- Куда ж ты несешься? Надо, по крайней мере, расспросить.
Кучер остановил лошадей и оборотился в ту сторону, по которой шла девочка, с выражением лица, ясно говорившим: посмотрим, мол, что из этого будет?
- Послушай, умница! какое это село?
- Мизинчево, - отвечала девочка, картавя.
- А дома барин?
- Нету-ш.
- Кто ж дома?
- Шталая балиня дома-ш.
- Пошел на барский двор! - сказал я, на этот раз не очень громко.
Во флигеле Аполлона перемены почти никакой не оказалось. Та же комната, та же мебель, бумаги, духи, пурки, романы, овес и проч. Только разве ковры несколько полиняли.
- Семка! приготовил ты мне сюртук со вторыми эполетами?
- Готов-с.
- Давай мне бриться! Ну, что ж ты стоишь?
- Виноват.
- Что такое?
- Забыл бритвы захватить.
- Эх, брат! Мы с тобой не минем никуда поехать без того, чтоб чего-нибудь не забыть! Ты хоть бы у здешнего человека спросил Аполлона Павловича бритвы.
- Спрашивал, да нету-с. С собой увезли, а здесь все на замок-с.
- Однако не пойду же я к тетушке с такою бородой.
- Совсем мало заметно-с.
- Ступай и принеси мне бритву - понимаешь?
Семка ушел. Со скуки я взял какой-то роман Сю, кажется, "Le sept peches capitaux " {Семь смертных грехов (фр.)}. Перевернув две-три страницы, вижу, на атласной бумажке с кружевным ободком и цветной виньеткой, записку, начинавшуюся словами: "Mon ange! Votre femme est une indigne" {Ангел мой! Ваша жена человек недостойный (фр.)}. Я захлопнул книжку и бросил на стол. Явились бритвы.
- Доложили ли тетушке о моем приезде?
- Докладывали-с; приказали просить-с.
- А куда идти? Через двор, в большой флигель?
- Точно так.
Немудрено было мне отречься от Мизинцева! Когда-то желтая решетка частью повалилась, частью разобрана на дрова; старый сад вырублен, и на месте его торчат какие-то палки; пруд почти высох; деревня по другую сторону почернела и, кажется, присела к земле; по выгону бродят тощие крестьянские клячи. Собственно барский двор кругом зарос исполинским репейником и лопухами. Колизей от времени и дождя принял пепельный цвет и, как мрачный циклоп, смотрел на деревню своим черным слуховым окном. В просветах между поперечными досками, которыми заколочены прочие окна, тучи галок кричат и хозяйничают. Немудрено, что их такое множество: верно, во всей губернии не найдется для них удобнейшего помещения. Тетушку я, как и в последний раз, застал на диване. Незатейливые рукава ее холстинкового платья стали так коротки, что она принуждена была втягивать в них свои сухие, жилистые руки, вроде того как это делают ребятишки на морозе. На окошке лежала книжка с картинками, а рядом с тетушкой, на диване, сидела большая серая кошка, лениво щуря зеленые глаза. Тетушка решительно не переменилась. Не сделайся у нее этого горба, можно бы сказать, что она стала еще моложе и проворней.
- О, мон шер невё! {мой дорогой племянник! (фр.)} давно ли в наших местах?
- Очень недавно, тетушка!
- О! о! о! (град поцелуев) о! о! о! (новый град поцелуев). Прене плас {Садитесь (фр.)}. У! у! полковнички! Кель ранг аве ву? {В каком вы чине? (фр.)}
- Штаб-ротмистр, тетушка.
- О! о! ком се бьен! Ком са ву фет онёр? {как это хорошо. Какую честь вам это делает? (фр.)}
- Как здоровье маленькой Саши?
- О! о! ком ву зет эмабль! {как вы любезны! (фр.)} она уже большая девица! - и вслед за тем раздался голос тетушки: - "Шушу! Шушу! Кеске ву фет? Вене иси! {Что вы делаете? Идете сюда! (фр.)}
На зов явилась девочка лет шести, довольно чисто и даже нарядно одетая. Это был живой портрет матери, какою я видел ее в первый раз: те же голубые глаза, тот же цвет волос, то же круглое, свежее личико и та же робость в движениях.
- Шушу, фет вотр реверанс а вотр тре шер онкль! {Поклонитесь вашему дражайшему дядюшке! (фр.)}
Девочка присела. Я взял ребенка за руку, подвел к себе и поцеловал в щеку.
- Шушу! Шушу! кеске ву зет?, - продолжала тетушка. Девочка молчала. - О! о! у! у! Кеске се? Репонде! кеске ву зет? {Кто вы такая. Что это? Отвечайте! (фр.)}
Девочка отступила два шага от моих колен, скрестила руки и, смотря на меня блестящими от слез глазами, проговорила:
- Je suis une pauvre malheureuse! Mon tres-cher papa ne m'aime, ma chere maman m'a abandonee {Я бедная, несчастная! Мой дражайший папа меня не любит. Моя дорогая мама меня покинула (фр.)}.
- Э, ки ески ву рест {А кто вам остался? (фр.)}, Шушу? - спросила тетушка, подделываясь под жалобный голос-ребенка.
- Je n'ai que ma tres chere gran'maman {У меня лишь моя дражайшая бабушка (фр.)}, сказала девочка, и две крупные слезы покатились по ее круглым щекам.
- О! о! ком се бьен! {как хорошо! (фр.)} - сказала тетушка со слезами на глазах, гладя внучку по голове. Але жуе! {Идите играть! (фр.)} О! о! какой он! Не поверишь, полковнички! Не могу порядочной прислуги иметь. Иль э си мове сюже {Он такой бездельник (фр.)}, - прибавила тетушка, улыбаясь сквозь слезы. Но элегический тон увлек тетушку.
- Иль не ме донь рьен, - продолжала она, всхлипывая, - э кельк фуа иле тре гросье {Он ничего мне не дает... А иногда он очень груб (фр.)}. - Проговорив последнее слово едва слышно, старушка как будто испугалась. Она быстро вскочила с дивана и, целуя воздух, бросилась было ко мне с словами: "У! у! полковнички!" - но, сделав два шага, перевернулась, проговорив особенным тоном: кошка, капошка - монтре ла ланг {Покажите язык (фр.)} - мои крошечки!
Серая кошка раскрыла глаза, зевнула, лизнула себя по носу и выставила розовый язык. Было довольно поздно, и я решился переночевать в Аполлоновой комнате, приказав Семке разбудить пораньше. Часов в семь утра Семка вошел ко мне, неся на подносе кофе.
- Велел запрягать?
- Запрягают-с. Вот щенок - так щенок!
- Что ты говоришь?
- Щенок отличный, английский-с.
- У кого?
- У ихнева повара-с.
- Что ж? он продает его?
- Продает-с.
- Скажи, чтоб показал.
Минуты через две, заспанный и взъерошенный малый, в сюртуке неопределенного цвета, привел щенка. Щенок оказался точно недурен.
- Что ты за него хочешь?
- Помилуйте-с, я не смею с вами торговаться. Что пожалуете-с.
- Ну, так не надо.
- Двадцать целковых следовало бы.
- Двадцать - дорого, а десять дам.
- Извольте, с моим удовольствием-с. По знакомству от егеря достался; а то нам, признаться, и держать нельзя: у барина настрого заказано-с, чтоб им-то, изволите видеть, не было, дескать, от нашего брата часом какой обиды-с.
- Семка! это наш колокольчик позвякивает?
- Наш-с.
- А что я тебе вчера говорил?
- Я ему сказывал-с. Говорит, с колокольчиком веселее.
- Поди скажи, чтоб подвязал до церкви - я пешком пойду, а там развяжет, коли уж так ему хочется ехать с колокольчиком.
Утро было пасмурно, и деревня казалась мне еще серей и мрачней вчерашнего. Зеленая ограда около церкви исчезла. На кладбище черная деревянная решетка вокруг могилы Павла Ильича повалилась. Бедный дядюшка! что бы он сказал, если бы...
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19