Понятие психологического реагента
Понятие «психологический реагент» может рассматриваться в узком и широком смыслах. В узком значении это понятие включает в себя то, что принято называть «немыми свидетелями». Имеются в виду самые различные материальные объекты неживой, а также живой, но не говорящей природы, тем или иным образом связанные с исследуемым криминальным или некриминальным поведением (следы-отпечатки, орудия преступления, документы, предметы посягательства и средства их транспортировки, аналоги последних и т.д.).
Восприятие этих объектов свидетелями, потерпевшими, подозреваемыми, обвиняемыми инициируется лицами, осуществляющими расследование, и может осуществляться по месту их обнаружения (например, при осмотре места происшествия с участием потерпевшего, в ходе проверки показаний подозреваемого), т.е. в естественной для них материальной среде (обстановке), либо в ином месте производства оперативно-разыскного, следственного действия, куда они ранее были перемещены из предшествующей среды их обитания, нахождения (например, в кабинете у следователя, предъявляющего для обозрения допрашиваемому какой-либо предмет (вещь, документ и т.д.), изъятый с места происшествия). И в том и в другом случаях расчет прост: человек, являющийся объектом тактического воздействия, восприняв указанный личностно значимый для него предмет, не останется безучастным наблюдателем, адекватно отреагирует вербальным или иным способом на полученную информацию и внесет коррективы в демонстрируемую ранее психологическую установку и предыдущее поведение.
Классическим примером данного вида информационного взаимодействия и достигаемого при этом психологического эффекта может служить предъявление подозреваемому, отрицающему свою вину, изобличающие его во лжи вещественные доказательства. Это действие в конечном счете нередко приводит к разрушению ранее выработанной установки на отрицание вины и кардинальному изменению позиции в лучшую, с точки зрения установления истины, сторону.
В широко известной в свое время книге "Записки следователя" Л.Р. Шейнин поделился с читателями опытом раскрытия убийства Анны Андреевой и ее двухлетней дочери. Это дело находилось в производстве Л.Р. Шейнина, работавшего тогда следователем по особо важным делам Генеральной Прокуратуры СССР. Производя расследование, Л.Р. Шейнин заподозрил в убийстве мужа Андреевой – Гетманова. Следствие осложнялось тем, что Андреева и ее дочь, как показал Гетманов, без вести пропали в Москве, куда они приехали из Моршанска, намереваясь отправиться на Дальний Восток. Однако ни в Моршанске, ни в Москве, ни в других регионах страны тела погибших обнаружить не удалось. По версии следователя, показания Гетманова о пропаже жены и дочери были ложными, что на самом деле потерпевшие не покидали Моршанска, там они были убиты, а их трупы сокрыты Гетмановым.
Отрабатывая эту версию, следователь выяснил, что после исчезновения Андреевых Гетманов продал школьной сторожихе пару женских туфель, которые были похожи по описанию Гетманова на те туфли, в которые была обута его жена, якобы уезжая из Моршанска. О показаниях сторожихи и изъятых у нее туфлях Гетманов не знал. Не сообщалось ему и о том, что туфли были предъявлены сестре и матери Андреевой, которые их опознали. Эти же туфли опознал и сапожный мастер, изготовивший их по заказу Андреевой.
Располагая этими доказательствами, следователь при подготовке к допросу Гетманова поставил туфли Андреевой на краю своего рабочего стола и прикрыл их газетой таким образом, что из-под нее были видны только носки туфель. Во время допроса следователь задавал подозреваемому различные вопросы по обстоятельствам дела, но не связанные с обувью потерпевшей. Давая показания, Гетманов то и дело поглядывал на торчавшие из-под газеты носки туфель. Испытываемое им волнение вскоре переросло в напряжение. Он никак не мог сосредоточиться на задаваемых ему вопросах и был не в состоянии отвести глаз от волновавшего его предмета. Следователь делал вид, что не замечает гипнотического воздействия туфель на допрашиваемого и, не обращая на них никакого внимания, терпеливо уточнял какие-то несущественные детали, записывая показания в протокол допроса. Наконец допрашиваемый не выдержал и спросил у следователя, почему на его столе находятся туфли женщины.
Потому, Иван Дмитриевич, – спокойно сказал следователь, – что это туфли убитой вами Андреевой Анны. Они приобщены к делу в качестве вещественного доказательства и изобличают вас как убийцу. Поэтому они и стоят на моем столе. Вот, полюбуйтесь.
Сказав это, следователь приподнял газету. Гетманов вскочил как ужаленный, закричал и стал умолять убрать туфли с глаз долой. Успокоясь, Гетманов признал себя виновным в двойном убийстве и показал место захоронения трупов.
Если же рассматривать психологический реагент в более широком контексте, то нельзя не заметить, что этим понятием охватывается не только довольно обширный круг упомянутых "немых свидетелей", но и множество других элементов реального мира (фактов, событий, процессов и т.д.), включая те, что представляют собой различные варианты проявления активности лиц, осуществляющих расследование, оказывающих допустимое воздействие в отношении своих партнеров по коммуникации, по какую бы сторону баррикад они не находились. В качестве указанных реагентов могут выступать, например, вопросы, которые оператор задает обследуемому (тестируемому на полиграфе), тактически грамотное вторжение следователя в так называемую интимную зону допрашиваемого, сообщение обвиняемому, что его соучастники, связь с которыми он отрицает, арестованы и дают правдивые показания.
Функционально психологический реагент рассчитан на выявление и правильную интерпретацию психофизиологических реакций на него у лица, вовлеченного в орбиту выявления или раскрытия преступления, имеющего то или иное отношение к исследуемому событию.
«Психологическая реакция, – как отмечает Н.А. Селиванов, – может быть результатом восприятия в качестве своеобразного реагента не только того самого объекта, который заведомо связан с преступлением, но и аналогичного объекта. Даже такой реакции порой достаточно, чтобы сработал „спусковой механизм“, чтобы нарушилось неустойчивое равновесие между мотивом непризнания виновности и мотивом ее признания».
Использование возможностей психологического реагента осуществляется с учетом различных ситуационно обусловленных задач. В одних случаях это делается для распознавания внутреннего облика, намерений, связей, отношений, иных признаков носителей личностной криминалистически и юридически значимой информации; в других – для уточнения, конкретизации показаний (в частности, путем стимулирования, активизации воспоминаний об обстоятельствах познаваемого события); в-третьих – для распознавания и преодоления лжи, иных деструктивных актов по противодействию расследованию; в-четвертых – в целях выявления и изобличения лиц, так или иначе прикосновенных к раскрываемому преступлению, иным познаваемым событиям.
Проблема психологического реагента актуальна и для следственной, и для оперативно-разыскной, а в ряде ситуаций – и для судебно-экспертной практики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134