«Правильно, Джим. Грейси в глубоком трансе и не может слышать тебя. Сколько бы ты ее ни спрашивал, она тебя не услышит». Он задал Грейси еще несколько вопросов, но на ее лице не дрогнул ни один мускул.
«Грейси, – спросил я, – сколько учеников было в твоем классе?» Она ответила. Я протянул руку и одним пальцем снова поднял ее руку, а затем так же одним пальцем опустил. (Эриксон показывает левой рукой.)«Джим, попробуй поднять руку Грейси». Он подъехал на коляске и попытался поднять. Но когда я опустил руку Грейси вдоль тела, она осталась каталептически неподвижной. Джим не смог оторвать ее от бока. Я же поднял ее одним пальцем и предложил Джиму попытаться опустить руку Грейси. Мускулы у Грейси сократились, и рука осталась неподвижной. (Эриксон показывает на своей руке.)
Показывая все это, я не торопился. Затем я сказал: «Грейси, оставайся в глубоком трансе, но открой глаза и перейди с ковра к этому креслу». (Эриксон показывает.)«Когда сядешь в кресло, закрой глаза. Затем проснись, открой глаза и удивляйся».
Грейси села, закрыла глаза, открыла и изумленно спросила: «Как я сюда попала? Я же стояла вон там, на ковре. Как я здесь оказалась?» «Ты сама перешла туда», – ответил Джим. «Да нет, – возразила Грейси, – я стояла вон на том ковре. Как же я здесь оказалась?» Сколько Джим ей ни толковал, Грейси все спорила: «Я стояла на ковре. Почему я здесь?» Я дал им время попрепираться, а потом сказал Джиму: «Посмотри на часы. Сколько сейчас?» «Двадцать пять минут десятого», – ответил он. «Правильно, – заметил я. – Вы вошли ко мне в девять, и у тебя был болевой спазм. И до сих пор он не повторился». «Верно», – ответил Джим, и его тут же скрутило от боли. «Ну, и как тебе нравится эта боль? На целых 20 минут ты избавился от нее». «Чего уж тут хорошего, врагу не пожелаешь», – ответил Джим. «Да, не повезло тебе. А теперь, Джим, смотри на Грейси. Грейси, смотри на Джима. Глядя на него, ты медленно погрузишься в глубокий транс. А ты, Джим, наблюдая, как Грейси входит в транс, тоже войдешь в транс». Через минуту они оба были в глубоком трансе.
Я обратился к Джиму: «Боль – это сигнал опасности, который подает тело. Это похоже на будильник, который поднимает тебя по утрам. Ты просыпаешься, выключаешь будильник и начинаешь новый рабочий день. Слушай меня, Джим, и ты тоже, Грейси. Как только боль начнет приближаться, просто выключи будильник, и пусть твое тело занимается своей ежедневной, спокойной работой. Слушай меня внимательно, Грейси. Джиму не обязательно все время приезжать ко мне. Ты его жена. Когда Джим почувствует приближение боли, пусть он попросит тебя сесть. Смотрите друг на друга, и вы оба войдете в транс. Тогда ты, Грейси, можешь повторить Джиму те слова, которым я тебя сейчас научу». И я проинструктировал Грейси, что ей следует говорить Джиму.
Я принял их еще несколько раз, чтобы убедиться, что у них все получается. После первой встречи со мной они вернулись в больницу и потребовали приема у главного хирурга. В течение часа они читали ему целую лекцию о гипнозе и доказывали, как он был неправ, как он глубоко, бесконечно ошибался. «Вы видите, – сказал Джим, – у меня больше нет судорог, а вы предлагали еще одну бесполезную операцию. Я бы на вашем месте со стыда сгорел. Вам следует подучиться насчет гипноза». На следующем моем занятии в колледже Феникса появился хирург и усердно записывал все в тетрадку.
Через несколько дней Джим выписался из госпиталя и они с Грейси возвратились к себе домой в Аризону. Правительство выделило Джиму как инвалиду средства на строительство дома. Джим, хоть и в коляске, очень много помогал при строительстве. Он получил от государства трактор и 15 акров земли. Джим научился перебираться из коляски на сидение трактора и сам обрабатывал свой участок.
Поначалу Джим и Грейси приезжали ко мне в Феникс через каждые два месяца, так как Джим уверовал в гипноз как в противостолбнячную сыворотку. Он так и говорил: «Сделайте-ка мне укольчик для подкрепления». Пожалуйста, получай свой «укольчик». Но вскоре Джим стал появляться через три месяца, затем дважды в год. А потом супругам пришла в голову гениальная мысль. Ведь можно позвонить по телефону. Бывало, Джим звонит и говорит: «Грейси у параллельной трубки. Мне бы укольчик для подкрепления». Я спрашиваю: «Грейси, ты сидишь?» «Да, – отвечает она. – Хорошо. Я сейчас повешу трубку, а ты и Джим оставайтесь в трансе 15 минут. Ты скажешь Джиму, что надо, а ты, Джим, слушай, что скажет Грейси. Через 15 минут можете проснуться».
Джим и Грейси очень хотели детей, но у Грейси было шесть выкидышей только в течение первых двух лет брака. У каких докторов она только ни побывала, и все в один голос советовали усыновить ребенка и больше не пытаться завести своего. Я стал крестным отцом усыновленного супругами Слейда Натана Кона.
Когда ему исполнилось два года, они привезли его ко мне в гости и я очень полюбил этого малыша. Он был почти такой же большой, как мой четырехлетний внук, только вел себя гораздо лучше. Грейси и Джим оказались замечательными родителями. А на днях меня пригласили быть крестным отцом их второго усыновленного ребенка.
Относительно человеческих знаний… они бесконечны… на самом деле люди знают так много вещей и даже не догадываются о своем знании. Большинство из вас считают, что нельзя самоиндуцировать анестезию. Позвольте привести пример.
Вы занимаетесь в колледже, а там есть один профессор, который ужасно нудно читает свои лекции. Предмет вас не интересует и вряд ли когда-нибудь заинтересует. А он бубнит и бубнит. «Чтоб тебе провалиться, старый сыч!» – думаете вы. Надежды, что ваше пожелание исполнится, нет никакой, а он, знай себе, нудит и нудит. Вы сидите на жестком стуле, у вас уже весь зад онемел, и плечи болят, и руки ноют, и вы извертелись, чтобы сесть поудобнее. И стрелки на часах словно замерли, и лекционный час кажется вечностью. Наконец, старый мухомор иссяк. Вы встаете и блаженно распрямляете затекшее тело.
Буквально на следующий день вы сидите на том же жестком стуле и профессор вам вполне симпатичен. Он говорит о том, чем вы как раз увлекаетесь. Вы всем телом подались вперед, не отрываете от лектора глаз, ушки на макушке. И ваш зад не болит и даже не чувствует жесткого сидения, а стрелки бегут, как ненормальные, и часу мало. Не успела лекция начаться, как уже конец. Такое бывало с каждым из вас. Каждый сам себе анестезиолог.
Сейчас расскажу вам о нескольких раковых случаях. Как-то мне позвонил врач из Месы и сказал: «У меня одна женщина умирает от рака матки. Довольно печальная история. С месяц назад ее муж скоропостижно скончался от сердечного приступа прямо на кухне. Вскоре после похорон вдова пришла ко мне на обследование. Когда у меня собрались все данные, я вынужден был сообщить ей, что у нее рак матки и метастазы затронули тазобедренные суставы и позвоночник. Я сказал, что ей осталось жить около трех месяцев. Я просил ее не пугаться, рано или поздно появятся боли, но я пропишу ей наркотические препараты, чтобы облегчить страдания. Сейчас сентябрь, она, видимо, умрет до конца декабря, но ее мучают страшные боли. Уже не помогают ни огромные дозы демерола с морфием, ни другие наркотики. Боль не прекращается ни на минуту. Может, попробовать гипноз?» -
Я согласился и поехал к пациентке на дом, потому что она хотела умереть дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93