. Но из посёлка Преображенск, который расположен в десяти верстах от Баймака, телеграфист отстучал: к ним входят казаки в большом числе... Решили красноармейцы принять в поле неравный смертный бой, а может, был у них другой план — но они стремительно выступили из Баймака.
53
Байбарин был один с доктором, который осматривал Варвару Тихоновну. Лицо врача выражало пристальную озабоченность.
— Печально, — он закончил осмотр, но вновь наклонился над больной. — Да-с... — дружески-участливый, повернулся к Проклу Петровичу: — Одним только могу утешить — она без сознания и не страдает. Кровоизлияние в мозг. Удар, как в быту говорят. Паралич.
— Надежд на улучшение... — Байбарин не договорил.
Доктор отрицательно помотал головой.
— Чудес не бывает, — он нахмурился и со вздохом развёл руками.
Прокл Петрович остался возле жены. Пришла Анна, осунувшаяся, с синевой вокруг глаз.
А доктор в коридоре остановился с Семёном Кирилловичем. Выразив ему соболезнование, вдруг весь изменился и, нетерпеливый, срывающимся шёпотом спросил:
— Как вы отбились?
— Кошмар! — ответил тоже шёпотом, но с тягостным видом инженер. Он потёр пальцем висок и болезненно поморщился: — Их старший, комиссар из Оренбурга, убит...
— Что вы говорите?! — с жаром выдохнул доктор. — Нельзя взглянуть?
Пропустив его в столовую, Семён Кириллович остался у порога, бледный, загнанно-изнемогающий. Доктор, сказав: — С вашего позволения... — открыл ставни и в хлынувшем свете оглядел труп с разных сторон.
— Кобура расстёгнута. Что он хотел?
— Их пришло шестеро, все с оружием, — начал рассказывать инженер. — Стали рыться, обвинять меня, хотели увести...
— Шесть человек? — в глазах доктора скользнуло сомнение. — Как же вам удалось?..
— Это тесть. Он в прошлом военный.
Гость двинул губами, словно воскликнул: “Хоп-ля!”
— Решительный человек, однако!
Полюбопытствовал, из чего стреляли. Лабинцов сказал, на что гость заметил:
— Двустволочку вашу я знаю, а штуцера не видел.
Семён Кириллович принёс ружьё, и доктор, оттянув затвор умелой рукой охотника, вынул патрон.
— Штука-с! — произнёс уважительно. — А этот получил своё! — указывая похолодевшими глазами на труп, сообщил: вчера вечером был убит бывший полицейский урядник. Его кто-то предупредил, что лучше бы ему срочно скрыться из Баймака, но запряжку перехватили на выезде. Говорят, распоряжался комиссар из Оренбурга. Урядника отвезли на недалёкое кладбище и застрелили.
Лабинцов слушал неспокойно-задумчиво. “Тесть-то как в воду глядел...” От этой ясности он почувствовал себя тверже.
— Двое у меня в погребе сидят, — сказал оживившись.
— Шутите? — остро, в подмывающем интересе воскликнул гость. А узнав, что в погребе — предрика, едва подавил смешок: — Вития влип! Гм, а вы были с ним товарищи...
— Этот товарищ привёл ко мне в дом убийц! — сказал Семён Кириллович с обидой и на предрика, и на доктора.
— Ну так пусть готовится к последнему слову, перед казаками блеснёт красноречием!
Лабинцов промолчал. Выйдя из дома вместе с доктором, он повернул к заводоуправлению и возвратился на подводе с заводскими кучером и двумя сторожами. Мокеевна вынесла им поесть, не зовя в дом, где лежал убитый.
Прокл Петрович не отходил от жены, и приблизившийся зять сказал с некоторым трудом, будто через силу прося извинения:
— Я отпущу этих...
На что тесть невнимательно кивнул.
Первым поднялся из погреба предрика, напоминая смертельно заморённого кота. Пришибленно рыскнув туда-сюда взглядом, он словно бы ощутил наличие мясца где-то неподалёку. Лабинцов, хотя и с пистолетом, стоял перед ним один.
— Ваши бежали, а в Баймак вступает казачий полк! — с усиленной строгостью произнёс инженер.
Предрика отшатнулся, будто тот хватал его за нос, и затрясся в кашле.
— Вы насмерть простудили меня... — Через минуту сказал звучным, без признака хрипа голосом: — Такого и жандармы не делали — в ледник запереть!
Оренбуржец стоял сбоку и чуть позади него: ворот мятого пиджака был поднят, мужчина горбился, вздёргивал плечи и походил на страдающего с похмелья, который только что встал, чтобы сходить по нужде.
— Эх, Семён Кириллович! — предрика распустился в нудящей, близкой к истерике обиде. — Все наши совместные дела вы посылаете... не скажу нехорошего слова... а я, вас уважая, до моего нагана не докоснулся...
— Вы оба, — прервал инженер, — должны вынести труп вон! Тогда, возможно, я вас отпущу.
— Н-ну-уу!.. — предрика в мгновенном порыве потянулся к двери.
Его спутник метнул на Лабинцова красными суженными глазами и так и облил цепкой трусливой хищностью.
Семён Кириллович указал им идти впереди него, и они, почти вбежав в столовую, схватили мертвеца за ноги, потянули в коридор. Подошедшая Мокеевна осерчала:
— Это что же волоком? А нести сил нет? Мужики!
Инженер молчал, и они не остановились. Когда сторожа помогли им поднять труп на телегу, они обернулись к Лабинцову, который уже не держал пистолета в руке, взгляды молниеносно вздрогнули ненавистью.
— Уходите! — приказал он.
Кучер повернулся всем телом на козлах, чтобы удобнее было глядеть, как они уносятся по улице, а оба сторожа, захваченные моментом, дружно подбоченились.
54
Посёлок изнемогал в сосуще-пугливом ожидании; кое-где жители из-за заборов, словно украдкой, поглядывали на телегу, увозившую труп в мертвецкую. Откуда ни возьмись возникла бесцеремонная стайка мальчишек и, увеличиваясь, сопровождала запряжку. Потом опять стало неприятно тихо; хозяева не выпустили кур копаться, как обычно, в полных мусора дорожных колеях.
Солнце едва показывалось из-за облачков, но было душновато; недвижный воздух передал отдалённое мерное трепетание, которое перешло в дрожь земли, и вскоре перед окнами Лабинцовых замелькали всадники в фуражках с синими околышами. Мужчины вышли на крыльцо, приблизились к калитке. От рысивших мимо лошадей наносило запах пота и кожаной сбруи, дребезжали лафеты свежевыкрашенных зелёной краской трёхдюймовых пушек, лязгали зарядные ящики.
Двое стояли как бы в задумчивом оцепенении. Их спас приход казаков, однако белых наверняка должна была заинтересовать роль инженера в недавнем прошлом Баймака. Прокла Петровича же могла ожидать встреча с офицерами, знакомыми по станице Кардаиловской. Но теперь, когда умирала его жена, мысль об опасности не переходила в заботу о спасении. Состояние, в котором он не пытался разобраться, было глубоким, напряжённым чувством, что за него уже всё решено, что судьба предопределила ему нечто и не надо рваться из покорной подавленности.
Они ушли в дом, и Прокл Петрович, доверчиво свесив голову с угрюмо запавшими щеками, выслушал Мокеевну, которая предлагала съездить за священником-старообрядцем. Лабинцов торопливо дал ей денег подрядить дрожки, после чего она обратилась к нему не без требовательности:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
 купить зеркало с подсветкой для ванной комнаты 

 Имола Series 1874